Великий Рузвельт - Мальков Виктор Леонидович - Страница 41
- Предыдущая
- 41/144
- Следующая
Заинтересованность рабочих в утверждении своего права на организацию в профсоюзы была столь велика, что вопиющие дефекты НИРА, колебания и уклончивость Белого дома в этом вопросе удивительным образом какое-то время оставались как бы не замеченными ими. Промышленные центры оказались охвачены волной энтузиазма. Самым популярным был лозунг: «Президент (Рузвельт) хочет, чтобы ты вступил в профсоюз!» Немногие тогда знали, что президент вовсе этого не хотел. В момент окончательного редактирования законопроекта о восстановлении промышленности в мае 1933 г. судьба рабочих статей билля могла оказаться плачевной, если бы сенатор Вагнер, сознававший решимость профсоюзов бросить на чашу весов все свое влияние, не потребовал в ультимативной форме от представителей Национальной ассоциации промышленников отказаться от обструкции и тем самым вынудил президента занять позицию нейтралитета {29}.
Еще летом 1933 г., используя частные каналы, глава Администрации восстановления Хью Джонсон заверил предпринимателей, что НИРА не может «применяться в качестве инструмента защиты интересов профсоюзов» {30}. В марте 1934 г. уже сам президент США, выступив заодно с автомобильными магнатами, сорвал намечавшуюся всеобщую стачку рабочих автомобильной промышленности в защиту права на организацию в профсоюз и, отвергнув слабые поползновения АФТ достичь компромисса в выработке «автомобильного кодекса», буквально навязал рабочим условия, устраивающие монополии {31} и лишь незначительно улучшившие положение «синих воротничков».
Видный американский исследователь истории рабочего движения в США в 30-е годы Сидней Файн приходит к следующему выводу: «История с принятием кодекса автомобильной промышленности, несмотря на все разговоры о партнерстве правительства, промышленников и рабочих в осуществлении НИРА, рельефно выявила тот факт, что организованное рабочее движение там, где оно не имело достаточных сил бросить вызов союзам предпринимателей, было в лучшем случае партнером с ограниченными правами. С того момента, когда был составлен набросок кодекса автомобильной промышленности и до истечения срока его действия, президент Рузвельт в ходе любого конфликта, возникающего между рабочими и администрацией предприятий, становился на сторону предпринимателей. Поступая таким образом, он раскрыл, возможно в преувеличенном виде, кое-что существенное в природе Национальной администрации восстановления и так называемого первого «нового курса» {32}.
По большей части Рузвельт избегал брать на себя инициативу в продвижении дела социальной реформы или в осуществлении мер политического характера, расчищавших путь к прорыву в трудовом законодательстве. Выжидание и лавирование – более характерные для него тактические методы. Во многих случаях (в особенности в период после 1938 г.), натолкнувшись на сопротивление, он предпочитал отступление открытой конфронтации с оппозицией, давая сигнал к такому отступлению, казалось бы, вопреки всему, в том числе и собственной репутации президента-реформатора {33}. Одни словесные доводы советников и политических сторонников не могли заставить президента изменить своей линии балансирования между правым и левым флангами своей партии, свойственной ему настороженности в отношении перспективных идей в области социальных преобразований (как много в них от социализма?), гражданских прав и т. д. {34}.
Итак, победы рабочих приходили не сами собой и не по воле доброхотов из высоких правительственных сфер. Другими словами, ни один либеральный закон не обретал реальной силы без движения снизу в его поддержку. И наоборот, ослабление этого движения в результате упования на автоматизм перемен в связи с появлением «друзей» рабочих в Белом доме и конгрессе, с притуплением политической активности рабочих резко снижало шансы на успех прогрессивного законодательства, тормозило принятие назревших реформ или вообще снимало их с повестки дня. Для понимания многих сторон и особенностей рабочей политики Рузвельта исключительно важное значение имеет рассмотрение деятельности его администрации в области помощи безработным, в решении проблем занятости, использования природных и трудовых ресурсов.
Проблема безработицы была главной и наиболее острой, не терпящей отлагательства. Уже в 1930 и 1931 гг. рабочее движение с редким единодушием выступало в защиту выдвинутого его левым крылом требования организации широкой системы общественных работ для безработных. Оставаясь уклончивым в определении конкретных мер в случае прихода к власти, Рузвельт тем не менее в ходе кампании 1932 г. обещал вплотную заняться этим вопросом. Он увязывал его с задачами внедрения принципов регулирования хозяйственной жизни, рационального использования и консервации природных ресурсов, а также со строительством под эгидой государства и за государственный счет крупных объектов общественного назначения – электростанций, дорожных и водозащитных сооружений и т. д. {35}.
Первый шаг в этом направлении Рузвельт сделал в апреле 1933 г., создав Гражданский корпус консервации природных ресурсов (СКК), представлявший собой сравнительно широкую сеть трудовых лагерей для безработной молодежи. В соответствии с Законом о восстановлении национальной промышленности была создана Администрация общественных работ (ПВА) во главе с министром внутренних дел Г. Икесом. Располагая значительными финансовыми средствами, она развернула работу на сравнительно немногочисленных крупных объектах, главным образом в сфере дорожного, военного и гидроэнергетического строительства. Ни СКК, ни ПВА, конечно, не решили проблемы, но в системе традиционных представлений американцев об экономической системе своей страны как о царстве частного предпринимательства была пробита основательная брешь.
Характерно, что в начале своего президентства Рузвельт вопреки заявленным намерениям держался заметно в стороне от активного участия в обсуждении проблемы занятости, вызывая тревожные размышления у всех, кто возлагал надежды на решительные действия новой администрации в этой сфере {36}. Лишь в ноябре 1933 г. была создана Администрация гражданских работ (СВА), изобретение Г. Гопкинса и одно из самых популярных, хотя и недолговечных, детищ «нового курса». Цель, которая ставилась перед этой организацией, состояла в том, чтобы в преддверии голодной зимы 1933/34 г. обеспечить в кратчайший срок временной работой за счет казны до 4 млн безработных и таким образом фактически больше чем на треть сократить армию безработных за счет привлечения их к производительному труду на объектах общегосударственного значения. Вопреки ожиданиям президент и конгресс без проволочек согласились с проектом Гопкинса. Объясняя эту беспрецедентную уступчивость, Гопкинс говорил в 1937 г.: «Многие ведущие лидеры делового мира в преддверии зимы 1933/34 г. примчались в Вашингтон и слезно молили выделить дополнительные ассигнования с целью занять миллионы безработных и тем самым поддержать существование голодных людей» {37}.
Ища спасения от голодных бунтов и взрывов массового недовольства, власти положили начало поистине уникальному в условиях США социальному эксперименту: в общей сложности было введено в действие примерно 400 тыс. объектов {38}.Вместе они составили гигантский государственный сектор экономики, приоткрытый клапан для сброса давления в паровом котле, буквально готовом взорваться. «Социализм», родившийся в мгновение ока, играл роль прокладки между низами и верхами, создавая, как казалось многим, некий прообраз функционирующей смешанной экономики. На местах СВА поощряла создание кооперативных предприятий самого различного профиля, функционирующих (и весьма успешно) на началах рабочего самоуправления. В короткий период удалось трудоустроить и обеспечить пропитанием миллионы безработных, людей самых разных профессий – от лесорубов до писателей и художников. Их заработки поначалу были не ниже тех, которые получали работающие на частных предприятиях, что и послужило поводом для злобных наскоков представителей предпринимательских кругов на СВА. Однако было ясно, что их опасения простирались дальше показной заботы о сохранении конкурентоспособности. Одним своим существованием СВА наносила моральный урон системе частного предпринимательства, заставляя многих задумываться над вопросом о жизнеспособности последней и ее соответствии требованиям экономического прогресса. Воспользовавшись тем, что к весне 1934 г. социальное напряжение во многих местах благодаря принятым мерам и улучшению экономической конъюнктуры несколько ослабло {39}, и, уступая давлению справа, Рузвельт поторопился положить конец этим мероприятиям, вызывающим столь противоречивую реакцию в стране {40}.
- Предыдущая
- 41/144
- Следующая
