Пленница пустыни - Мартон Сандра - Страница 23

• Предыдущая
• 23/24
• Следующая

Может быть, Джинни уже вернулась? Могла ли она задернуть шторы? Могла ли перегореть лампочка в люстре?

Могло ли все это случиться одновременно?

– Джинни? – В шепоте Леанны были слышны как вопросительные, так и умоляющие нотки. – Джин? Это…

В темноте кто-то пошевелился. Человек. Высокий. Широкоплечий. Мужчина. Объятая ужасом, Леанна сделала шаг назад. Господи, господи, господи…

Луч света ударил ей в лицо. Она издала тонкий, пронзительный крик и вскинула руки, чтобы закрыть глаза.

– Здравствуй, Саломея, – произнес знакомый голос.

– Кэмерон?

Вместо испуга Леанна сразу почувствовала волнение. Он здесь! Он все-таки пришел за ней. Она прошептала его имя, бросилась к нему…

И замерла, когда луч света скользнул вниз по ее телу, с издевательской наглостью замер на ее груди, а затем вновь поднялся к ее липу. Многочисленные вопросы заслонили собой радость, которую она испытала, услышав его голос.

Как он попал в ее номер? Почему он ждал ее в темноте?

– Кажется, ты не очень рада меня видеть. Леанна резко отвернулась от холодного сияния.

– Свет, – сказала она. – Я ничего не вижу. Сноп лучей от фонаря опустился на пол. Она заморгала, пытаясь привыкнуть к темноте. Теперь она видела Кэма, который в сгустившихся сумерках казался пятном ваксы, медленно приближавшимся к ней.

Ее сердце забилось сильнее.

Она так хотела увидеть его, и вот теперь он рядом – но что она, в сущности, знает о нем? Он спас ее жизнь и занимался с ней любовью. А потом разбил ей сердце. Если забыть об этом, то он был для нее незнакомцем. Суровым и опасным незнакомцем.

Казалось, в самом воздухе витает напряжение.

Теперь их разделяли считанные сантиметры. Она быстро сделала шаг назад и уперлась лопатками в стену.

– Не надо, – сказала она, ненавидя себя за то, каким дрожащим голосом это было произнесено.

– Что «не надо», Саломея? – Он говорил бархатистым голосом, но в нем чувствовались какие-то новые, пугавшие ее нотки. – Я по-прежнему жду, когда ты скажешь мне, как ты рада меня видеть.

– Я вообще тебя не вижу.

Так было уже лучше. Она дрожала от страха, но ее голос звучал уверенно.

– Как ты зашел в мой номер?

– Управляющему нужно что-нибудь сделать с этой пожарной лестницей, – процедил он. – А открыть этот оконный замок было проще пареной репы. Как поживаешь, крошка? Если хорошенько подумать, это глупый вопрос. Я знаю ответ. Ты была очень занята.

Он говорил резким голосом, особенно выделив последнее слово. Она подумала о том времени, которое она провела в больнице, но разве это имело значение для мужчины, который сейчас стоял перед ней? Ее Кэмерон был нежным. А этому человеку не было известно значение этого слова.

– Кэм. – Она с трудом сглотнула, чувствуя, что у нее в горле стоит комок. – Почему… почему ты пробрался в мою комнату? Если ты хотел увидеть меня, все, что тебе надо было сделать, это…

– Почему ты решила, что я хотел тебя увидеть? – холодно спросил он. – Мы с тобой хорошо провели время, но этому пришел конец. – Фонарь упал на пол, и он схватил ее за плечи, крепко сжав их. – Я ведь ничего не путаю, нет? То, с чем мы покончили в тот день, когда нас нашли люди Асаада.

Она не ответила; он сжал ее еще сильней и несколько раз тряхнул.

– Отвечай мне, черт тебя побери. Разве не так все было?

На глазах Леанны выступили слезы.

– Почему ты это делаешь?

– Потому что мне нужны ответы.

– Кэм, пожалуйста, отпусти. Ты делаешь мне больно.

– Ты так не говорила, когда я касался тебя в последний раз.

Она резко вскрикнула от неожиданности, когда он сорвал с нее полотенце и прижал ее к стене, схватив одной рукой за горло.

– Помнишь, Саломея? «Еще, —говорила ты. – Еще, Кэмерон».

Его голос стал жестче.

Он обхватил рукой ее грудь и провел большим пальцем по соску. Леанна сжалась, но ее тело, ее предательское тело, начало таять от его ласк, которые оно так хорошо помнило.

– Не надо, – сказала она, – Кэм, прошу тебя…

– Отлично. Проси меня. Именно этого я хочу от тебя сегодня, Саломея.

Кэм наклонил голову, прижался к ее губам и силой раздвинул их. Ее вкус мгновенно заставил его вспомнить все.

– Продолжай, черт возьми! Проси меня. Скажи мне, чего ты хочешь.

Его рука скользнула вниз по ее животу и обхватила мягкие, золотистые завитки, охранявшие самые интимные тайны ее тела – тайны, известные только ему.

– Этого? Ты хочешь от меня этого?

Он наклонил голову и провел языком по ее соску. Она издала слабый звук, который мог означать как отчаяние, так и удовольствие. Он не знал, что это было, и ему было все равно, все равно… Нет, ему совсем не было все равно.

– Саломея, – прошептал он.

И все изменилось – то, как он ее держал, то, что было у него на сердце. Его рука, до этого лежавшая у нее на шее, оказалась на ее щеке.

– Саломея, – повторил он и, целуя ее, с пугающей ясностью осознал, что хочет быть рядом с ней всю оставшуюся жизнь.

Он любил ее.

Любил ее – сердцем, разумом, душой.

Это его ужасно испугало… Но еще сильнее его испугала мысль о том, что она, возможно, не любит его.

– Кэмерон, – сказала она слабым голосом. – Пожалуйста. Не делай этого. То, что у нас было… что у нас было…

– Что у нас было, Саломея?

– Ты… ты сказал это сам. Это было только воображение. Опасность. Волнение…

– И это все?

Она не ответила. Вместо этого она отвела от него глаза, и он вознес хвалу небесам. Потому что она любила его.

– Саломея. Помнишь, что я сказал тебе в пустыне? Я сказал тебе перестать думать. – Он взял ее лицо в ладони. – Я хочу, чтобы ты сделала это сейчас, милая. Не думай. Просто чувствуй – и скажи мне, что творится у тебя в сердце. – Он сделал глубокий вдох. – Скажи мне, что ты любишь меня, Леанна. – Его голос стал хриплым. – Скажи мне, что ты любишь меня так же сильно, как я люблю тебя.

Она молча смотрела на него. Затем, когда он уже почти отчаялся, она издала звук, которым был чем-то средним между рыданием и смехом.

– Кэмерон, – сказала она. – Кэмерон, любимый. Весь тот гнев, все утраченные иллюзии, которые давили ему на плечи тяжким грузом большую часть жизни, разом исчезли. На душе у него стало легко. Он прижал к себе Леанну и поцеловал ее.

Ее вкус был точно таким, как он мечтал, – сладким, как мед, и вкусным, как заварной крем. Ее слезы, которые текли по его рукам, были теплыми, как летний дождь. А когда она прошептала его имя, он понял, что простит ей то, что она к нему не пришла, что он простит ей все, если только она никогда больше не покинет его.

– Саломея, – прошептал он.

Он поднял ее в воздух, прижимаясь к ее губам, и перенес на постель. Там он бережно уложил ее, все еще не отрываясь от ее губ, раздираемый между желанием целовать ее вечно и необходимостью сорвать с себя одежду, войти в нее и снова сделать своей.

Леанна погрузила свои длинные тонкие пальцы в его волосы.

– Не оставляй меня, – попросила она. – Не оставляй меня больше.

– Никогда, – пообещал он.

Он взял ее за руки и стал целовать их, а затем начал легонько покусывать ее шею. Он испытал ни с чем не сравнимое наслаждение, ощутив, каким насыщенным стал аромат ее тела, когда он втянул в рот ее затвердевший сосок. Когда она закричала от удовольствия, Кэм сорвал с себя куртку, рубашку и крепко прижал ее к себе, громко застонав от прикосновения ее кожи к своему телу.

– Скажи мне, что тебе этого недоставало, – потребовал он. – Скажи, что ты мечтала о том, как я буду это делать.

– Да, – произнесла Леанна сквозь рыдания, – да, да! Я очень по тебе скучала. Я о тебе мечтала. Кэм, войди в меня. Пожалуйста, я хочу, чтобы ты в меня вошел! Мне надо тебя почувствовать. Мне надо…

Она изогнулась, когда он просунул руку между ее бедер. Она была влажной и горячей, для него. Только для него, он это знал, и он не мог больше ждать, не мог ждать, он мог только расстегнуть брюки и, приподняв ее, войти глубоко в ее лоно…

• Предыдущая
• 23/24
• Следующая