Его высочество господин целитель - Башун Виталий Михайлович - Страница 53

• Предыдущая
• 53/84
• Следующая

Уйти и спрятаться в крепости не получится, да и не только в крепости. Нигде не получится. Я не умею в достаточной степени изменять свой генетический код. Если внешний облик изменить можно, то генокод — очень непросто. Можно встроить внешние накладки с требуемым кодом, как это сделали с двойником принца, но при этом во весь рост встанет маленький вопрос: а какой код использовать? Насколько мне известно, даже в неприсоединившихся секторах повсеместно используется идентификация личности по этому коду. То есть при проверке может оказаться, что такого кода не существует или его владелец уже идентифицирован совсем в другом месте. Выхода на спецслужбы, которые могли бы снабдить надежной легендой, у меня, разумеется, нет.

Обмен информацией осуществляется постоянно, в том числе и с помощью курьерских кораблей, поэтому больше чем на месяц, максимум два, скрыться не удастся нигде. Едва где-то что-то заподозрят, как тут же тысячи агентов ринутся по следам таинственного чужака с простым вопросом: «А чей ты шпион, голубчик?» И как в таких условиях можно спокойно заниматься изучением узора, добывать средства к существованию? Даже банальный грабеж для добывания этих самых средств заставит меня спрятаться намного раньше, чем в случае выявления чужого генокода.

Таким образом, позарез необходимо, чтобы дон Томас доложил герцогу при встрече, что все в порядке, но по вине некоторых некомпетентных в чужих делах личностей — не будем тыкать пальцем в дона Абрама — есть небольшие изменения в личности принца, которые скорее к лучшему, чем к худшему. А дону Абраму, дескать, хочется надавать по шее за проявленную инициативу, но никак невозможно, иначе придется раскрыть, что за «принц» околачивается в его апартаментах.

Дон Томас, легок на помине, появился довольно скоро:

— Ваше высочество, я уложил парня в камеру и задал программу лечения, хотя и сомневаюсь в ее эффективности — уж очень сложный и, я бы сказал, странный случай. Впрочем, подобные неизлечимые травмы у абордажников встречаются. Причем исключительно у них. Я читал исследование, но там ничего толкового — одни факты и умозрительные гипотезы.

— Все-таки, доктор, будем надеяться.

— Да, надежда есть. Организм молодой, крепкий… Кстати, ваше высочество, вы говорили, что чувствуете себя нехорошо, а я, как ваш личный врач, должен выявить возможные нарушения на самых ранних стадиях, тогда и лечение пойдет быстрее. Вы готовы со мной говорить? Вы ведь доверяете мне. Меня к вам направил ваш дядя, а ему вы доверяете…

Он еще некоторое время бубнил, вгоняя меня в транс, и когда решил, что я готов, задал прямой вопрос:

— Скажите мне откровенно, что вас беспокоит, я ведь ваш близкий друг.

Ага. Дружище прямо. Хотя на самом деле очень даже ничего. Похоже, доктор — человек неплохой. Единственное — фанатик своего дела. Но кто из нас без греха?

Я, словно в трансе, начал отвечать:

— Доктор… С момента перехода в крепость я чувствую себя как-то странно.

— В чем конкретно это выражается?

— Я будто бы не в своем теле. Но это так мимолетно. Глупость, конечно. А еще я стал замечать, что временами…

— Говори, мой друг. Говори. Здесь больше никого нет. Можешь быть со мной полностью откровенен. Здесь только ты и я.

— Я будто умнее становлюсь. И разговариваю гладко, как по писаному… Каким же дебилом я был раньше. Мне так стыдно!

Мой порыв свернуться в клубочек и впасть в депрессию пресек Томас. Он погладил меня по спине, приговаривая монотонным голосом успокаивающие слова:

— Я твой друг. Я помогу. Я никогда тебя не предам. У тебя еще будет много-много друзей. Расскажи мне, что тебя беспокоит. Очисти себя. Расскажешь — и сразу станет легче.

Я легонько вздохнул и продолжил полусонно-спокойным голосом:

— Некоторые мои поступки сейчас кажутся мне глупыми и отвратительными. Я не знаю, почему я так делал. Но это делал, безусловно, я, и мне стыдно. А иногда не стыдно и хочется поступать как раньше. Очень хочется. Раньше я не мог и дня прожить без новой игрушки, а теперь они мне почему-то не нужны. Но я же не мог так измениться.

— Тихо, тихо. Все хорошо. Это после оздоровления, к тому же ты взрослеешь. Это нормально.

Дон Томас озабоченно нахмурил брови и задумался:

— Константин… Ты ведь позволишь себя так называть, когда мы одни?

— Да. Так лучше.

— Константин, ты по-прежнему испытываешь влечение к подросткам — мальчикам и девочкам?

— Да, доктор. Но очень слабое. Меня не сводят с ума чувственные желания, как раньше. Я… я стал почти равнодушен к ним.

— Константин, припомни, пожалуйста, с какого момента ты почувствовал изменения в себе.

— Не помню.

— Постарайся, Константин, — мягко поднажал доктор, и я пошел ему навстречу:

— Кажется, после визита дона Абрама.

— В день прилета?

— Да.

— Теперь вспоминай в мельчайших подробностях эту встречу.

Я рассказал все. Вплоть до формы потека кофе на чашке безопасника.

— Еще раз: что он сделал левой рукой? Ты можешь повторить его жест?

А доктор — умница. Я тоже понял, в какой именно момент дон Абрам подсыпал мне зелье в кофе. Жест был отвлекающим. Непроизвольно я перевел взгляд на его руку, и он держал мое внимание несколько секунд. Вот ведь фокусник. Манипулятор. Однако неплохо здесь развиты немагические способы воздействия.

— Он сделал вот так. — Я неуклюже повторил жест дона Абрама.

— Так-так-так. Отлично. На счет «три» ты проснешься и забудешь наш разговор. Ты будешь помнить только то, что мы говорили о лечении ноги Макса. Ты принц и всегда им был. Чувство неловкости связано с твоим взрослением и ответственностью за исход мероприятия. Ты уверен в себе. Ты мне веришь и всегда будешь верить…

Томас опять поставил ментальный блок на свое воздействие и начал считать:

— Раз. Два. Три.

— Так что там Макс, дон Томас?

— Будем надеяться на лучшее, но у него профессиональная травма абордажников. Он пролежит в камере три часа. Если это вообще возможно, то кибердоктор его вылечит. Как вы себя чувствуете, ваше высочество?

— Прекрасно. Не знаю, что на меня нашло. Но уже все в порядке.

— Тогда, может, займемся делом? Я уже говорил, что выполнил ваше поручение…

— Хорошо. Докладывайте.

Я решил, что максимум за час мы всяко справимся, тем более в подробности вникать я принципиально не буду.

— Вы как хотите: чтобы я доложил о каждой кандидатуре, или сначала мои рекомендации по управляющему вашим, так сказать, штабом?

— Кандидатуры доложите этому начальнику штаба. Ему работать с ними.

— Но одна из кандидатур, кроме самого управляющего, должна быть утверждена лично вами.

— Это кто?

— Начальник службы безопасности.

— Говорите.

— Как ни странно, но наиболее подходящим кандидатом на этот пост является… дон Абрам. Я могу показать вам выкладки, на основе которых я пришел к такому выводу.

— Не стоит. Я в них все равно ничего не понимаю.

— Тогда поверьте на слово — это умный, лояльный вашему высочеству и государю императору человек, хороший профессионал, но совершенно без протекции. К тому же его нелюбовь к кровопролитию и предпочтение профилактических мер создали ему репутацию недалекого и простоватого служаки. А это далеко не так…

— Дон Томас! Прекратите меня убеждать! Я вам верю!

Доктор снова внимательно и с удовлетворением посмотрел на меня.

— Если вы говорите, что он лучший, значит, пусть себе командует дальше. Что с управляющим?

— А вот с управляющим я даже не знаю, — с явным сомнением в собственном решении сказал Томас. — Это… ваша секретарша Илона.

— Илона?! — Я неподдельно удивился. — Она же… это… молода же совсем!

— Она блестяще окончила два факультета столичного университета, учась одновременно на обоих. Имеет небольшой опыт управленческой работы…

Доктор замолчал и снова впал в задумчивость.

— Так что вас пугает? — поинтересовался я.

Томас искренне пожал плечами:

• Предыдущая
• 53/84
• Следующая