Битва полчищ - Рудазов Александр - Страница 91

• Предыдущая
• 91/115
• Следующая

— Сейчас я груда болтов и шестеренок, — ядовито заметил Руорк. — Но меня скоро починят…

Клевентин Предатель медленно развернулся и смерил презрительным взглядом того, кто его окликнул. Краснокожего закатонца с двумя катанами-близнецами. Довольный собой Логмир широко улыбался и даже слегка приплясывал. Он только что сразился в удивительно красивом бою с двумя Двурогими, вышел победителем и теперь от души радовался жизни.

— Король Ларии, если не ошибаюсь? — процедил Клевентин. — Ты осознаешь, с кем связался, человечек?

— Стой, стой, сейчас угадаю!.. — оживился Логмир. — Ты… ты… не подсказывай, не подсказывай!.. Ты… какая-то жиробасина?..

Клевентин обиженно запыхтел. За последние месяцы он и в самом деле чуточку прибавил в весе. Сказался постоянный стресс.

— Тупой закатонский варвар… — прошипел колдун, поднимая руку.

Пухлая ладонь мелко затряслась, извергая комочки плоти. Они отделялись от пальцев-сарделек и устремлялись в цель со скоростью пули, на лету твердея, превращаясь в чистую сталь.

Логмир издал пораженный вскрик и резко вскинул катаны. Адамантиевые клинки засвистали в воздухе, отбивая смертоносный град. Под звон множественных рикошетов Логмир переместился влево, переместился вправо, ища точку для лучшей обороны.

Его ужасно удивило такое внезапное нападение. Что не так с этим жирным колдуном? Колдуны же сейчас на стороне хороших, нет? Логмир просто обрадовался, что встретил аж целого серого плаща, вот и подошел поздороваться. Чего он вдруг напал?! Логмир с ним вроде как не ссорился!

Хабова мать, да он даже имени этого типа не знает! Колдун и колдун! В Совете Двенадцать их таких целых… ну да, двенадцать. Логмир хорошо знаком только с командиром, его бабой, дедуганом-паладином, дедуганом-генералом и лысым нагуталиненным типом. Остальные… ну так, виделись мельком. Запоминать всякие рожи — это никакой памяти не хватит.

— Ты что, черешню съел, дурак?! — возмутился Логмир. — Я ж тебя порубаю к хабовой матери!..

Клевентин запоздало сообразил, что король Логмир не понял, кто перед ним. Он же не гражданин Серой Земли, он не знает в лицо каждого члена Совета Двенадцати, он не держал в руках купюры с портретами серых плащей. Пожалуй, если бы Клевентин не напал первым, Логмира бы легко удалось одурачить. Возможно, даже использовать к своей выгоде.

Маху дал. Клевентин досадливо подумал, что эта война плохо влияет на его умственные способности. Он начинает терять хватку.

И теперь уже поздно. Даже Логмир Соррвана-тха не настолько глуп, чтобы проглотить объяснение в духе «принял за куклуса и открыл огонь». Он же не глухой, он слышал, как Клевентин назвал его по имени… точнее, не по имени, а по титулу, но это дела не меняет. Логмир ужасно разозлен, что в него стреляют…

…и он только что ударил Клевентина мечом.

Сиреневый клинок прочертил воздух быстрее молнии и врубился в пухлое плечо. Руку прорезала острая боль, она повисла плетью, разрубленная до самой кости.

Стальной град мгновенно стих.

Клевентин стиснул челюсти, с ненавистью глядя на Логмира. Жалкий, ничтожный варвар! Как он посмел?! И как он сумел… хотя о чем речь, это же тот самый Логмир Двурукий, что победил Султана Огня и выкупался в его крови. Когда Совет Двенадцати готовил экспедицию на Закатон, Клевентин по заданию повелительницы Асмодеи собирал информацию о том событии. Уже тогда он втайне поддерживал владыку Тивилдорма, надеясь с его помощью прийти к единоличной власти, а потому с большим интересом изучал все, что могло ему в этом помочь. Именно оттуда потянулась ниточка, которая в конечном итоге привела к знакомству Тивилдорма и Креола…

А теперь этот закатонский дикарь ранил Клевентина в руку! Ранил своим проклятым клинком, режущим даже металлы! И он ведь явно еще сдержался в последний момент — видимо, до сих пор не уверен, что перед ним враг!

— Ладно, краснозадый мерзавец, я тебе покажу!.. — прошипел Клевентин, резко… распухая.

Логмир невольно отшатнулся. И кто бы не отшатнулся? Тучный, совершенно безобидный на вид колдун вдруг начал расти, расти… и покрываться стальными шипами! Во все стороны из него полезли пики, топоры, крючья!..

Еще немного, и Клевентин совсем утратил человеческий облик. Перед Логмиром возвысилось кошмарное железное чудовище, похожее на гигантского ежа. Из боков у него торчали десятки рук с пальцами-саблями, плечи украсились четырьмя чудовищными клешнями, сзади трясся тяжеленный хвост-шестопер, а разинутая пасть ощетинилась тысячами блестящих игл.

— Я же говорил, что ты жиробасина!!! — торжествующе заорал Логмир, раскручивая катаны.

Куклусы падали толпами и вереницами. Разгорячившийся Торай вытягивал из них реки праны. Всю, всю прану без остатка. Его ноздри ужасно раздувались, глаза налились кровью, а когтистые пальцы жадно тряслись. Уже очень давно Торай Жизнь не позволял себе вот так отпустить поводья. Уже очень давно он не выпускал из потемок свое постыдное «я».

Немногие знали о том, что на самом деле представляет собой величайший врач Серой Земли. Совет Двенадцати, конечно, знал — прежний Совет Двенадцати. Нынешний… ну, Креол и Шамшуддин поняли это довольно быстро, и у них случился долгий разговор с Тораем, но по его окончании они решили сохранить статус-кво.

Немногие знали о том, что величайший врач Серой Земли никогда не был целителем. Он был вампиром. Сильнейшим колдуном-вампиром в истории страны. Но он ненавидел эти свои способности и никогда — никогда в жизни! — к ним не прибегал.

Много, очень много лет назад совсем молодой Торай, проходя аспирантуру у тогда еще оранжевого плаща Мурока Вивисектора, нашел способ обратить вампирический ритуал вспять. Вливать прану, а не высасывать. Дарить жизнь, а не отнимать.

С тех самых пор он посвятил всего себя лечению, превратившись в нечто вроде «антивампира». Он поглощал ману из окружающего мира, преобразовывал ее в прану — настоящую бездну праны! — и переливал ее больным, раненым… даже мертвым. Никаких заклинаний, никакой магии — только бескрайнее море жизненной энергии.

Именно он, Торай Жизнь, в свое время был наставником юной Асмодеи Грозной. Но та проявила крайне слабый интерес к целительству, вместо этого не на шутку увлекшись вампиризмом.

Учитель был очень опечален таким ее выбором.

А теперь вот он сам утратил контроль. Впервые за последние пятьдесят… даже почти шестьдесят лет. Рассвирепел, вышел из себя — и до чего же страшен оказался тот изначальный Торай! Увидь он себя сейчас со стороны — ужаснулся бы.

Но со стороны он себя не видел. Торай разрывал куклусов голыми руками, швырял их, как резиновые мячики, выпивал из них самую жизнь одной только силой мысли. Лавина за лавиной нахлестывала на госпиталь — и все разбивались об эту обезумевшую, покрытую кровью фигуру, уже только отдаленно похожую на человека.

В Торая стреляли из сотен стволов, но он поглотил и продолжал поглощать такую бездну праны, что всякое ранение мгновенно закрывалось, ожоги рассеивались, конечности отрастали заново. Неуязвимое чудовище, энергетический вампир высочайшей категории сражался с целой армией — и пока что побеждал.

Но тут вдруг куклусы начали расступаться. В бескрайнем море пустоглазых солдат образовался широкий проход, а по нему прошествовал человек.

Очень необычный человек. С матово-белой кожей, копной красных волос и длинными когтями. Среди серокожих, покрытых язвами куклусов он выделялся сильнее, чем куриное яйцо среди перепелиных.

При виде Торая новоприбывший широко улыбнулся… демонстрируя длинные, игольной остроты клыки. Архидемон Гелал, владыка и покровитель Злыдней, признал своего меньшого сородича и заочно проникся к нему симпатией.

Это именно благодаря ему, Гелалу, колдуны-вампиры смогли выйти из подполья и занять достойное место в Серой Земле. А ведь еще каких-то полтора столетия назад, при Анторусе Исполине, их третировали и унижали, не считая за полноценных колдунов, называя полунежитью. Но все изменилось, когда сюда пришли Древние, и среди них — Акхкхару и Гелал, демоны-вампиры.

• Предыдущая
• 91/115
• Следующая