Звездоплаватели - Мартынов Георгий Сергеевич - Страница 125

• Предыдущая
• 125/156
• Следующая

Но никто не осмелился высказать эту страшную мысль.

Белопольский почти не покидал пульта. Дни, а часто и ночи, он просиживал в кресле, безучастный и равнодушный ко всему.

— Я доведу корабль до ракетодрома, — сказал он как-то Арсену Георгиевичу.

Все были уверены, что эти простые и естественные слова таят в себе зловещий смысл.

Белопольский знал, что не переживет всего, что случилось, как он думал, по его вине. Разве не он увлек Баландина к озеру? Разве не он послал на смерть Мельникова и Второва?.. Его надломленные силы поддерживало только сознание долга перед семью людьми, жизнь и смерть которых зависела от него.

— За ним надо внимательно наблюдать, — говорил Пайчадзе. — Особенно в момент финиша. А когда мы сдадим его с рук на руки Камову, все будет в порядке. Сергей Александрович сумеет вернуть его к жизни.

Первое, что бросилось в глаза обоим звездоплавателям, когда уже знакомым путем они проникли в граненый шар центра звездолета, была темнота. Голубое пламя в каменной чаше — могиле последнего фаэтонца погасло.

— Очевидно, — сказал Второв, — проникновение наружного воздуха прекратило реакцию. Пламя горело, пока находилось в наглухо запертом помещении.

— Очевидно, — согласился Мельников.

Они отошли от наружного пятиугольника, и он тотчас же затянулся металлом и исчез. Но внутренняя дверь продолжала быть невидимой. Явление, происшедшее в первый их приход, не повторилось.

— Автомат перестал работать, — сказал Борис Николаевич. — Он был настроен на один раз. Теперь мы должны сами открыть дверь.

Оба хорошо помнили указания фаэтонцев, данные ими с помощью “киносеанса”, и при свете своих прожекторов легко нашли кнопку.

Хотя они видели “таяние” металла уже несколько раз, все же оба затаили дыхание, когда непонятное явление снова произошло перед ними. Открылся проход в радиальную трубу.

Но не только двери изменили свое “поведение”. Люди поняли, что неизвестная им автоматика стала работать как-то иначе, когда прошли внутрь трубы и ее стенки не стали прозрачными, как это случилось в первый раз.

— Досадно, — сказал Второв. — Мне очень хотелось увидеть еще раз этот фокус.

Едва он произнес последнее слово, его желание осуществилось: металлическая труба стала прозрачной.

Мельников нахмурился.

— Мне это очень не нравится, — сказал он. — Замедление говорит о том, что механизмы корабля начинают отказывать. Они сработали хорошо только один раз. Может случиться, что они совсем перестанут работать.

— Это может привести к плохим последствиям, — заметил Второв. — Если перестанут работать двери, нам будет затруднительно выйти отсюда.

— Я договорился с Константином Евгеньевичем. Если мы не вернемся к назначенному часу, они придут к нам на помощь. Особой опасности нет. Не забывай о киноаппарате. Снимай буквально все.

— Конечно, Борис Николаевич! Для того мы и пришли сюда.

Мельников решил начать осмотр корабля с тех же помещений, где они были в первый раз. Он надеялся увидеть снова удивительную кинокартину, которую Второв сможет теперь снять от начала до конца.

Подойдя к месту, где должен был находиться вход в среднее кольцо, он нашел кнопку и нажал ее. Прошло минуты две, — пятиугольный контур не появлялся. Стена оставалась в том же положении. Он протянул руку, чтобы попробовать вторично нажать кнопку, но как раз в этот момент автоматика начала действовать. Проход открылся.

— На этот раз, — сказал Мельников, — замедление было еще более продолжительным. Похоже, что энергия, приводящая в действие механизмы, быстро истощается.

— Если учесть, сколько лет она бездействовала, в этом нет ничего удивительного, — ответил Второв. — Наши аккумуляторы давным-давно бы саморазрядились.

Они ступили на “стеклянный” мостик.

Вспыхнул свет.

— Здесь все пока в порядке, — сказал Мельников.

Дверь в следующий отсек не открывалась еще дольше. Они стояли возле нее в ожидании несколько минут.

— Все хуже и хуже. Боюсь, что придется ждать здесь помощи со звездолета.

— Да, похоже, что автоматика на последнем издыхании.

Дальше в точности повторилось все, что они видели в первый раз. Исчезла перегородка, закрывавшая следующий отсек. На краю мостика на фоне синего мрака в перекрещивающихся лучах хрустальных нитей появилась фигура фаэтонца. Тем же движением он протянул к ним руки, сказал те же непонятные слова. Потом он исчез, и открылась дверь в помещение, где висела схема. Снова они увидели всю “картину” с начала до конца. Она прошла перед их глазами два раза, но Второв снимал на пленку оба сеанса.

Желание Мельникова осуществилось.

Когда промелькнули последние кадры и на месте “экрана” снова появился лист “плексигласа”, Мельников и Второв осмотрелись. В прошлый раз от пережитого волнения они не обратили внимания на обстановку отсека, которая резко отличалась от остальных помещений.

Ни одного цилиндра. Не было мостика — исследователи стояли на полу из незнакомого им материала бледно-розового цвета. Кроме схемы, здесь находились какие-то странные плоские ящики, вертикально прикрепленные к стенам. Ни рукояток, ни кнопок на них не было. Ящики сделанные из золотистого металла, казались сплошными. Догадаться, что они из себя представляют, было невозможно.

— Пойдем дальше, — предложил Мельников.

— Вперед или назад?

— Вперед.

Он подошел к стене, которая, очевидно, отделяла это помещение от следующего, и попытался найти кнопку.

Ее не было.

— Придется идти назад, — сказал он.

Но механизм на этот раз сработал автоматически. Пятиугольный контур появился, “растаял” — и проход оказался открытым.

За ним находилось такое же помещение, какие они уже видели. Так же вдоль стен лежали разноцветные цилиндры, так же тянулся вперед почти невидимый мостик.

Двери работали исключительно капризно. Одни из них открывались сами собой, другие долго не желали открываться. У одной такой двери они простояли минут восемь.

— Наше первоначальное впечатление, что автоматика корабля блестяще сохранилась, очевидно, ошибочно, — сказал Мельников. — Время сказалось на ней.

Пройдя три отсека, которые были точными копиями друг друга, они очутились снова в радиальной трубе.

— По-видимому, все внутреннее кольцо занято помещениями с цилиндрами, — сказал Мельников. — Кроме одного, где мы смотрели картину. Не стоит осматривать сейчас вторую половину кольца. Лучше пройдем к наружным. Может быть, там найдем что-нибудь более интересное.

— В какое кольцо мы пойдем, — спросил Второв, — в самое наружное или во второе?

— Сначала в первое.

Продвигаясь все так же медленно (задерживали капризы дверей и киносъемка, которую Второв вел непрерывно), они обошли половину наружного кольца и легко убедились, что в нем нет ничего нового: все те же бесконечные цилиндры.

— Хотелось бы мне знать, что это такое? — сказал Второв.

— Скорее всего, двигатели или запасы горючего.

— А где же помещения экипажа?

— Во втором кольце. Больше негде.

Он не ошибся.

Второе наружное кольцо, расположенное близко от первого, не имело ничего общего с двумя уже осмотренными. Все здесь было иным. Не было ни одного цилиндра, нигде не проходил хрупкий, “стеклянный” мостик. Разделенные на отсеки, что было естественно на космическом корабле, помещения всюду имели полы из розового материала. Обстановка ясно показывала, что именно здесь жил экипаж фаэтонцев. Мебель отсутствовала, но лежало много сеток, вроде гамаков. Они были небольшого размера, соответствовавшего маленькому росту хозяев, и, очевидно, служили не только постелями, но и стульями. Встречалось что-то вроде шкафов многогранной формы, без дверец. Как открывались эти “шкафы” — осталось тайной.

— Они должны были где-то хранить свои вещи, — сказал Мельников. — Это безусловно шкафы, но открываются не по-земному.

Вероятно, многочисленные предметы, попадавшиеся на корабле, тоже служили обстановкой, но все они были так не похожи на земную мебель, имели столь странную форму, что даже заподозрить их назначение было невозможно. Стало ясно, что, хотя формы тела фаэтонцев были очень похожи на формы тела людей Земли, их повседневная жизнь резко отличалась от земной. А может быть, вся эта обстановка и не имела ничего общего с обстановкой домов Фаэтона, являлась только космической, специально предназначенной для звездолета. Кто мог это сказать?

• Предыдущая
• 125/156
• Следующая