Звездоплаватели - Мартынов Георгий Сергеевич - Страница 150
- Предыдущая
- 150/156
- Следующая
— Только логика, — говорил Мацкевич. — Только она может помочь нам. Ничего более!
Кому первому пришла в голову правильная догадка? Вероятно, Семенову. Во всяком случае, он первый высказал мысль до того простую, что стало понятно, почему так долго не удавалось наткнуться на нее. Простое всегда самое трудное!
— Синий круг с желтыми линиями, — сказал он, — это не сигнал осторожного обращения. Это то же самое, что такой же круг на фаэтонском звездолете.
Готовцев и Мацкевич говорили впоследствии, что эта мысль приходила и им в голову, но они почему-то не высказали ее вслух.
И в уединенной лаборатории, стоявшей в густом лесу, появился Геннадий Андреевич Второв.
Несомненно, на Земле было много людей, биотоки мозга которых могли соответствовать биотокам фаэтонцев. Но они были неизвестны. Только относительно одного Второва это знали достоверно.
— Заставьте шар открыться, — предложил ему Владимир Сергеевич.
Без преувеличений можно сказать, что результата этого опыта с волнением ждал весь мир.
Но и Второва постигла неудача. Граненый шар не изменил своего вида. Никакого отверстия не появилось. Однако была одна деталь, которая сразу показала, что, несмотря на неудачу, догадка верна.
Как только Второв сосредоточил свою мысль, в кажущейся глубине грани вспыхнули хорошо знакомые ему огоньки. Было ясно, что шар “приготовился”. Мертвый кусок металла ожил.
Чего же ждал он от человека? Какого “приказа”?..
Начались поиски. День за днем Второв просиживал по несколько часов напротив шара, давая ему всевозможные приказы. Он до предела напрягал свое воображение. Все было тщетно. Ему начинало казаться, что мерцающие огоньки смеются над его усилиями. Граненый шар не слушался.
Наступил день 25 октября 19… года.
Четыре человека, бьющиеся над шаром, запомнили навсегда это число. И не только они.
Тайна раскрылась!
Кто мог додуматься до этого! То, что произошло, было слишком невероятно!
В отчаянии от бесплодных усилий, исчерпав все, что могло случиться с шаром, Второв почти машинально вообразил, что шар… заговорил!
В то же мгновение четверо людей услышали голос. Они могли поклясться, что их окружала полная тишина. Ни звука не доносилось снаружи лаборатории. Но каждый из них отчетливо услышал знакомый голос. И он произносил русские слова!
Конечно, все это было просто. Просто с фаэтонской точки зрения. Их биотехника стояла высоко. И, привыкнув к ней, они невольно считали ее простой и для других. Так всегда бывает.
Человек мыслит словами. За каждым словом стоит какой-то предмет или понятие. Слыша фразу, мы, не замечая этого, представляем себе соответствующую вещь или действие. Сами по себе слова — пустой звук.
Но если слова могут вызвать представление, то возможно и обратное: представление можно воспринять словами. И каждый человек “услышит” эти слова на своем привычном языке. Возникнет мысль, как будто бы сказанная самим человеком.
“Фаэтонцы заключили в граненый шар то, что они хотели сказать в форме представлений, понятий и образов. На каком бы языке ни мыслил будущий слушатель, он должен был воспринять зашифрованный язык фаэтонцев на своем родном языке.
На разных языках слова звучат разно, но значат они одно и то же. Стул можно называть с помощью звуков совершенно не похожих друг на друга, но, в конечном счете, все они создадут одно понятие — стул, предмет, предназначенный для сидения на нем. То же самое и со всем остальным.
Другой вопрос — как это сделать? Мы привыкли, что речь можно записать на пластинку, на ленту магнитофона. Нас не удивляет, что она звучит из мертвого аппарата как живая. Записывать мысли мы еще не умеем. Да еще так, чтобы они “зазвучали” после мысленного же приказа. Это техника будущего. Для нас. Но для фаэтонцев это была техника настоящего. И они ею воспользовались. Это было просто, логично и рационально. В мозгу четырех людей звучал их собственный голос. И он говорил им, что они должны делать дальше.
“Запись” оказалась очень короткой. Она заключала в себе не более двух десятков фраз, иногда одиночных слов. А случалось и так, что мысли внезапно путались, и никак нельзя было уловить смысла. Очевидно, фаэтонец, “диктовавший” аппарату, в эти мгновения создавал перед собой образы или понятия, недоступные мозгу человека Земли. Но основной смысл “послания” полностью восприняли все четверо.
Людям Земли дали указание. Не здесь, в этих шарах, заключалось наследство фаэтонцев. Шары предназначались только для того, чтобы указать, где искать подлинный “клад”.
Когда испробовали все четыре шара, из каждого услышали одно и то же: четыре раза фаэтонцы повторили свою речь.
Многое стало понятным. Клад, спрятанный на Земле, был настолько ценен, что фаэтонцы боялись доверить его человеку до тех пор, пока его развитие не станет высоким настолько, чтобы разумно распорядиться им. Они нашли надежное хранилище. А указания о нем спрятали на Арсене, справедливо полагая, что добраться до него может только человек, вооруженный мощной наукой и могучей техникой.
И до самого клада здесь, на Земле, не в состоянии был добраться человек без помощи той же техники.
Хранилище расположили в глубине материка Антарктиды, в точке полюса.
Любопытно, что послание фаэтонцев не указывало именно на Южный полюс. Очевидно, они не знали этого. В мозгу людей возникал полюс вообще. Но материк только на Южном, на Северном — море.
И ничего не было сказано о том, что ждет там людей. Новые “ящики” или что-нибудь другое? Фаэтонцы дали знать об огромной ценности спрятанного. И только.
И еще! Там же, в тайнике, находился такой же граненый шар, как на Арсене. Очевидно, от него люди узнают, что делать с кладом, но было достаточно ясно указано, что не он является главным.
Что же находится в глубине материка Антарктиды?
Все население земного шара гадало об этом. Газеты были заполнены всевозможными предсказаниями.
Первым достиг Южного полюса знаменитый Роальд Амундсен. Это произошло в 1911 году. В 1912 году полюс посетил англичанин Скотт. В ноябре 1929 года американец Берд пролетел над ним на самолете. А затем началось планомерное освоение Антарктиды, начатое Советским Союзом. Вслед за поселком “Мирный” появился поселок на самом полюсе. Ко времени, когда люди узнали о фаэтонцах, там существовал довольно большой научный городок.
В центре, на небольшой площадке, высился обелиск. Он стоял точно на полюсе. Тонкая игла на его вершине была как бы зримым концом воображаемой земной оси.
На материке Антарктиды велись бурения, производились поиски ценных ископаемых. Легко могло случиться, что хранилище фаэтонцев было бы обнаружено. Что случилось бы тогда? Не зная, что это такое, люди могли безвозвратно погубить бесценное сокровище. И никогда человечество не узнало бы, отчего погиб Фаэтон.
В ноябре 19… года самолеты СССР, Англии и США слетелись к Южному полюсу. Они доставили сюда ученых, инженеров и все, что было нужно, чтобы проникнуть в недра плоскогорья.
Разумеется, среди прилетевших был Второв.
Его охраняли как зеницу ока. Берегли, как величайшую драгоценность. Только с его помощью можно было “спросить” спрятанный где-то здесь шар. Ответ, это знали по опыту, мог услышать не он один.
Сами собой возникали недоуменные вопросы. Если только один человек мог приказывать фаэтонской технике, то как могли фаэтонцы полагаться на подобную случайность? Почему не придумали что-нибудь другое, доступное всем разумным существам? Предусмотрели же они, чтобы ответы слышали все.
Это было непонятно.
Но, как бы то ни было, помочь мог только Второв
Все было подготовлено к началу работы. И 20 ноября первый бур вонзил свое острое жало в промерзшую землю.
Памятника решили не трогать. Хранилище фаэтонцев занимало, вероятно, не мало места. Бурение производили в четырех точках вокруг обелиска.
Было уже известно, как тверды материалы, употребляемые фаэтонцами в подобных случаях. Не опасаясь больше испортить содержимое, инженеры делали попытки вскрыть один из говорящих шаров, чтобы увидеть загадочные аппараты, заключенные в нем. Но пока что эти попытки не увенчались успехом. Металл шара не поддавался никакому воздействию.
- Предыдущая
- 150/156
- Следующая
