Большая книга ужасов 2014 (сборник) - Щеглова Ирина Владимировна - Страница 36

• Предыдущая
• 36/124
• Следующая

И я ничего не сказал.

Барков неожиданно схватил мою ладонь и зачем-то ее пожал.

– Зло – это когда ничего нельзя исправить, – сказал Барков. И не очень весело улыбнулся.

Я увидел, что губы у него дрожат. Баркову было страшно. Мне тоже. Но еще страшнее, когда знаешь, что рядом кому-то страшно. Особенно такому уверенному в себе человеку, как Барков.

Петр на секунду зажмурился, подышал, выдохнул и перевалился вниз.

Я выстрелил. Старался направить ствол выше, чтобы не зацепить Баркова и Колючку. Увидел при вспышке: Барков спускался навстречу Колючке. Кролик увидел его и заскулил.

«Ворон» был рядом. Совсем. Ему оставалось сделать еще один прыжок. Последний.

Я попятился назад.

Завыла Груша, я оглянулся.

Груша пыталась подняться на ноги. Я быстренько подбежал к ней и ударил. Кулаком. Ударить рукояткой бластера не решился, испугался, что убью. Хватило и кулака, Груша свалилась обратно.

Я вернулся к склону.

Выстрелил.

И чуть не закричал. А может быть, закричал, не помню. Потому что при вспышке увидел – ни Колючки, ни Баркова на склоне больше не было. А «Ворон» был.

Совсем близко.

Тогда я прицелился. Вернее, направил разрядник в сторону «Ворона». Нажал на курок.

Попал. И ничего. Никакого эффекта. И еще. Еще несколько раз.

– Хватит палить, – послышался голос Баркова. – Руку дай!

Барков показался сбоку, я протянул ему руку, выволок наверх.

– Это галлюцинация! – воскликнул я. – Галлюцинация! Он не может ползти! Нам всем кажется! А где Колючка?

Барков не ответил. Он был каким-то деловитым, чересчур собранным, от растерянности и следа не осталось. Оглядел верхушку холма, почесал подбородок. Что-то решал, видно было. Всегда видно, когда человек что-то решает.

– Бластер давай, – скупо сказал Барков.

Я вернул оружие и снова спросил:

– Где Колючка?

– Все, – ответил Барков.

Все.

– Что делать-то будем? Делать что?

Барков рылся в своем комбинезоне.

– Чего делать-то будем?! – уже крикнул я.

– Все будет в порядке, – как-то пусто сказал Барков. – Все будет в порядке, скоро придет корабль…

– Какой корабль? – не понял я.

– Ваш, ваш корабль придет. В том черном ящике был маяк. Во всех контейнерах есть маяки, я специально узнавал… Ящик разбился, маяк сработал. Корабль должен был уже прийти, да нет пока чего-то… Но он придет, через пару часов…

Все. Готов Барков. Бредит.

– Вот! – Барков достал из комбинезона красную коробочку.

Средство для невидимости.

Барков сдвинул крышечку, вытряхнул на ладонь две пилюли. Красные. Схватил меня за руку, вложил капсулу.

– Главное – раздавить ее зубами. Это разворот. Ты можешь делать все, что хочешь, а тебя не видно, не слышно, не ощутимо. Абсолютная защита. Надо раздавить зубами. Давай! Некогда болтать! Быстро!

Я послушно сунул капсулу в рот, она хрустнула под зубами, вкус оказался мятный. Ничего не произошло.

– На вас действует лучше, дольше. – Барков улыбнулся. – Наверное, час. Теперь Лина…

Груша была без сознания. Барков взял ее голову, надавил на щеки. Рот открылся. Барков сунул в зубы Груше пилюлю, сжал.

– Ну вот, все в порядке, – выдохнул Барков.

Я поглядел на свою руку. Руки не было.

– Тащи ее вниз! – велел Барков. – На ту сторону! Ждите там! Понял?

– Понял. А ты?

Но Барков только отмахнулся. Он подбежал к укреплению, построенному его братом, просунул бластер между камнями и стал стрелять.

Две. У него оставалось всего две пилюли! Он отдал обе нам! А сам остался…

Я стоял дурак дураком. Со стороны склона послышался скрежещущий звук. Скала дрогнула.

– Я сказал: уходите! – закричал Барков. – Уходите! Вниз!

Я рванул к Груше.

Успел. Едва подхватил ее под руки, Груша стремительно растаяла. Но вес ее не растаял, невидимая Груша была так же тяжела, как Груша видимая. Я волок ее вниз. Зачем-то. Потому что так велел Барков, вот зачем. Хорошо, что вниз, вверх бы я не втащил ее, нет.

Верхушка скалы освещалась вспышками. Барков стрелял. Стрелял…

Я сволок Грушу почти до середины скалы, запнулся, покатился, выпустил Грушу и тут же ее потерял.

– Груша! – стал звать я. – Груша! Отзовись! Ты где, Груша?!

И тут…

И тут я  вспомнил .

Это был даже не ужас. Нет, не ужас. Моего сердца на секунду коснулась ночь.

Ночь… Я споткнулся. Еще раз. И завопил:

– Часы!!! Груша! Стрелка! Назад! Назад! Назад!

Назад.

Часы. Мы забыли их среди камней!

Где-то высоко в небе щелкнуло, и длинный звук «боммм» потряс горы.

Горы, сопки, каменные реки – все, все.

Я сел. Я слышал, как там, наверху, били часы. А потом закуковала кукушка. Весело и беззаботно: ку-ку, ку-ку, ку-ку.

Зло надо накормить, тогда оно спокойное. Кажется, так. Кажется, так он тогда сказал…

И тут же наверху вспыхнуло. Нестерпимо ярко. Наверное, я бы ослеп, если бы не пилюля. Каким-то образом она сгладила вспышку, просто на секунду все вокруг посинело, а потом снова приняло нормальный вид.

Яркая вспышка. «Последний вдох».

Стало светло. Будто вспышка наполнила окружающее пространство мягким белым сиянием. Даже небо, и то посветлело.

«Последний вдох». Автономный энергетический заряд. Барков взорвал бластер.

Некоторое время я просто лежал, затем позвал Баркова. Никто не ответил.

Где-то внизу заплакала Груша. Значит, жива.

Я позвал еще. Барков так и не ответил.

Тогда я увидел кровь. Она текла сверху тоненьким веселым ручейком. Там, наверху, ее было слишком много. Странного красного цвета кровь капала с камня на камень.

Зло – это когда ничего уже нельзя исправить.

Эпилог

Постараюсь быть кратким.

Я очнулся на десантном трассере карантинной службы «Н. Гоголь» через два дня после описанных событий. Корабль висел на орбите Земли, на Земле была хорошая погода.

Нас спасли. Меня и Грушу.

Баркова не нашли. Они вообще ничего не нашли. Ни Баркова, ни «Ворона», ни другого корабля, ни страшного дома. Планета была пуста и безжизненна. Только камни. Ничего.

Я сказал, что не один все это видел, что то же самое видела Груша. Но оказалось, что Груша не в состоянии подтвердить мой рассказ – у нее открылась амнезия, память оказалась стерта почти на полгода.

Я вспомнил про часы без механизма, которые были в черном ящике, рассказал про грузовик, на котором мы прилетели…

Да, подтвердили инспекторы карантинной службы, на Европе была обнаружена пропажа людей. К тому же выяснилось, что в системе навигации автоматического лихтера LC 274, направлявшегося на Зарю с грузом сверхточных приборов, произошла критическая ошибка. Полтора дня аналитики вычисляли траекторию LC 274, после чего по ней был выслан трассер карантинной службы. Так нас нашли.

Но ведь Баркова должны были видеть, сказал я. Его должны были видеть в школе, его должны были видеть на Европе, он не мог исчезнуть!

Мои слова карантинную службу в тупик не поставили. Мне была предоставлена голограмма Баркова Петра Павловича, проживающего в настоящее время на Марсе. Барков с голограммы совсем не походил на того Баркова, которого знал я.

С кем тогда я болтался по космосу?

Карантинная служба ответа мне не дала.

Упоминать, что мой рассказ про планету Лавкрафт вызвал лишь сдержанные улыбки, излишне. Мне дали понять, что все мое приключение – не более чем небольшое психическое расстройство, которое серьезной опасности для здоровья не представляет и вполне излечимо травяными настоями. Расстройство, вызванное магнитными полями непривычных для человеческого мозга модуляций.

И все время, пока меня поили травяными настоями, проверяли на наличие ксенопаразитов и сканировали мой мозг интроскопами, я чувствовал себя редким идиотом. Ну и само собой, про планету Призрак я больше никому не рассказывал.

Даже родителям.

Потом меня отпустили на Землю, и я стал жить. Конечно, я предпринял собственное расследование. Конечно, оно ничего не дало. Единственное, что мне удалось выяснить, – корабль «Ворон» никогда не входил в состав космофлота. Про планету Лавкрафт не было известно вообще ничего, будто ее и не существовало.

• Предыдущая
• 36/124
• Следующая