Выбери любимый жанр

В погоне за призраком, или Испанское наследство - Марвел Питер - Страница 22


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

22

Прислушавшись, он вдруг осознал, что уже давно слышит какой-то непонятный ритмичный гул, похожий то ли на стук дождя по глиняной черепице, то ли на грохот множества телег, следующих по мостовой. Гул этот шел из-за плотной стены чернеющих впереди зарослей агавы, таких же, какими был покрыт склон холма. Страсть к приключениям победила, и Харт, осторожно ступая по еле приметной тропинке, пошел на звук. Не прошел он и полусотни ярдов, как почувствовал запах дыма и увидел пробивающийся сквозь листву свет. Близость тайны заставила сердце Уильяма забиться быстрее. Охваченный любопытством, он пошел вниз по тропе, держа курс на неровно мерцающие огоньки.

Луна теперь светила ему в лицо, и, может быть, от этого неровный звук действовал на его нервы еще сильнее. Гул усилился и вдруг рассыпался на яростный дробный перестук отдельных барабанов. Казалось, он идет со всех сторон, подступает спереди и окружает сзади. Харт вспомнил рассказы о черных африканских колдунах, которых много в здешних колониях, и у него мороз пробежал по спине, впрочем, он скорее бы умер, чем повернул назад. Ведь именно ради таких приключений он и отправился в Новый Свет! Он должен увидеть все своими глазами.

Неожиданно он вышел к невысокой изгороди, сплетенной из сухих стеблей тростника. За ней простирались плантации табака – огромные, залитые лунным серебром квадраты, перерезанные вдоль и поперек утоптанными дорожками. В воздухе над самой его головой бесшумно проскользнула какая-то тварь, обдав Уильяма волной теплого воздуха. Кто это был – птица, летучая мышь? Барабаны стучали уже где-то совсем рядом. Нужно было только пересечь поле.

Уильям не колебался. Он только еще раз пожалел, что впопыхах не захватил с собой шпагу, – все-таки разгуливать ночью по незнакомому острову, где полно беглых каторжников, рабов и индейцев, было не вполне безопасно.

Чтобы придать себе уверенности, он подобрал с земли длинную крепкую палку. Используя ее как трость, он двинулся дальше.

В зарослях табака, побеги которого возвышались вокруг Уильяма, было невыносимо душно, какие-то насекомые с противным щелканьем сыпались за шиворот и кусали руки. Гром барабанов отдавался в груди тревожным эхом.

Уильям упрямо шел вперед, помахивая дубинкой. Он был готов встретить любую опасность лицом к лицу, как и полагается мужчине. Правда, человеку его происхождения не полагалось идти в бой с дубинкой, как какому-нибудь простолюдину. Однако обстоятельства, в которых он находился, были совершенно необычными, и свидетелей рядом не было. Мысль об этом почему-то слегка смешила Уильяма. Он испытывал тревогу, пробираясь через пронизанные лунным светом заросли, но на лице его бродила рассеянная усмешка. Он представлял себе, что сейчас могли сказать в его адрес братья, которые оба были офицерами и в совершенстве владели военным ремеслом. Немало бы они повеселились, увидев сейчас Уильяма, бесстрашно идущего в разведку с огромной палкой в руках!

Неожиданно плантация кончилась. Уильям вышел на открытое место и остановился как вкопанный. Грохот барабанов был здесь почти нестерпимым. Совсем рядом, за неглубоким овражком, поросшим по обе стороны колючей агавой, разыгрывалось чрезвычайно странное действо.

Уильям увидел большую толпу негров, обступивших кольцом утоптанную площадку, в центре которой горел огромный костер, испускающий желтоватые клубы вонючего дыма. У многих в руках были горящие ветки свечного дерева, осыпавшие окружающих снопами искр. Самих барабанов и тех, кто издавал эти чудовищные звуки, Уильям не мог разглядеть за спинами чернокожих рабов. Сквозь барабанный бой Харт слышал еще отвратительные вопли, то и дело прерывавшие заунывное пение под мерное хлопанье десятков ладошей. Дикари пританцовывали в такт этой адской музыке и потрясали какими-то палками с пучками сухой травы на концах. Уильям покрепче сжал палку и осторожно подкрался еще ближе, не в силах оторвать глаз от такого необыкновенного зрелища.

Наконец барабаны стали бить тише и медленнее, и на середину вышел огромный негр, весь разрисованный белыми пятнами и разводами. На голову и плечи его была наброшена шкура ягуара, передние лапы которой оканчивались огромными железными когтями. Следом выступили еще два жреца. Они держали под локти какого-то связанного по рукам и ногам человека, сплошь разрисованного разноцветной глиной. В неровном свете пламени Харт даже не мог определить, к какой расе принадлежит несчастный.

Главный жрец или колдун, Харт не очень в этом разбирался, затянул низким голосом какой-то гимн. Постепенно голос его поднялся почти до крика, и по толпе пробежала какая-то дрожь. Внезапно главный жрец резко взмахнул рукой, сверкнули железные когти, и из распоротой груди жертвы хлынула кровь, которую он принялся собирать в глиняный горшок. Голова и туловище жертвы задергались, она захрипела, но два жреца не давали ей сдвинуться с места, пока колдун не закончит собирать кровь.

Оцепенев от ужаса, Харт, почти терял сознание, не в силах ни отвернуться, ни закрыть глаз.

Барабаны били мерно, не умолкая, в каком-то жестком сатанинском ритме. Отточенным жестом колдун вырвал сердце из груди истекшего кровью человека и с ликующим воплем поднял его вверх. Жрецы швырнули бездыханное тело на землю и, взяв в руки горшок с кровью, по очереди глотнули из него, а затем передали его остальным. Негры стали друг за другом прикладываться к нему, и по мере того, как они поглощали напиток, ритм барабана становился все быстрее.

Неожиданно откуда-то из зарослей раздалось захлебывающееся злобой ворчание какого-то хищного зверя. Харт дернулся и, оступившись, чуть не упал, еле успев схватиться за какую-то лиану. Ворчание превратилось в громкий рык, который, казалось, несся со всех сторон. Именно этот звук заставляет терять рассудок бедных дикарей и ночующих под открытым небом путешественников; слыша его, порой они от ужаса бросаются прямо в пасть хищника.

В ответ жрец испустил душераздирающий вопль, переходящий в кашляющее подвывание. В ужасе Харт увидел, как из-за спины жреца, прямо на границе света и тьмы вдруг отчетливо проявилась чья-то непроницаемая тень. Уильям даже вздрогнуть не успел, как из мрака вылупился чудовищный ягуар. Бешено мотая хвостом, он прыгнул на середину поляны и лязгнул зубами. Еще два зверя внезапно оказались позади брошенной на землю жертвы. Их пятнистые шкуры в свете костра казались красными, от тяжелого дыхания выступали на лоснящихся боках ребра, а в яростных желтых глазах пламенели багровые сполохи. Тихо рыча, твари медленно прошли через утоптанную площадку и скрылись во мраке. Уильям готов был поклясться, что из пасти одного из них торчала окровавленная человеческая рука.

Колдун торжествующе завопил и пустился в пляс, по-прежнему сжимая в поднятой руке сердце несчастного. Безумные прыжки и кружение все ускорялись, и вот колдун завел песню, похожую на заклинание. В ответ толпа дружно принялась подвывать, и юноша мог отчетливо различать вопли женщин и хрипение мужчин.

Вскоре в круг начали выскакивать другие негры. Они рычали, выли, визжали и бросались друг на друга, пока в конце концов не опустились на четвереньки и не стали обнюхивать друг друга как собаки. Тогда что-то черное огромным мячом влетело в их круг, и Харт увидел тень, очертаниями схожую с ягуаром. Призрак метался между танцующими, как будто купаясь в извивающейся плоти, но никто, казалось, не замечал его. Внезапно жрец схватил стоящую на четвереньках какую-то женщину и полез на нее...

В ту же секунду что-то твердое с силой ударило Уильяма по затылку, и он без чувств рухнул на землю.

Еще через несколько минут молнии прорезали небо, луна скрылась за клубящимися тучами, и ливень хлынул на землю, смывая следы страшного пиршества и превращая недавние лужайки в болота.

Глава 5

Лед и пламень

Франция, Версаль. Атлантический океан

В апреле 1682 года, за несколько месяцев до описываемых событий, Король-Солнце Людовик XIV, превратил в столицу Франции Версаль, перенеся в него официальную резиденцию двора, несмотря на то что Южное крыло было едва закончено, а строительство Северного еще даже не начиналось. Пусть еще ведутся работы в конюшнях, только приступили к закладке главных служб, а Зеркальная галерея полна пыли и загромождена лесами. Людовик не любит Лувр, обветшавший к тому времени и слишком тесный для него, устал он и от Сен-Жермена-о-Лэ и от Тюильри – все эти дворцы кажутся ему недостойными ни его персоны, ни его представлений о величии монархии и Франции.

22
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело