В погоне за призраком, или Испанское наследство - Марвел Питер - Страница 61
- Предыдущая
- 61/86
- Следующая
Джону Ивлину было велено не зажигать сигнальные огни, на всякий случай поднять британский флаг и ждать их возвращения на рассвете.
Спустив на воду шлюпку и захватив с собой запас пищи и рома для команды, Веселый Дик посадил гребцами на весла дюжину пиратов и велел держать курс на Бриджтаун.
Пристать Кроуфорд приказал в стороне от порта на диком песчаном пляже, отделенном от берега полосой мангровых зарослей, чьи ходульные корни напоминали подпорки. В пору прилива ветви этих кустов затапливаются, а купы – будто бы плавают по воде. Покинув шлюпку, Веселый Дик строго-настрого приказал бандитам никуда не отлучаться и дожидаться его возвращения, не набираясь крепко привезенным ромом.
– Сидите тихо и не вздумайте жечь огонь. Никто не знает, как все обегнется. Мы тут как в мышеловке. Если извегнемся, то счастье наше, а нет, так вегевок у них на всех хватит. Будем сушиться на солнышке, как акульи гебга. Если не вегнемся до полудня – снимайтесь с якогя и гъебите к «Медузе». Потгошитель Джек будет вашим капитаном, он знает, что делать, – прокартавил Кроуфорд и с ироничным смешком взглянул на Уильяма.
Головорезы согласно загудели и принялись извлекать из лодки оружие и провизию, собираясь заночевать прямо на прибрежном песке.
Веселый Дик последний раз окинул грозным взором своих молодчиков и пошел вдоль берега, держа курс на огоньки. Уильям поспешил за ним следом. Хотя оба были при шпагах, а Веселый Дик еще нес при себе два заряженных пистолета, одеты они были как обычные горожане. Только отойдя на четверть мили и убедившись, что пираты его не видят, Веселый Дик стянул с глаза повязку и засунул ее в карман, снова превратившись в сэра Фрэнсиса.
Одно у него естественно переходило в другое. Уильяма так и подмывало поинтересоваться, как случилось, что Кроуфорд, человек, несомненно, благородного происхождения и образованный, вдруг оказался капитаном шайки отъявленных злодеев и мерзавцев. Удерживала его от этого простая осторожность. Между лицедейством сэра Фрэнсиса и кровавым промыслом Веселого Дика все же существовала тесная связь. Пусть резня на «Странствующем монахе» была не самой жестокой, но тем не менее она была. И Черный Билл, пустивший связанного квартирмейстера ко дну вместе с ограбленной «Утренней звездой», обрек его на самую настоящую гибель за вполне натуральную попытку бунта. И как бы сэр Фрэнсис и Веселый Дик ни оценивали свою жизнь, чужая стоила для них еще дешевле. Поэтому Уильям и не спешил со своими вопросами.
Он кстати, не совсем понимал, для чего они с Кроуфордом сошли на берег. Когда Амбулен мимоходом поинтересовался, куда это их несет, Уильям даже сразу и не нашелся что ответить. Роберт, чья натура не могла оставаться спокойной при виде новых приключений, немедленно попросился с ними, но Веселый Дик был непреклонен. Судовой лекарь был сильно разочарован, а Харт еще более заинтригован. Разумеется, будь его воля, он бы немедленно помчался к жилищу губернатора и нашел бы способ увидеть там обожаемую Элейну, но Кроуфорд решительно пресек эти мечты.
– Если не выбросите эту блажь из головы, то клянусь Небом, я свяжу вас, как поросенка, и прикажу бросить в трюм под замок! Я испытываю к вам почти отеческие чувства, Уильям, посему, заботясь о вашем благополучии, и подвергну вас домашнему аресту не моргув глазом. Нас ждут великие дела! А вы хотите выбыть из игры, даже не начав партии. Вспоминайте о ждущем вас сюрпризе каждый раз, когда вздумаете делать глупости!
Что имел в виду Кроуфорд, говоря о глупостях, Уильям догадывался. Но что он подразумевал под великими делами и сюрпризами – оставалось загадкой. Было ясно одно – это не было следствием ни каперства, ни вообще пиратства. Шестым чувством Уильям догадывался, что речь идет о чем-то действительно грандиозном, пред чем бледнеют и меркнут простые пиратские подвиги, в основном состоящие из грабежей да кутежей. И еще все это было как-то связано с письмом Элейны. После этого письма Кроуфорда как будто подменили. Ему до зарезу понадобилось попасть в Бриджтаун к себе домой. Теперь-то сэр Фрэнсис не скрывал от Уильяма существование этого дома. Он даже попытался объясниться.
– Поймите, Уильям, когда мы с вами встретились впервые, обстоятельства этой встречи были столь драматичны, а вы так искренне переживали за мою судьбу, что я не мог не проникнуться к вам ответной симпатией. Но вдаваться во все нюансы своей биографии я не имею желания даже сейчас. На кое-что я вам усиленно намекал, кое о чем вы могли догадаться и сами, но про дом рассказать я вам не мог и не хотел по многим причинам. Теперь вы о нем узнали от других, и тайна перестала быть тайной.
Моя оплошность: я как-то забыл, что женское любопытство – это страшная сила. За этими неграми уследить невозможно! Они все на одно лицо. Мое убежище раскрыто, и один Бог ведает, чем это может обернуться для нас в будущем. Благодарю вас, что не стали утаивать от меня сей эпистолы. Если бы не она, я бы до сих пор пребывал в неведении... Теперь мы должны забрать из моего дома кое-что очень важное...
Судя по всему, сэр Кроуфорд был не на шутку встревожен раскрытием своего секрета. Он очень спешил, и теперь, быстро шагая по берегу, он хмурил брови, озабоченно поглядывая в сторону города, словно опасаясь каких-то неприятностей оттуда. Уильям был не менее расстроен, но совсем по другому поводу. Элейна, беззащитная и несчастная, была так близко, а он ничего не мог поделать! Она просила у него помощи, она взывала к его любви, а он струсил и предал ее, подчинившись капитану шайки пиратов, человеку безбожному и конченому, пусть даже сочиняющему сонеты и свободно цитирующему Шекспира.
Но странное дело, поднять мятеж против своего двуликого покровителя Уильям не мог. Он ощущал, что прочная нить связала их судьбы, и Харт не желал рвать ее. Может быть, потому, что в этом человеке крылась какая-то тайна, которую Уильям жаждал раскрыть, может быть, потому, что Кроуфорд завораживал его, как завораживает гадателя стеклянный шар, а может быть, и потому, что он жаждал верить в то, что их с Кроу фордом действительно ждет славное будущее. Эти неясные соображения примиряли его с самоуправством сэра Фрэнсиса и заставляли покорно шагать за своим поводырем. Но все равно по Элейне он тосковал ужасно. Торопясь вслед за Кроуфордом, Уильям все время возвращался мыслями к единственному вопросу, который собирался задать после того, как они достигнут цели и проникнут в дом: «Но теперь-то я могу навестить Элейну?»
Не дойдя до рыночной площади, Кроуфорд вдруг свернул налево и, протиснувшись между двумя хибарами, притулившимися у самого берега, двинулся вверх по узкой улочке, выложенной булыжником. За их спиной остались огни портовой таверны, где веселились моряки. Были слышны крики и нестройное пение, доносившееся из-под шаткого навеса из тростника. Но чем дальше продвигались Кроуфорд и Уильям в глубь города, тем приглушеннее звучал шум пьяного веселья. Вокруг было тихо и темно. Каменные дома, сменившие прибрежные хибары, были погружены во тьму, только кое-где горели подвешанные над дверями масляные светильники. Из внутренних двориков сладко пахло ночными орхидеями да заливисто лаяли почуявшие чужаков собаки.
Уильям вертел головой, тщетно пытаясь сообразить, в какой части города они с Кроуфордом находятся. Он не успел изучить Бриджтаун так же хорошо, как его спутник. Кроуфорд прекрасно ориентировался в тесных улочках, и без него Уильям несомненно заблудился бы.
Наконец они, кажется, добрались до места. Кроуфорд вдруг замер и внимательно осмотрелся по сторонам. Прямо перед ними был сложенный из камня забор высотой чуть больше человеческого роста, за которым смутно белел одноэтажный домик, полностью погруженный во тьму. Кроуфорд вытащил из-за пазухи ключ и, обернувшись, вложил его в замок. Окованная железом калитка беззвучно поддалась, и двое мужчин быстро скользнули внутрь.
Уильям очутился в небольшом, выложенном глиняными плитами дворике, где их встречал появившийся из ниоткуда огромный негр. Он выглядел как бес из чистилища: его уродливое плосконосое лицо было испещрено страшными белесыми шрамами, черная кожа блестела как антрацит, а толстые вывороченные губы обнажали в улыбке крупные кривые зубы. Уильям невольно содрогнулся, увидев вблизи такую жутковатую рожу.
- Предыдущая
- 61/86
- Следующая
