Выбери любимый жанр

Пират - Марысаев Евгений Клеоникович - Страница 1


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

1
Пират - _1.jpg

ПИРАТ

I

Пират - _2.jpg

Зимой из большого сибирского города в глухую, богом забытую деревеньку на Крайнем Севере приехал навестить престарелых родителей давний житель этой деревеньки. Здесь прошло его детство, пролетела юность; потом он уехал учиться в город да так и остался там навсегда.

С ним был огромный, с телка, мышино-коричневатого цвета датский дог по кличке Фараон. Собаку не с кем было оставить в городе, пришлось везти с собою.

Когда Фараон, широко расставляя лапы, шел со взлетной полосы по деревне на поводке, на него, как на диво, сбежались посмотреть все лайки, или остроушки, если называть этих собак по-местному. А лаек здесь было множество, потому что жители деревни испокон веку занимались охотой и каждый хозяин держал четыре-пять собак.

Отваги и смелости промысловым лайкам не занимать, они в одиночку выходят с разъяренным медведем, но даже самые свирепые псы поджали хвосты, уступая Фараону дорогу. Такой собаки они отродясь не видывали, и все им было в диковинку: и короткая, с птичий нос, шерсть, и большая приплюснутая голова с мощными челюстями и отвислыми губами, и длинный, тонкий, как у водяной крысы, хвост, и прямые, длинные, голые ноги. Кроме того, на шее у дога висел тяжелый ошейник с разноцветными медалями, которые позванивали, как колокольчики.

А Фараон хоть бы глазом повел. Так он был уверен в своей силе. И если бы хозяин вдруг спустил его с поводка и бросил бойцовский клич, он бы играючи отправил на тот свет всех собак, какие сейчас боязливо рассматривали его.

Неожиданно к ногам дога пушистым комком скатился щенок, тявкнул раз-другой, уставившись на него глупенькими молочными глазками. Потом как бы осознал, что натворил, на кого осмелился поднять голос,– съежился, втянул голову, как бы ожидая по ней удара. Фараон едва заметно приподнял верхнюю губу (это он снисходительно усмехнулся) и осторожно переступил преградившего ему путь щенка: сильные не обижают слабых.

И вдруг дог остановился, шагнул от ноги хозяина, туго натянув поводок, уши его взлетели топориком: то белоснежная сучка Ласка с запозданием выбежала поглазеть на чужака. Ласка была первой красавицей. Шкура совершенно белая, без единой метины и опалинки (признак чистой крови), глаза горели черным пламенем, хвост в два загиба, беличьей пушистости. Длинную шею и голову с острой мордой она держала высоко, по-оленьи, и стройными ногами переступала чуть наискосок.

– Ах вот оно что! – сказал хозяин, поняв, что так заинтересовало Фараона.– Хороша!... Ну, хватит, пошли. Слышишь? Кому говорю!

Но дог подчинился приказу лишь после того, как получил легкий удар концом кожаного поводка по мясистому заду. И даже после этого он шел до самой калитки и поминутно оглядывался на Ласку.

В деревне хозяин прожил целый месяц. С отцом, бородатым стариком, насквозь пропахшим крепчайшим самосадом и кислой овчиной, он частенько хаживал на охоту. Фараона с собою не брали – не его ума дело,– и он на целый день оставался с глазу на глаз с чистенькой сухонькой старушкой в длинной черной юбке и блеклом платке в горошинку, которая вечно хлопотала у печи. Дога она побаивалась (это он понимал); глядя на него, она украдкой крестилась и шептала:

– Образина-то какая, пресвятая богородица!... А глазищи-то, глазищи, того и гляди, слово вымолвит...

Безошибочным чутьем сторожевого пса Фараон понял, какую службу он должен нести здесь, в деревне: охранять избу, эту чистенькую старушку, корову в хлеву, телка, борова в закутке, кур и петуха на насесте. И он, полежав у порога в жаркой, вкусно пахнущей щами горнице и убедившись, что хозяйке ничто не угрожает, мордой открывал дверь в сенцы и шел проведать, все ли в порядке в хлеву. Дог лапой толкал дверь и просовывал в хлев голову. Корова жевала жвачку, рядом с матерью лежал теленок, глядя на мир наивными глазами; объевшись, тяжко вздыхал боров, на насесте шевелились куры, ревниво косил глазом по-павлиньи раскрашенный петух. Так, здесь все на месте.

Теперь следует обойти плетень, показаться и людям и собакам. Знайте: я, мол, здесь, стерегу хозяйское добро. Затем Фараон возвращался в горницу и ложился на стареньком половике у порога.

Однажды во время обхода двора дог увидел на слободке Ласку. Она сидела на обочине дороги, всего в нескольких метрах от калитки, обернув пушистым хвостом лапы, и глядела на него. За хлопотами сторожевой службы Фараон совсем забыл Ласку. Он просунул голову сквозь дырку в плетне и долго смотрел на нее. Ему очень хотелось подойти к лайке. Но разве можно оставлять без присмотра двор, хлев, избу, старушку? И Фараон, тяжко вздохнув, вернулся в горницу.

Утром, провожая во дворе хозяина и старика на охоту, дог опять увидел на том же месте Ласку. Лайка всем своим видом хотела убедить дога, что оказалась здесь совершенно случайно. Она выкусывала из хвоста блох, зевала, оглядывалась по сторонам. Фараон забил хвостом и довольно решительно направился к Ласке. Та вдруг зарычала, обнажив верхнюю губу и показывая превосходные белые как снег клыки. «Если я тебе понравилась, то любуйся мной издалека»,– как бы говорило ее рычание.

Дог снисходительно усмехнулся. Он умел это. делать бесподобно. Доберман-пинчер с четвертого этажа, ирландский сеттер из соседнего двора и фокс-гаунд с бульвара, которая каждый вечер прогуливала там свою хозяйку,– все они, помнится, и рычали, и даже кусались. Сейчас они – многодетные матери, и наблюдательный человек в каждом щенке найдет сходство с Фараоном.

Ласку оскорбила снисходительная усмешка дога. Когда Фараон подошел вплотную и вытянул шею, чтобы обнюхать ее, она полоснула зубами тонкую шкуру на мускулистой груди и отскочила прочь.

Если бы подобное позволил себе кобель, он в ту же минуту был бы растерзан им в клочья. Но перед ним стояла Ласка, а с собаками противоположного пола Фараон не мог вступить в поединок: он был чистой, благородной крови, не какая-нибудь замызганная дворняжка.

Ласка легкой трусцой побежала домой. Выгнув гибкую спину, она пролезла в дыру под плетнем и исчезла в своем дворе. Фараон проводил ее взглядом желто-зеленых, глубоко посаженных глаз и приметил двор, в котором она жила. С ее двора остро пахло свежей еловой смолою. Этот запах исходил от недавно перекрытой дранкой крыши избы и прируба.

Глубокой ночью, когда хозяин, бородатый старик и чистенькая старушка крепко спали в избе, когда уснула скотина в хлеву, Фараон бесшумно отворил мордой калитку и вышел в слободку. Крадучись он пробрался к избе, пряно пахнущей еловой смолою, остановился возле плетня. Тотчас к плетню с обратной стороны бросились лайки, сразу штуки четыре. Они зашлись в заливистом лае.

В одной из них дог узнал Ласку. Она тоже лаяла и рычала, отгоняя чужака от дома.

Дверь распахнулась, на крыльцо вышел хозяин. Фараон тенью скользнул от плетня и залег за сугробом на обочине дороги.

– Ну, чего всполошились? На место! Спать не даете, дурные...– сонным голосом сказал человек.

Пират - _3.jpg

Лайки успокоились, одна за другой исчезли в глубине двора; с легким хлопком притворилась дверь, щелкнула щеколда.

Долго пролежал Фараон, не шевелясь и неотрывно глядя на двор, в котором жила Ласка. Дог хотел уже было подняться и идти восвояси, когда за плетнем замельтешило что-то белое, расплывчатое, и в ту же минуту он почуял желанный запах Ласки.

Белесая тень исчезла, затем появилась, словно из-под земли, но уже не на дворе, а по эту сторону плетня, на слободке. Фараон проворно подскочил к собаке. Ласка, не обращая на него внимания, побежала в темноту. Через некоторое время она остановилась и оглянулась.

1
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело