Пират - Марысаев Евгений Клеоникович - Страница 19

• Предыдущая
• 19/28
• Следующая

... Самое поразительное в истории бегства Пирата от оленеводов было не то, что пес понял: надо залезть в вертолет, грохочущая стрекоза непременно привезет его на аэродром, с которого много-много дней назад улетел хозяин. Это бы сообразил всякий умный пес. Поразительным было то, что Пират понял: надо проникнуть в машину скрытно. Если люди заметят его, залезающего в багажное отделение, то непременно выгонят. И он проник внутрь вертолета крадучись, улучив момент, когда все склонились над развязанным мешком с ароматными яблоками. В хвосте машины лежал скомканный брезент, вертолетный чехол. Пират подлез под него и за два часа лета ни разу не пошевелился, не проскулил, хотя багажное отделение не отапливалось, здесь стоял страшный холод. Умно, осмотрительно пес повел себя и на вертодроме, когда машина приземлилась. Он обнаружил себя лишь после того, как бортмеханик открыл дверцу и сошел на землю: пулей выскочил наружу мимо растерявшегося человека и побежал не куда глаза глядят, а туда, где начиналась взлетная полоса. Здесь он в ожидании хозяина когда-то скоротал немало ночей. Пустырь за взлетной полосой Пират считал своим домом.

Жизнь Пирата вновь обрела смысл. Он ждал, он надеялся. Пес не сомневался ни на мгновение: хозяин должен вернуться. В полдень прилетел серебристый красавец «ЯК-40». Пират сломя голову мчался к самолету, цепко осматривал каждого пассажира, а потом бежал за толпой, двигавшейся к терему-аэровокзалу, и еще раз перепроверял себя: не пропустил ли хозяина? Но того, кого он так ждал, все не было...

Ночевал Пират, зарывшись в снег. Часто просыпался от боли в лапах и тщательно выкусывал лед между когтями. Среди ночи ему становилось чертовски холодно в нежаркой своей шубке. Как бы пригодилось сейчас оленье одеялко, сшитое Нюргуяной! Но в день бегства из оленеводческой бригады Чейвын снял с Пирата одеялко и повесил его на суку дерева проветрить. Питался он возле ближайших к аэродрому изб заледенелыми объедками, какие выплескивали с помоями хозяйки. В одну такую ночь заснул и не проснулся бы Пират, погиб от лютого холода на столь скудных харчах, в легком своем одеянии, если бы не диспетчер аэродрома. От вертолетчиков он узнал о бегстве пса из бригады. Пожалел парень собаку, решил на зиму взять к себе. Но не тут-то было! Едва диспетчер приблизился к собаке, она хватила его за ногу. От укуса спасли высокие медвежьи унты. Однажды Пирата пленили обманом. Теперь он твердо решил не подпускать к себе человека. Другой бы на месте диспетчера озлился, чего доброго, и прибил бы собаку. Но парень знал историю Пирата. Здесь же, за взлетной полосой, он соорудил псу дощатую конуру. Раздобыл на складе совхоза бракованные оленьи шкуры, обшил ими конуру внутри и снаружи, а вход закрыл меховым пологом. Не сразу Пират залез в свое новое жилище. Все ждал подвоха: не ловушка ли? Но однажды лютый мороз все же загнал его в укрытие. И впервые за много дней Пират отоспался всласть в тепле. Приходя на службу, диспетчер непременно приносил собаке маленькое ведерко с объедками.

Но вот парень исчез. Пират не мог знать, что он уехал с семьей в отпуск к теплому морю. Тот, кому диспетчер поручил присмотреть за собакой, оказался человеком необязательным. Он принес еду раза два-три и больше не показывался на аэродроме.

Однажды на взлетной полосе появился не знакомый Пирату человек. Он шел по направлению к конуре. Пират поспешно вылез наружу и предостерегающе зарычал.

– Хорош! – сказал человек, оглядывая пса, и повторил: – Хорош!

Он пошел к собаке. Властно, хозяином. В руках у него были расстегнутый ошейник и поводок.

На него шел враг, который хотел пленить Пирата. Это пес понял сразу. Но он не убежал. Бежать ему было некуда. Он принял бой.

Словно кто сжал и резко отпустил пружину – так прыгнул на врага Пират. Клыки рванули рукав овчинного полушубка. Человек отбежал в сторону. То, что собака порвала полушубок, ничуть не расстроило и не обозлило его. Напротив, это неприятное происшествие даже обрадовало незваного гостя.

– Вот это да!...– восторженно сказал он.– То, что надо! То, что надо!...

Человек ушел и вернулся через полчаса. В одной руке у него был свернутый рогожный мешок, в другой – превосходный кусок оленины, мякоть. Он бросил собаке пищу, отошел к зданию аэровокзала и стал ждать. В лучшие времена Пират никогда бы не принял еду от такого человека. Но сейчас он был очень голоден и помимо своей воли подошел к лакомству. С губ его свисала голодная слюна. Мясо припахивало чем-то резким и неприятным, но это обстоятельство не смутило собаку. Она проглотила оленину почти не жуя. Через несколько минут странная штука произошла с Пиратом... Сначала качнулся и накренился терем-аэровокзал. Затем вздыбилась взлетная полоса. Потом перед глазами запрыгали яркие солнца, и он будто полетел в бездонную пропасть...

Человек отделился от здания аэровокзала и подошел к растянувшемуся на снегу Пирату. Засунул собаку в мешок, взвалил живую ношу за спину и направился к своей избе.

Человека, пленившего Пирата, звали Василием Ломовым. Это был известный в округе браконьер. Здоровенный, во цвете лет мужчина для отвода глаз, для «справки», работал, вернее, числился комендантом при школе. Немудреные эти обязанности в действительности исполняла его жена. А Ломов промышлял запретной охотой, и все знали, чем он занимается, но никто ни разу не поймал браконьера с поличным. Хитер, изворотлив был Ломов! Загубит, к примеру, лося, тушу в тайнике спрячет. Ищи-свищи в тайге тайник, умело замаскированную яму. В холоде мясо не пропадет. Потом верные компаньоны расчленят тушу, рассуют по рюкзакам и на «Аннушках» переправят в соседние поселки. Там и сбудут. Львиная доля выручки, конечно, ему, Ломову. «На кусок хлеба и вагон масла хватит»,– так с ухмылкой оценивал он свой промысел, получая в очередной раз от компаньона пухлую пачку денег. В родной Уреме добычу он никогда не сбывал – рискованно,– оставлял мясца разве что для семьи.

Зачем ему понадобился Пират? Дело в том, что на последней разбойной охоте погибла его лучшая зверовая лайка Лифшиц (приобретенная у совхозного бухгалтера Лифшица и названная по фамилии бывшего хозяина). Лифшицу цены не было. Второй такой медвежатницы и лосятницы не сыскать в округе. Рослая, злобная, верткая, какой и должна быть остроушка, идущая по крупному зверю. И вот, поди ж ты, не увернулась от тяжелого лосиного копыта, распласталась на снегу с раздробленным черепом... Две другие лайки, каких держал браконьер, были тоже хороши, но с Лифшицем, конечно, не тягались.

Ломов присматривал себе новую собаку среди бездомных псов, каких в Уреме было предостаточно. И вот наткнулся на Пирата. Он сразу понял, что собака ждет покинувшего ее хозяина. Не она первая и не она последняя. Геологи часто брали на сезонные работы бездомных псов, а потом улетали восвояси и бросали их в Уреме. Месяцами, даже годами понуро бродили покинутые собаки по аэродрому...

То, что Пират ждет хозяина, ничуть не смутило Ломова. Он был уверен, что пес быстро привыкнет к нему. Он будет хорошо его кормить, холить. Лишь бы проявил себя в охоте. Не проявит – получит пулю. Чего тогда зря небо коптить, землю топтать. Браконьеры к «пустым», не пригодным к охоте собакам беспощадны.

... Пират не помнил, как его принесли во двор, вытащили из мешка, затолкали в конуру. Очнулся он лишь утром. По всему телу разлилась страшная слабость, но он поднялся и вылез из конуры, пахнущей другой собакой. За ним поволоклась, лязгнула тяжелая цепь.

Он увидел незнакомый двор. В центре его бастионом возвышался крепкий пятистенок под железной крышей, на каменистом фундаменте, с тремя прирубами. Амбар с большим тяжелым замком. Длинный сарай с узкими оконцами, возле него стояли розвальни. В разных углах двора были еще две конуры.

Сытые черно-белые лайки на привязи зашлись в злобном лае, едва Пират показался из конуры. Он поднял верхнюю губу и тоже показал зубы. Морозный воздух взбодрил его.

Белая кисейная занавеска на окне пятистенка дернулась, за стеклом показалось румяное лицо Ломова. Вскоре дверь хлопнула, и он появился на крыльце. Одной рукой он отирал жирно-блестящие после сытного обеда с медвежатиной губы, в другой держал миску с дымящимися, плохо обглоданными костями. Браконьер присел на корточки перед Пиратом, протянул миску с едой.

• Предыдущая
• 19/28
• Следующая