Мыс Доброй Надежды - Клепов Василий Степанович - Страница 17

• Предыдущая
• 17/22
• Следующая

— Дядя, что вы застрелили? — крикнул Юра.

— Сазана, — ответил тот, показывая им огромного сазана, ещё больше, чем у них. — Рыбу на солнышке хорошо видно, только выбирай да целься повернее.

Донёсся звук ещё одного выстрела. Стреляли где-то на мысу. Ребятишки бегом помчались туда. Издали они увидели торчащую из кустов рыжую голову Миши Григорьева. Он смотрел на противоположный берег, с которого, хватаясь за ветки, спускалась Нина Звездина.

— Дяденька слезайте, — послышался её звонкий голос. — Слезайте, слезайте!

— Чего ещё? — опросил с дерева густой бас.

— Вы слезайте, а потом уж поговорим…

— А о чём мне с тобой говорить…

Но всё же человек слез. Это был коренастый дед с чёрной бородой.

— А, это ты, Нина? Что же ты мне охотиться мешаешь?

— Я не мешаю, дедушка. Только здесь охотиться нельзя. Вы, наверно, слышали, что мыс Доброй Надежды объявлен заповедником?

— А это что же такой за мыс?

— А вот, где вы сейчас находитесь, — это и есть мыс Доброй Надежды…

— Не знаю, не слыхал. Сроду здесь охотились и рыбачили, а теперь объявился какой-то Надеждин мыс…

— Да чего с ним разговаривать? — закричал визгливо Миша. — Забирай его и всё!

— Это ещё что за дурак кричит? — спросил дед.

— Пойдёмте отсюда, дедушка, — мягко предложила Нина.

— Ну пойдём, милая, пойдём, — сказал старик, и ребята увидели, как они стали подниматься на насыпь.

— Эх ты, рыжик! — со смехом взлохматил волосы Миши Петя. — Вот как надо бороться с нарушителями. А ты — «забрать, забрать!»

Петя отправил Юру с уловом домой и пошёл с Мишей и Ниной по мысу.

Недалеко от моста Миша спрятался под навесом дубовых листьев в протянувшейся с земли ежевике.

— Ты меня видишь, Петух?

— Нет. А ты меня?

— А я тебя вижу, — засмеялся Миша. — Тут я увижу хоть кого.

— Так и надо прятаться. Чтобы ты видел всех, а тебя не видел никто, — одобрил Петя и повернулся к Нине: — Пойдём, Нина, отыщем для тебя убежище…

Они выбрались из кустов и пошли к оконечности мыса. Солнце уже взошло, роса высохла, и разноцветные кузнечики стреляли у них из-под ног. Петя всё время посматривал на Нину. Она, как и всегда, была хорошо одета: в белой кофточке и короткой синей гофрированной юбке, на голове у неё была красивая узбекская тюбетейка. Девочка шла и сбивала головки цветов длинным ивовым прутом.

— Ты меня извини, Нина, — заговорил, наконец, Петя.

— За что?

— А вот за то, что я на тебя замахнулся, да? Ты помнишь? И ещё за брата.

— А что за брата?

— Ты же за него не отвечаешь…

Нина просияла.

— Ты знаешь, как мне было неудобно, когда вывесили плакат у нас на калитке? Ой, стыд и срам!

— А где это ты такую тюбетейку достала?

— Что, хорошая?

— Ничего, хорошая…

— Это папа привёз в прошлом году из командировки. Из Ташкента. Он мне ещё платье шёлковое привёз — просто чудо! А мне всё же больше тюбетейка нравится. А тебе?

— Да я сказал уже: хорошая.

Нина вдруг сняла тюбетейку и, подойдя к Пете, надела на него. Петя протянул руку, чтобы снять тюбетейку, но Нина не дала.

— Великовата, — сказал он.

— Ничего не великовата, — запрыгала вокруг него Нина. — Не великовата, не великовата! И тебе идёт, просто чудо!

— Ну, уж и чудо!

— А хочешь, я тебе подарю её?

— Что-о?

— Подарю.

— Ну, вот ещё.

Петя снял тюбетейку и протянул Нине. Но девочка отпрыгнула от него и побежала. Он бросился за ней. Но не так-то легко было поймать длинноногую девчонку, он почти нагонял её, но она круто поворачивала, и он снова отставал. Наконец Петя схватил её за руку и сказал:

— Возьми тюбетейку!

— Не возьму. Давай дружить, Петя, а?

— Давай, будем дружить, но только возьми тюбетейку.

— Она тебе не нравится?

— Нравится. Но только ребята будут смеяться.

— Ну и пусть смеются. Тебе-то до них какое дело?

— То есть как какое? Я же с ними… Мы вместе вот посадки делали, да? Поливаем, охраняем. Да куда я без ребят? Никуда!

Он надел тюбетейку на Нину. Она уже не вертела головой, стояла спокойно, глядя на Петю смеющимися голубыми глазами.

— Так дружим, Петя? — протянула она ладонь.

— Дружим, Нина, — хлопнул он рукой о её ладошку. Потом добавил: — А хорошо ты сёгодня оправилась со стариком!

— Правда, хорошо? — вспыхнула от удовольствия Нина и вдруг рассмеялась — А Миша орёт: «А ты его забирай, забирай!»

— Откуда тебя знает старик?

— Это дедушка Филя. Он входит в нашу пионерскую зону. Я у него огород полола.

Взявшись за руки, они дошли до оконечности мыса и решили искупаться.

В бирюзовой воде Петя видел и своё тело, которое казалось совсем белым, и даже мелкие пузырьки от рук, когда грёб.

— Петя, смотри, какая медуза большая!

— Ого! Такой я ещё не видел.

Огромнейшая, метр в поперечнике, медуза, похожая на колокол, плыла по водной зыби. Петя поравнялся с ней и ударил ногой в отороченную красивой бахромой круглую шляпу.

— Догоняй! — крикнул он.

Нина настигла его и, перегоняя, крикнула:

— Только ты не ныряй, а то я волосы вымочу.

Петя нырнул и схватил её за ногу. Девочка завизжала и ещё быстрее поплыла. Он вынырнул и спросил:

— Что? Испугалась?

Нина плыла, рассекая воду, прямо на него. Она схватила его за плечи и выпрыгнула из воды. Петя ушёл под воду, но в тот же миг сама Нина погрузилась с головой, увлекаемая Петей.

Выплыв, она брызнула в него водой.

— У, отчаянный! Так и замочил мне волосы…

Когда они приплыли к берегу, там уже купались ребята. Петя нашёл среди них Валю и спросил:

— Что ты сегодня делаешь? Надо бы собраться, да все гнёзда, какие есть в нашем птичьем уголке, учесть.

Они оделись и пошли.

— Куда вы, Петя? — закричала Нина. — И я с вами!

Они шли и вспоминали все гнёзда, какие им приходилось находить на мысу. Был тот час, когда солнце уже поднялось, но ещё не палит, а только припекает. Во всех концах городка слышалось пение птиц. Звонили зяблики, доносились откуда-то переливы иволги и звучное пение дрозда, серебристо заливалась зорянка. В концерте выделялся один певец. Скоро ребята увидели его: он взлетал с дерева, невысоко поднимался и отсюда, распластав крылья и подняв распущенный хвост, опускался на другое дерево. Его песня, начинающаяся тихим посвистыванием, поднималась, росла вместе с его взлётом и постепенно угасала, заканчиваясь звонким и протяжным «тси-а», «тси-а», «тси-а».

— Ишь, как лесной конёк разделывает! — сказал Валя.

— Почему лесной? Разве есть и другие коньки? — спросила Нина.

— Есть ещё и степные коньки. Те вроде жаворонков.

— А есть и морские коньки, — засмеялся Петя. — У Вальки есть.

— Ага… Сейчас мы подберёмся к нему и посмотрим, — сказал Валя, лёг и осторожно пополз.

— Чудаки вы, ребята! — засмеялась Нина, но тоже поползла, как настоящий разведчик.

Петя остался один в высокой, редкой траве.

Он вначале полз, но солнышко до того его разморило, что он прилёг и задремал.

— Ирина, смотри, какой богатырь лежит, — услышал он сквозь сон знакомый голос.

Потом кто-то заполз к нему в ухо, он приподнялся и начал мотать головой и лезть пальцем в ухо. Но тут же расслышал детский смех и, протирая глаза, увидел перед собой Иринку, которая щекотала травинкой ему в ухе, и профессора в белой сетке и лёгкой панаме.

— Вставай, богатырь, вставай! — заговорил Николай Николаевич. — Приехал вот отдыхать.

В руке профессор держал простыню, а через плечо у него было переброшено розовое полотенце. Иринка несла надутый жёлтый круг.

Отдыхать! Это значит, Петя сможет показать профессору все гнёзда!

— Вы идёте купаться? — оживлённо спросил Петя. — Тогда я вас провожу.

Он пошёл впереди них по высокой траве. Ира взяла его за руку.

— А сколько у вас здесь цветов! — восторгалась девочка и бросилась бежать к какой-то огромной ромашке. Из-под ног у неё выпорхнула птичка. — Ой, птица! — вскрикнула Ира и повернула к профессору оживлённое лицо: — Дедушка, это кто такая?

• Предыдущая
• 17/22
• Следующая