Принц Персии: Пески времени - "Prince of Persia" - Страница 5

• Предыдущая
• 5/17
• Следующая

Дастан ответил — еле заметным кивком.

*

В покоях принцессы персидские служанки готовили Тамину к встрече с царем. Ей вымыли ноги, одели в нарядное персидское платье. В своем собственном дворце Тамина чувствовала себя чужестранкой.

В эту минуту в покои вошел Дастан. Он успел вымыться и переодеться для праздничного пира, но за поясом по-прежнему красовался Кинжал.

— Я пришел представить вас царю, ваше высочество, — официальным тоном объявил он.

— Итак, меня сопровождает принц Дастан, Персидский Лев, — презрительно фыркнула принцесса, пройдя мимо него к двери. — До чего же, должно быть, приятно удостоиться стольких похвал за то, что ты разрушил ни в чем не повинный город.

Он шагнул за ней.

— К тому же ты принц Персии, — продолжала она. — Бесчувственный и жестокий.

— Рад познакомиться с вами, принцесса, — отозвался он, поравнявшись с ней и стараясь попасть в такт ее шагам. — И смею ответить, что если истребление врагов моего царя считается преступлением, то я охотно совершу его снова и снова.

Тамина несколько раздраженно качнула головой:

— И к тому же тупица.

Оба умолкли. Так, в сердитом молчании, они дошли до дверей парадного зала. Дастан преградил принцессе путь.

— Если вы думаете, что знаете меня, принцесса, вы сильно ошибаетесь, — насупился он.

— Чем же ты еще успел прославиться? — насмешливо осведомилась Тамина, разглядывая юношу.

Дастан не ответил, лишь обратился к великану Рохаму, стоявшему на страже.

— Подожди здесь вместе с ее высочеством, — приказал он и шагнул к дверям. Но в последний миг обернулся к Тамине: — Когда вас будут представлять царю, прошу вас, постарайтесь напустить на себя хоть чуточку смирения, — посоветовал он. — Для вашего же блага.

Глава шестая

Пир в царскую честь был грандиозным событием. Столы ломились от яств, играла музыка, плясали танцовщицы, а вместе с ними — и сами гости. Дастан с интересом наблюдал, как отец выделывает сложные па, смеясь и заражая весельем всех окружающих.

— Ты сумел утихомирить отцовский гнев, — сказал Дастан своему дяде Низаму.

Тот кивнул.

— Когда-нибудь ты тоже станешь братом царя, — сказал он юноше. — Постарайся помнить о своей главной обязанности, и тогда всё будет хорошо.

— Какова же она? — улыбнулся Дастан.

Низам жестом велел слуге наполнить кубок Шарамана.

— Следить, чтобы царский бокал всегда был полон.

Дастан рассмеялся, но заметил, что на губах Низама не промелькнуло ни тени улыбки. Наоборот, в его голосе зазвучала суровая горечь. Но юноша не успел над этим задуматься: Шараман поднял руку, призывая гостей к тишине.

— Я слышал, что еще один из моих сыновей пополнил ряды великих персидских воинов, — объявил он.

Гости зааплодировали. Дастан вышел вперед и, опустившись на колени перед царем, склонил голову.

Шараман взял сына за подбородок и приподнял голову.

— Нам очень не хватало тебя, отец, — тихо сказал ему Дастан. Этот разговор не предназначался для чужих ушей — только для них двоих, отца и сына.

— Я молился за тебя и твоих братьев, Дастан, — ответил Шараман. — Семейные узы между братьями — это меч, который оберегает наше государство. Я хочу, чтобы этот меч всегда оставался крепким.

Дастан опустил глаза. Отцу наверняка доложили о том, что его младший сын ослушался приказа Таса.

— Я понимаю, отец, — ответил юноша. — Просто мне подумалось, что мои действия спасут многих наших людей от ненужной гибели.

— Так поступил бы хороший человек, — ответил царь. — Но великий человек сделал бы по-другому. Он бы добился того, чтобы штурма не было вообще. Великий человек помешал бы делу, которое он считает неправильным, невзирая на то, кто отдал приказ. В тот давний день на площади я увидел мальчика, способного стать не только хорошим, но и великим, — продолжал Шараман, вспомнив день, когда он спас Дастана. Царь пристально посмотрел на сына. — Скажи, Дастан, я не ошибся в своих надеждах?

— Я был бы рад сказать тебе это, отец, — прошептал Дастан. Тяжесть отцовского вопроса легла на его плечи невыносимым бременем.

Шараман улыбнулся:

— Когда-нибудь непременно скажешь. Но по-своему.

Он обнял Дастана, и гости снова зааплодировали. Дастан в ответ тоже обнял отца. Потом вспомнил о подарке, который передал ему Тас.

— Прими дар от своих сыновей, — сказал он с улыбкой и протянул отцу сверток. — Это молитвенная мантия аламутского верховного жреца.

Царь тоже улыбнулся. Он развернул ткань, показал подарок своим подданным, потом накинул на плечи.

— Чем мне одарить тебя в ответ? — спросил он сына.

Дастан сделал знак Рохаму, и тот подвел к царю принцессу Тамину.

— Это принцесса Тамина, — представил он красавицу. — Тас хочет заключить союз с ее народом, женившись на ней.

Дастан заколебался. Страшно подумать, на какое злодейство ему придется пойти, если царь отвергнет просьбу Таса.

— Всем сердцем надеюсь, что вы дадите Тасу свое разрешение, — искренне добавил Дастан.

Царь поглядел на Тамину. В ее огромных глазах пылали гнев, гордость и скорбь.

— За все годы моих долгих странствий мои глаза никогда не видели города столь прекрасного, как Аламут, ваше высочество, — сказал Шараман.

— Он был еще прекраснее, пока на него не нахлынули орды ваших неотесанных болванов, — ответила принцесса.

По залу прокатился ропот, гости в ужасе переглядывались. Дастан сверкнул глазами на дерзкую принцессу. Не такому «смирению» призывал он.

— Но всё равно спасибо, что заметили, — добавила Тамина.

Но Шараман, в отличие от гостей, не обиделся на принцессу. Он счел ее смелой и благородной. Те же качества он много лет назад разглядел в Дастане… И тут у царя возникла неожиданная мысль.

— Из нее получится прекрасная царица, — сказал Шараман. — Но у Таса и так уже достаточно жен. — Он в упор посмотрел на Дастана. — Если тебя в покоях будет ждать такой бриллиант, ты не станешь очертя голову бросаться в рискованные затеи, — продолжал он. — Принцесса Аламута станет твоей первой женой. Что скажешь, Дастан?

Юноша лишился дара речи.

Шараман обернулся к своим приближенным:

— Мой сын храбро вступает в бой с сотней врагов, но на пороге свадьбы онемел от страха. У кого повернется язык назвать его неразумным?

Гости рассмеялись, Шараман тоже. Но через мгновение его смех перешел в мучительные крики.

— Мантия, — стонал царь. — Жжет!

Гарсив бросился к отцу и стал стаскивать с него злосчастное одеяние. Но едва он прикоснулся к ткани, пальцы обожгло как огнем. Он с криком отдернул руки.

— Помогите нам, боги! — вскричал Низам. — Мантия отравлена!

Гарсив вспыхнул от ярости:

— Эту мантию дал ему Дастан!

Юноша с криком подскочил к отцу, приподнял его голову ладонями.

— Дастан. — Царь с мольбой заглянул в глаза младшему сыну. — Почему?

— Отец, нет!

Но было поздно. Царь Шараман испустил последний вздох. Не колеблясь ни секунды, Гарсив обернулся к страже:

— Взять его! Он убил отца!

Загрохотали тяжелые шаги — это стражники бросились к Дастану. Но тот, оглушенный горем, стоял как вкопанный. Только смотрел на мертвого отца, и его сердце разрывалось от боли.

Его друг и помощник Бис храбро бросился вперед, обнажил саблю и закрыл принца от опасности.

— Бегите! — крикнул Бис. — Бегите!

Но Дастан по-прежнему не двигался с места. Бис силой поднял юношу на ноги и толкнул к двери — и в этот миг его пронзило копье. Верный Бис со стоном рухнул наземь.

Гибель лучшего друга вывела Дастана из забытья. Он вытащил аламутский Кинжал и стал в ярости размахивать им. На миг показалось, что победа достанется ему, но потом на принца из-за спины набросился еще один стражник. К счастью, принцесса Тамина была наготове — она огрела не в меру ретивого воина тяжелой вазой по голове.

Со своего места девушка хорошо видела всё, что произошло в парадном зале. Если Дастан спасется бегством или погибнет, она навсегда останется без Кинжала. А этого допустить принцесса не могла. Если ради Кинжала придется прийти на помощь юноше — что ж, она готова.

• Предыдущая
• 5/17
• Следующая