Гарри Поттер и Тень Хогвартса (СИ) - Крюков Михаил Григорьевич "профессор Тимирзяев" - Страница 8

— Итак, что мы имеем? — сказал он, положив ногу на ногу и рассматривая носок ботинка. — Рон действительно куда-то исчез, это уже ясно, причём исчез непонятно как. Из кабинета он не выходил. Можно, конечно, для очистки совести опросить охранников, но это ничего не даст. Они повторят то, что уже сказали мадам Мартен. Потайных ходов в кабинете нет, ну, или мы не сумели их найти. Выбраться через камин невозможно. Выпрыгнуть в окно — тоже, слишком высоко, да и непонятно, зачем Рону это могло понадобиться. Кстати, окно не открывали уже много лет — створки залиты лаком. Что же остаётся? Я вижу только один вариант: трансгрессию. Давай подумаем, куда и зачем Рон мог трансгрессировать так внезапно, и почему не вернулся? Прости меня, Гермиона, но я просто вынужден задать этот вопрос: у него была женщина?

— Я… я не знаю… — растерялась Гермиона. — Понимаешь, Гарри, я всегда… всё время думала о нас, про наши с тобой… ну, отношения, нашу связь. Мне и в голову не приходило, что он мог…

— А Рон знал… про нас с тобой?

— Понятия не имею… Мы никогда про это не говорили. Наверное, догадывался. Но, знаешь, Гарри, мне кажется, ему было всё равно. Может быть, у него кто-то и был, не знаю… Наверное, был. Я же не жила здесь… Как-то он обходился… Ну… не старик же он… — Гермиона окончательно смешалась и замолчала.

— То есть если у него и была женщина, никто не мешал их встречам, так? — спросил Гарри. — Значит, ему не нужно было выбирать такой экзотический способ перемещения?

— Может быть, с ней что-то случилось…

— И как он узнал об этом?

— Она могла позвонить…

— Вот его мобильник, на столе лежит. И не разрядился ещё… Сейчас посмотрим… Так… Входящих звонков за последние дни, кроме твоих, не было. Похоже, Рон пользовался сотовой связью немного, ну или стёр журнал входящих.

— Да, он не любил мобильник, как и вообще магловскую технику.

— Значит, женщина ему не звонила…

— А городской телефон?

— В квартире нет городского телефона, зачем за него платить? — пожала плечами Гермиона.

— Значит, срочный вызов по телефону тоже практически отпадает. Что же тогда остаётся? Ничего не понимаю… — задумчиво сказал Гарри. — Послушай, Гермиона, а ты можешь установить, применялись ли в последнее время в кабинете заклинания?

Гермиона задумалась.

— В принципе, можно попробовать, магическое поле здесь невозмущённое, может, какие-то следы и остались. Сиди спокойно!

Она встала, долго шептала про себя заклинания, потом сделала сложный знак волшебной палочкой и произнесла на одном дыхании формулу. Воздух в комнате задрожал, Гарри даже показалось, что он слышит тихое гудение. Постепенно в воздухе стали появляться размытые белые ленты, напоминающие инверсионные следы от самолётов. Ленты начали медленно кружиться, свиваться и развиваться и, в конце концов, зависли над письменным столом, образовав подобие огромного, неряшливого цветка, стебель которого указывал на открытый конверт.

— Всё-таки письмо! — воскликнул Гарри, — снимай заклятие, давай-ка рассмотрим его повнимательнее.

Гермиона взмахнула волшебной палочкой, и ленты в воздухе исчезли. Гарри собрался подойти к столу, но тут в дверь постучали, и вошла мадам Мартен.

— Она зовёт нас обедать, Гарри, — сказала Гермиона.

— Скажи ей, что мы сейчас придём, — ответил Гарри, быстро пряча волшебную палочку за спиной. — Чуть не попался! Хорош бы я был с «указкой» в руке…

— Да, пожалуй, дверь надо было запереть, как же это мы так? — вздохнула Гермиона, которая свою волшебную палочку спрятать не успела. — По-моему, она ничего не заметила, а если и заметила, не поняла, что это такое. Ладно, чего уж теперь… Пойдём обедать, остынет всё.

— Ух ты, как красиво! Даже есть жалко! — вырвалось у Гарри при виде изящно сервированного на двоих стола.

— Французы великие мастера по части еды и всего, что с ней связано, — сказала Гермиона и перевела слова Гарри для мадам Мартен.

— Благодарю вас, месье, — слегка присела экономка, — вы очень любезны. Прошу вас, кушайте. Обед небогат, но за час много не приготовишь… Салат из спаржи, бульон с гренками и жаркое. Не знаю, как быть с десертом… Может быть, принести сыр?

Гермиона взглянула на Гарри, тот отрицательно покачал головой.

— Давайте оставим сыр до другого раза, — улыбнулась Гермиона.

— Хорошо, мадам. Но, может быть, вина? Что за обед без вина?

— Хочешь вина, Гарри? — перевела Гермиона.

— Хочу, но, во-первых, не вина, а пинту эля, а, во-вторых, нам ещё работать, так что поблагодари и скажи, что мы будем пить «Перье[3]».

— Почему ты так плохо ешь, Гарри? — спросила Гермиона, когда мадам Мартен ушла. — Тебе не нравится?

— Да нет, всё очень вкусно, только вот…

— Что «вот»? — подняла брови Гермиона.

— Посуда… — смутился Гарри, — ну, она выглядит, как музейная. Очень уж хрупкая. Боюсь поцарапать или, оборони Создатель, разбить…

— Вот оно что! Не бойся, эти тарелки гораздо прочнее, чем кажутся на первый взгляд. Если уж они не разбились за двести лет, то не разобьются и сейчас. Ешь смело.

— Всё-таки есть что-то таинственное в старинных и красивых вещах, — задумчиво сказал Гарри, вертя в руках хрустальный бокал в виде раскрытого бутона на изящной ножке. — Как ты думаешь, у вещей есть душа?

— Я и насчёт людей-то не уверена… — усмехнулась уголком рта Гермиона, — а к чему это ты?

— Понимаешь, у меня ведь не было своего дома. Тот, старый дом, Волан-де-Морт разрушил, и ко мне не перешло ничего из вещей папы и мамы, ничего, что несло бы отпечаток их душ. В других семьях не так, понимаешь? Там старые вещи переходят от родителей к детям, а от них к детям детей. Неважно, дорогие они или не очень, важно, что они одухотворены тем, что люди брали их в руки, любовались ими, хранили, бережно вытирали от пыли…

Когда мы с Джинни построили свой дом, мы купили всё новое. Я заходил в антикварные магазины, но ничего не смог купить там. Это кладбища, Гермиона, самые настоящие кладбища умерших вещей. Когда вещи забирают из дома, в котором они прожили всю жизнь, вещи умирают, и в чужом доме живут только их тени.

— А в музее как же? — тихо спросила Гермиона.

— В музее — другое дело. Там вещи лежат в витринах, как мумии в саркофагах.

Гермиона внимательно посмотрела на своего друга.

— Что с тобой, Гарри? Похоже, пришла моя очередь тебя утешать. Откуда такое похоронное настроение?!

— Со мной ничего особенного, просто старею, наверное, вот всякие глупые мысли в голову и лезут. Но посуда у вас, и правда, изумительная. Не знаешь, кому она принадлежала раньше?

— Думаешь, Марии-Антуанетте? Вряд ли. А может, это вообще подделка. Не разбираюсь я в таких вещах. Нет, Гарри, ради всего святого, не надо переворачивать тарелку, сейчас соус потечёт! Клеймо там, действительно, есть, но наполовину стёртое. То ли от времени, то ли нарочно, я раньше смотрела.

Ты наелся? Тогда пойдём в кабинет, мадам Мартен уберёт со стола.

Гарри и Гермиона вернулись в кабинет Рона.

— Ну, что теперь? — спросила Гермиона.

— Для начала, давай разберёмся, что это за хитрое письмо пришло Рону? Видела, как вокруг него закручиваются силовые линии магического поля?

Гарри подошёл к столу, указал волшебной палочкой на конверт и приказал: «Вингардиум Левиоса!»

Конверт послушно взлетел и повис в воздухе, медленно вращаясь.

— Та-ак, конверт самый обычный, адрес напечатан на принтере и наклеен. Знаешь, есть такие специальные липкие этикетки. На конверте есть почтовый штемпель, из чего я заключаю, что в кабинет Рона он попал обычным способом — вместе со входящей почтой. Рон отрезал клапан конверта ножом. Больше ничего интересного о конверте я сказать не могу.

Гарри скомандовал: «Финита!» — и конверт шлёпнулся на стол.

— В конверте лежала визитная карточка, вот эта самая. Ну, обычная карточка, не из дорогих. На ней ничего не написано. Может, на обороте? Вингардиум Левиоса! Финита!!! Гермиона, ты ничего не почувствовала, когда я поднимал карточку заклятием?