Дворец из камня - Хейл Шеннон - Страница 46
- Предыдущая
- 46/49
- Следующая
Петер перестал улыбаться:
— Прошу тебя, будь осторожна.
Мири махнула рукой и ушла, но через секунду вернулась, чтобы на прощание поцеловать его быстренько в губы. Он коснулся ее волос.
Дом делегатов располагался напротив дворца, по другую сторону лобного места. Толпы людей собрались вокруг здания из желтого кирпича, напряженно переговариваясь.
— Ну и орава, — сказала Кэтар.
— Не как всегда? — поинтересовалась Мири.
Кэтар кивнула.
Королевский кортеж с сопровождающими лицами остановился, не имея возможности проехать по запруженной людьми улице. Гвардеец закричал, требуя расступиться, и толпа очень медленно попятилась, сурово глядя на кареты. Мири потерла руки, чтобы согреться. Пробираясь сквозь толпу, она радовалась, что на ней студенческая мантия без господских знаков отличия.
Все здание представляло собой огромный открытый зал. Пол был из линдера, но стены — из желтого кирпича, они поднимались до купольного потолка, расписанного звездным небом. Середину зала занимал круглый стол для делегатов в окружении шестнадцати стульев с высокими спинками, по одному для представителя каждой провинции. Мири отметила про себя, что за таким большим столом поместятся еще шестнадцать стульев для делегатов-простолюдинов. Если примут хартию.
Тут же в центральном зале располагались три амфитеатра. Король сидел на возвышении лицом к делегатам, а за его спиной находился амфитеатр для придворных. Девушки с горы Эскель поднялись по ступеням и заняли места в амфитеатре для господ, наполовину пустом. Напротив, в амфитеатре простолюдинов, яблоку негде было упасть.
Мири передала Кэтар два десятка экземпляров хартии, переписанных от руки. Кэтар закрутила свои рыжие волосы в кичку — наверное, вообразила, что это придаст ей солидности. Но рядом с двумя седовласыми делегатами она выглядела как ребенок, тайком пробравшийся на собрание деревенского совета.
— Наконец-то она здесь, — прошептала Кэтар.
В амфитеатре придворных появилась королева Сабет и заняла свое место. Лицо ее осталось в тени, и если она и заметила Мири, то виду не подала. Бритта уселась рядом со Стеффаном. Кажется, она даже попыталась улыбнуться подруге, но напряжение все равно не исчезло с ее лица. Она считала хартию замечательной идеей, хотя глаза выдавали страх.
— Еще не поздно… — начала Мири.
— Я сделаю это, — сказала Кэтар. — Кто-то ведь должен.
Мири попыталась придумать, что бы сказать такого ободряющего, но от тревоги вся сжалась.
— Смотрю на тебя и только больше нервничаю. — Кэтар взяла Мири за плечи и развернула. — Ступай куда-нибудь, чтобы я тебя не видела.
Мири присоединилась к девушкам. Эса взяла ее за руку и пожала.
— Я бы предпочла иметь дело с бандитами, — прошептала Мири.
Заседание началось с гимна Данленда. В первых куплетах говорилось о сражающихся великанах, которые, падая, расплющивали своими телами землю там, где теперь пролегла Аслендская равнина, а их пинки сдвигали деревья в одно место, и получались леса. Мири не верила, что на самом деле так и было, но идея ей нравилась. Она сама однажды почувствовала себя частью великана, там, в доках, когда вспыхнул протест против масляной подати. «Любая толпа, объединенная одной идеей, создает великана», — подумала она. Так, может быть, их маленькой группе действительно удастся изменить Данленд?
Глава делегатов поблагодарил короля за присутствие на собрании и представил на рассмотрение какие-то невыносимо скучные законы. Прошел час. Потом второй. В Мири боролась тревога с дремотой. Когда же все-таки выступит Кэтар?
Мири обвела взглядом амфитеатр простолюдинов. Она никого не узнала, но каждый сидел с голубой ленточкой на рукаве. Гонцы постоянно то приходили, то уходили — наверное, передавали новости толпе снаружи и возвращались с поручениями, которые шептали на ухо то одному, то другому зрителю.
На большом сборе присутствовали многие господа и придворные, не говоря уже о короле, королеве и принце.
Сон у Мири как рукой сняло, и от головы до кончиков пальцев пробежал холодок.
— Что, если они задумали атаковать прямо сейчас? — прошептала она Эсе.
Прежде чем допустить простолюдинов в Дом делегатов, королевский гвардеец обыскивал их, но толпы перед зданием хватило бы на целую армию.
— Поговори с охраной, — прошептала в ответ Эса.
Мири согласилась. Она стала выбираться из амфитеатра господ, как вдруг услышала голос Кэтар, пронзивший пространство до самого купола:
— Гора Эскель желает взять слово.
Глава делегатов представил ее.
Мири так и застыла на месте, превратившись в кусок льда.
Кэтар обошла кругом стол, продолжая говорить о необходимости перемен, и вручила каждому делегату копию хартии. Когда она протянула листок королю, рука ее подрагивала. Но голос звучал твердо.
Затем Кэтар вернулась на место, а делегаты вместе с королем погрузились в чтение документа. Кэтар открыла было рот, но потом захлопнула. Лишние экземпляры она передала в амфитеатры и, тихо постукивая каблучками, стала ждать, пока все прочтут хартию. По залу разнесся шепот, словно пролетела летучая мышь, хлопая крыльями.
— Вы делегат от горы Эскель, — медленно произнес король, — и недавно у меня появилась причина благосклонно отнестись к вашей провинции. Поэтому я вежливо спрошу. Кто поддерживает эту хартию?
Кэтар посмотрела на амфитеатр придворных. Там не отмечалось никакого движения.
Король обернулся:
— Кто позволил этому подростку выступить с подобным предательством? Кто бросает вызов королевской власти? Кто?
У всех придворных разом оказались нитки на рукавах или пушинки на юбках, что потребовало внимательного изучения.
С места поднялась королева. Она стояла за спиной короля, а так как придворные были заняты ниточками и пушинками, никто ее не заметил.
«Говорите», — на языке горы произнесла Мири. Слово прошло сквозь камень, гладкое, как рыбка в воде, и хотя королева вряд ли его услышала, она могла бы ощутить вибрации линдера под ногами.
«Говорите», — повторила Эса, представив тот случаи, когда Мири обратилась к деревенскому совету.
«Говорите», — подумали Фрид, Берти и Кэтар.
«Говорите», — мысленно подхватили выпускницы академии. Это было слово ободрения — так птица щебечет своим птенцам, чтобы они расправили крылышки; так ребенок нетерпеливо смотрит в окно, подгоняя приход весны.
Мири видела, как Бритта повторяет это слово одними губами: «Говорите».
Королева сделала шаг вперед.
— Я, — произнесла она едва слышно.
— Что? — Король развернулся на стуле, чтобы взглянуть ей в лицо. — Ты что-то сказала в моем Доме делегатов?
Его супруга вздрогнула, потом взглянула куда-то на стену — куда именно, Мири не было видно, — но это, видимо, прибавило королеве смелости. Она расправила плечи и кивнула:
— Я поддерживаю эту хартию.
Король поискал глазами, словно желая что-то разбить об пол. Королева Сабет спустилась по ступеням, схватила его за руку и крепко сжала. Мири впервые заметила, какая красивая у них королева. В темно-красном платье, расшитом белыми цветами по подолу и рукавам, с высокой прической, украшенной белыми цветами и изящным пером. С драгоценными серьгами и колье, блестевшим на шее. Даже в этом битком набитом людьми зале она выделялась. И Мири поняла, что королева именно этого и добивалась. Она пришла не для того, чтобы отсидеться тихонько в уголке. Она пришла, чтобы говорить.
— Я делаю это для тебя, — сказала королева шепотом, полагая, наверное, что остальные ее не услышат. Но ротонда подхватила этот шепот и разнесла эхом по всему залу. — Потому что я люблю Данленд, а ты и есть Данленд. Потому что я люблю тебя, Бьорн.
Король смотрел на нее долгим немигающим взглядом. В зале стало тихо.
— Желаете выразить недовольство? — осведомился у короля глава делегатов.
Кэтар еще раньше рассказывала, что если король выражает недовольство каким-нибудь предложением, а делегаты не проголосуют единогласно, то король имеет право снять это предложение с повестки дня.
- Предыдущая
- 46/49
- Следующая
