История русской риторики. Хрестоматия - Аннушкин Владимир Иванович - Страница 59

• Предыдущая
• 59/102
• Следующая

Каждое новое издание (1805, 1809, 1822) имело некоторые редакторские обновления по сравнению с предыдущим. Ниже публикуется вступление (§ 1–7) из «Опыта риторики» 1809 г. (§ 6, 7 отсутствуют в издании 1822 г.). Текст, выделенный полужирным, напечатан у И. С. Рижского на полях. Публикация осуществляется по изданию: Рижский И. С. Опыт риторики. – М., 1809.

Красноречие есть предмет риторики

§ 1. Силою слова проницать в душу других, повелевать их умами, растрогать их чувствительность разительным изображением нравственного, восхитить их воображение живейшим выражением вещественного изящества есть искусство красноречия, составляющее предмет риторики.

Красноречие приобретенное навыком недостаточно Иногда одна опытность доводит до некоторого совершенства в сем деле; и есть люди, которые при помощи отличного ума, пылкого воображения, чувствительного сердца и навыком приобретенного вкуса изъясняются весьма приятно, убедительно, сильно. Но их ум без просвещения часто не может объять всего, что принадлежит к сему делу и без наставления еще чаще заблуждается; их воображение и чувствительность без верного путеводителя иногда доходят до излишеств; их вкус, не имеющий основанием истинного и общего понятия об изящном, погрешает и бывает более вкусом их века и отечества. Отсего их слово по большей части бывает то недостаточно, то избыточно до излишества, то неестественно связано, или вовсе без связи, а всего чаще наполнено мнимыми красотами вместо истинных.

И потому требует, кроме природных дарований, еще науки По сей причине самая счастливая природа имеет нужду в руководстве науки, которой правила суть не что иное, как общие о красноречии умозаключения, извлеченные из замечаний и опытов всех времен. Наука не может нам дать дарований, когда их не дала природа; но в противном случае она одна их образует и усовершает. Самые творческие умы (genies) в начале едва ли могут обойтися без ней.

Вития должен быть просвещен

§ 2. При всем том невозможно заслужить внимания, кольми паче уважения слушателей, таким словом, в котором не видно обширного и основательного просвещения. Вития есть прорицалище, от которого всегда ожидают чего?нибудь нового и редкого в том роде, в котором он говорит; поелику все предполагают, что кто принимает на себя долг наставлять других, тому необходимо надобно иметь отличные пред прочими знания. Чем же он может удовлетворить сему любопытству, сему предубеждению слушателей в свою пользу, естьли разум его не обогащен свойственными просвещенному человеку познаниями? По сей причине всегда было признано за неоспоримую истину, что красноречие имеет теснейшую связь с философиею, разумея сию в обширном смысле. Она наставляет нас здраво судить, управляет нашим воображением и вкусом, и, открывая природу страстей и нравственных склонностей, показывает витии слабую сторону человека, а чрез то дает ему надежнейшее орудие повелевать другим. При сем не менее нужно ему знание истории, которая снабдевает его примерами, сими сильнейшими средствами к преклонению других. Поелику в примере, особливо, когда он близок к нам в рассуждении времени, места, состояния и личных обстоятельств, мы видим некоторым образом самих себя.

Первоначальное красноречие сходствовало с естественною и обыкновенною речию, но после введена в иное некоторая мера.

От сего красноречие есть прозаическое и стихотворческое

<…>§ 4.<…>Прозаик и стихотворец имеют один главный предмет, то есть подействовать на другого красотою и приятностию своего слова; однако как тот, так и другой достигают до сего разными, так сказать, путями. Первый, имея подлинником то, что действительно находит в природе, изображает сие с таким искусством, что речь его при всех украшениях не удаляется чрезвычайно от естественной и обыкновенной в общежитии, а вторый, не уважая того, что слово его не будет казаться обыкновенным, истощает все, чтобы достигнуть своей цели, то есть чтобы привести в восторг воображение. Для сего он не довольствуется тем, что представляет ему природа, но избирая из того самое блестящее, часто дополняет еще своими вымыслами, дабы чрез то произвести что?нибудь весьма разительное, и при том все сие изображает словом, имеющим отличное искусственное сладкозвучие. Итак, хотя есть некоторые совершенства слова, которые украшают как прозу, так и стихи, однако каждый из двух сих родов красноречия имеет свои собственные красоты и правила.

Прозаическому красноречию учит риторика, а стихотворческому поэзия

§ 5. Посему наука красноречия разделяется на риторику и поэзию. Риторика, показав общие прозаического и стихотворческого красноречия правила, особенно наставляет первому, а поэзия занимается единственно тем, что касается до стихотворения.

Общие совершенства обоего красноречия

§ 6. Между тем как в прозе, так и в стихах красоты слова, которыми пленяется благоразумный читатель, частию происходят от мыслей, частию, наконец, от порядочной и твердой их между собою связи. Сверх того, всякое сочинение имеет еще такие совершенства, которые ни выражениям, ни мыслям, ни взаимной их связи единственно приписать не можно и которые следственно относятся до всех вообще сих качеств сочинения.

Содержание и расположение риторики

§ 7. По сей причине риторика расположена здесь таким образом, что, во-первых, показаны совершенства слова, происходящие от выражения, или правила украшения; потом предложено о качествах мыслей, или о изобретении; после сего о связи мыслей, или о расположении и о различных родах прозаических сочинений; наконец, о тех качествах слова, которые происходят вообще от выражений, и от мыслей, и от взаимной их связи, или о слоге.

В других риториках обыкновенно правила изобретения составляют первую часть для того, что сочинитель прежде всего должен изобретать. Но известно из опытов, сколь темны и затруднительны вступающим в науку красноречия кажутся сии правила, требующие не только некоторого уже навыка, но и нарочитого сведения философии. Посему я предлагаю сперва такие, которые, будучи легче прочих, сверх того ближе всех других к правилам грамматическим.

Подобным образом большая часть риторов говорят о слоге в той части риторики, в которой они предлагают об украшении; но я, утверждаясь на их собственных изъяснениях, из которых видно, что не одно украшение, но также качества мыслей и расположение оных составляют то, что мы вообще называем слогом, предлагаю о том в особливой части, изъяснив в предыдущих частях все то, что нужно знать наперед для снискания для порядочного о нем понятия.<… >

1. Как И. С. Рижский определяет красноречие и риторику?

2. Каковы требования к оратору (витии)?

3. В чем разница между прозой и поэзией как двумя видами красноречия?

4. Почему И. С. Рижский переставляет традиционные части риторики, выдвигая на первое место учение об украшении?

Алексей Федорович Мерзляков (1778–1830) профессор Московского университета, занимавший кафедру российского красноречия и поэзии с 1804 по 1830 г., литературный критик, поэт. Его «Краткая риторика» выдержала 4 стереотипных издания с 1809 по 1828 г. Влиятельность «Риторики» Мерзлякова обусловлена его мастерской стилистикой, образностью и выразительностью языка. В основу своей теории Мерзляков положил учение о слоге или стиле, отказавшись от изобретения и полагая найти в стилистических характеристиках речи общие правила для всех родов сочинений. Его частнориторические описания наиболее интересны точным нахождением содержательно-стилистических качеств каждого рода и вида словесности. Именно Мерзляков первым представил роды и виды словесности в таком разнообразии: 1. письма; 2. диалоги; 3. учебные сочинения; 4. история (характеры, биография, романы, подлинная история); 5. речи (духовные, политические, судебные, похвальные, академические).

• Предыдущая
• 59/102
• Следующая