Восьмой ангел - Нечаева Наталья Георгиевна - Страница 40

— Я его пинками подниму, — грозно пообещал Барт. — Веди!

Кузнец пожал плечами и провел гостей в темную комнату глиняного дома с крышей из просяной соломы, некоего подобия «домика для гостей».

Борзогон недвижно лежал в углу. Если бы не едва слышное дыхание, от которого легонько подрагивала прилипшая к верней губе былинка, его вполне можно было принять за мертвого.

— Лади! — сильно тряхнул его за плечо Адам. — Вставай!

То же самое сделал с другой стороны Макс. Спящий не отреагировал никак. Будто и не его трясли, как грушу. Адам приподнял голову «борзогона», сильно похлопал по щекам.

— Что с ним?

— Не знаю, — цыкнул зубом, отведя взгляд, Саиду. — Это — Лади… — и кузнец тяжело вздохнул.

— Вставай, щенок! — Макс снова стал трясти гуттаперчевое безмолвное тело.

Адам тем временем пристально разглядывал какие-то комки глины, подобранные на засаленном ложе. Потом перевел тяжелый взгляд на кузнеца.

— Саиду, что это? Твой внук занимался колдовством?

— Нет, он не может! — энергично затряс головой кузнец. — Он еще молодой, таким — нельзя.

— Что там, Адам? — насторожился Барт.

— Смотри.

На ладони приятеля лежали две неумело слепленные глиняные фигурки. Видно было, что ваяли их наспех: головы и руки были примерно одного размера, ноги, напротив, превосходили туловище по длине. Из обеих шишковатых голов, как антенны, торчали тонкие гвоздочки.

Макс похолодел.

— Саиду, Лади знает магию вуду?

— Да нет, откуда? Так, баловство!

Барт перенял поделки у Адама, поднес к свету, разглядывая. На туловище одной куклы криво вдавилась в глину буква «М». Вторую точно так же неаккуратно украшала другая буква «Л».

— Мари и Лиза, — прошептал Барт. — Адам…

— Сейчас я его реанимирую! — зло вскрикнул приятель.

Выскочил из хижины и тут же вернулся с пластиковой бадьей, полной воды. Подошел к тюфяку, примерился и вылил все ведро прямехонько на голову борзогона.

На закаменевшем лице кузнеца не дрогнул ни один мускул. Внук оказался вполне достойным деда. Тело даже не шелохнулось. Лишь из непроизвольно открывшегося рта выплеснулся бурунчик воды, очевидно, попавшей через нос.

Завернувшись в огромный махровый халат Макса, Ольга слонялась по квартире, согреваясь после ледяного душа. Мурка мирно дрыхла на диване, раскинувшись поперек подушки.

— Спишь? — почесала ей нежное пузо девушка. — Спи, моя хорошая. Видишь, что происходит, не долечилась я после Сейв-Вэра, чепуха всякая теперь мерещится. Представь, чудится, что ты со мной разговариваешь… Да… теперь я совершенно точно знаю, как сходят с ума. Могу пособие для начинающих шизофреников сочинить.

Мурка ласково мурлыкнула и сладко потянулась.

— Кисуля моя, — взяла ее на руки Ольга. — Скорей бы наш Максик приехал. А то сидим тут одни, несчастные, неприкаянные. Без работы, без связи, без документов. Хорошо, Машка денег оставила.

Кошка снова нежно проворчала «м-р-р-р» и потерлась головой об Ольгину грудь.

— Погулять бы нам, воздухом подышать, вон как на улице хорошо, солнышко вышло, да я Шульгину пообещала из дома не выходить. Давай хоть окно откроем, осень впустим.

С кошкой на руках девушка подошла к подоконнику, оттянула тугой шпингалет. Распахнула створки огромного окна. Холодный горьковатый воздух вплыл в комнату, заполняя ее свежестью и печалью октября. Листья близкого клена, вчера еще густо желтые, заметно побагровели, словно пытаясь согреться под последними теплыми лучами. На убогой кривоватой скамеечке под деревом сидел мужчина и что-то сосредоточенно писал или чертил на бумаге, поставив на колени дипломат.

Ольге хорошо была видна мощная спина, обтянутая черной курткой, синие раструбы джинсов, выглядывающие из-под кейса, и седой ежик волос.

Ученый? Или художник? Здесь, вблизи университета и совсем рядом с Академией художеств и тех, и других — предостаточно!

Мужчина разогнул спину. Повел сильными плечами, покрутил головой, видно, шея затекла от неудобной позы. Встал. Аккуратно положив на скамью портфель, поднял голову и уставился прямо на Ольгу.

Рощин.

Славина отпрянула от окна, сбросила на диван кошку и быстро захлопнула створки.

— Ну вот, а я еще выйти погулять хотела! — горько пожаловалась она животному. — Какой тут гулять? Будем сидеть тихо как мыши. Поняла?

Мурка не ответила.

Ольга, крадучись, подошла к двери, прислушалась к тишине на лестничной клетке и быстро передернула рычажок автомата, отключив электричество.

— Вот так тебе! — злорадно произнесла она замочной скважине. — Звони, сколько хочешь!

И чем заняться? Раз нет света, значит, даже комп не включить. Книжка?

Девушка вытянула с полки первый попавшийся фолиант. Раскрыла. Книжка оказалась на французском, которого Ольга не знала.

Может, в Москву позвонить? Узнать, что там происходит? Наверняка слухи о питерском скандале дошли до Останкино.

Короткий разговор с монтажером, в одиночестве пребывавшем в редакции, Славину не порадовал. Паша грустно сообщил, что их группу, скорее всего, расформируют. Про Ольгу на студии ходят странные слухи, что выгнали ее за наркотики, и обратного пути на телевидение ей нет. Бесконечно звонят какие-то люди и интересуются, правда ли Славину уволили, а получив ответ, радостно сочувствуют и отключаются. Вчера секретарша главного сказала, что Ольга с горя ушла в запой, дескать, ее видели в метро, пьяной в стельку, а еще у нее от наркотиков и водки окончательно «съехала крыша», и она несет такую чушь, что, скорее всего, очень скоро попадет в психушку.

Святая простота! — думала Славина, слушая рассказ монтажера. — Зачем же ты мне все это говоришь? Хотя, с другой стороны, лучше знать, что думают о тебе на студии, которой ты отдала десять лет жизни. Теперь, значит, она не просто наркоманка, но и алкоголичка. Да еще — невменяемая. Конечно, разве человек, пребывающий в вечном дурмане, может работать на федеральном канале? Или просто сделать нормальную программу? Понятно, для чего это нужно. Чтоб объявить мурманский фильм бредом сумасшедшей наркоманки. Неужели эти чокнутые оккультисты так сильны, что контролируют и телевидение, и власть? Куда же она умудрилась вляпаться? Или они и впрямь — та самая седьмая раса, которой будет принадлежать будущее земли? Настоящее, похоже, уже в их руках.

- У землян отличная перспектива стать сверхрасой! — знакомый по прошлым припадкам голос ласково торкнулся в уши. — Именно из вас Творец пытается создать расу будущего. Расу, соединяющую в себе ментальность, эмоциональность, духовность. Расу, выросшую на генетических принципах любви.

Снова началось, — обреченно констатировала Ольга. — Ты смотри, что происходит… Стоит вспомнить о «Туле», тут же начинаются глюки. Без всяких наркотиков. Может, это магистр со мной разговаривает? О седьмой расе — очень похоже…

— Становление расы — это выбор вашего коллективного сознания…

— Еще чего! — возмутилась Ольга. — Лично я ничего не выбирала. Мне и так жилось неплохо, до этого самого времени.

— Мы говорим о разных вещах. То, что ты слышала от магистра, — действительно полная чепуха. Его гибель — подтверждение того, что в новой энергии злодейству и ненависти места нет.

— Может, тогда приведешь пример человека той самой седьмой расы? Ну, чтоб я поняла, о чем речь? — Ольга переместилась на диван и вдруг увидела, что кошка больше не лежит, вальяжно раскинувшись на подушке, а снова сидит в напряженной странной позе и, не мигая, смотрит прямо в глаза. Снова возникло зыбкое тревожное чувство, что она, Ольга, втягивается в кошачьи зрачки — бездонные, бесцветные провалы, ведущие в запредельность, у которой нет ни края, ни конца.

— Пример на поверхности, и он тебе отлично известен. Иисус Христос.

— Что? — Девушка просто не поверила этому сочетанию звуков, совершенно ясно полагая их очередным вывертом больного сознания.