Любовница по ошибке - Робинсон Мэгги - Страница 56

• Предыдущая
• 56/68
• Следующая

– Что ж, вполне возможно. – Бэй с нетерпением ждал этого.

Солнце висело над горизонтом ярким оранжевым шаром. Бэй повел Шарли через мягкую лужайку на берег, держа за руку, когда они осторожно спускались по каменистому склону. Шарлотта изумилась, увидев импровизированную комнату, устроенную в укромном местечке под навесом из скал. Тут был большой, побитый молью ковер, расстеленный на песке, два складных стула, гора подушек, разложенных там и тут, натянутые между шестами одеяла для защиты от ветра. Маленькая походная плита была уже разожжена, рядом стояло железное ведро с углем. Коробки и корзины с провизией занимали один угол ковра, а рядом в песок был воткнут фонарь. Бэй – или кто-то другой – подумал обо всем.

– Какая прелесть!

– Далеко не такая прелесть, как ты. Садись сюда. – Он указал на плоский камень.

Озадаченная, Шарлотта подчинилась. Бэй опустился перед ней на колени, и ее сердечко ёкнуло. Он же не собирается делать предложение?

Разумеется, ничего такого у него и в мыслях не было. Он начал сосредоточенно расшнуровывать ее ботинки.

– Я сама могу. – Она постаралась не выдать своего испуга. Но это был не испуг, это была мечта. Причем глупая.

– Не порть мне удовольствие.– Она наблюдала, как его пальцы медленно распутывают узел, который она в спешке затянула, стараясь вовремя поспеть к пикнику.

–Дьявольщина! Не возражаешь, если я разрежу шнурок?

– Разумеется, возражаю! Это мои единственные ботинки. – Шарлотта хотела вырвать ногу, но Бэй держал ее за лодыжку.

– Я куплю тебе новые. Или, по крайней мере, новые шнурки. – Он вытащил из кармана складной ножик и разрезан неподатливый узел. Как только ее нога освободилась, Бэй пощекотал обтянутую чулком подошву.

Шарлотта легонько стукнула его по голове.

– О нет, никакой щекотки. Ты обещал.

– Что верно, то верно. Придется мне найти другое развлечение. – Он повел ладонью вверх по икре. Невидимый под юбками, дернул за ленточку, и подвязка развязалась. Он спустил оба чулка, при этом уделяя слишком много внимания оголяющейся плоти. Шарлотте это напомнило дождевые капли, скользящие по оконному стеклу. Каждый кончик пальца оставлял свой след.

Бэй взглянул на нее, Своей самодовольной ухмылкой подтверждая, что прекрасно знает, какое действие оказывает на нее.

– Ну вот! Разве не приятно почувствовать песок голыми ногами?

Шарлотта погрузила стопы в нагретый солнцем песок. Она не ходила босиком по берегу с тех пор, как ребенком гонялась за Деб.

– Приятно. Но не проси меня снять с тебя сапоги, чтобы ты сделал то же самое. Я не могу.

– Не беда. Подвинься.

Шарлотта отодвинулась, давая ему место на камне.

– Думаю, Фразьер очень увлечен Китти. Ему стоило бы жениться на ней.

– Жениться?! – Бэй стащил сапог и бросил его на ковер. – Все зашло уже настолько далеко? Что ты думаешь о девушке?

– Она очень тихая. Настоящая труженица. Думаю, она была бы благодарна ему по гроб жизни.

Бэй нахмурился.

– Что-то не похоже на историю большой и прекрасной любви.

– Такие девушки, как Китти и Мэри, не могут позволить себе большой и прекрасной любви. – «Как, впрочем, и я», – с грустью подумала Шарлотта. – Она очень юна, но, думаю, относится к нему с уважением. Она краснеет до корней волос, когда сестра подшучивает над ней.

– Ай да старина Фразьер! Седина в бороду – бес в ребро, а? Что ж, надо будет сказать ему, что я это одобряю. В Лондоне для них обоих найдется предостаточно работы.

У Шарлотты перехватило дыхание.

– Значит, ты не собираешься жить в Байяр-Корте?

Бэй развязал шейный платок.

– Мне надо будет решить кое-какие срочные дела после того, как закончится наш месяц.

– О! – Шарлотта представляла себе Бэя владельцем имения, делающим наброски, рисующим. Надо полагать, одним из его срочных дел станет водворение очередной любовницы на Джейн-стрит. Шарлотта чуть было не сказала, что готова служить в этой роли, как и в любой другой, но затем вспомнила о ребенке. Кому нужна беременная любовница? Она не желает ни жалости Бэя, ни его благотворительности. Суммы, которую он предоставил ей, более чем достаточно.

Но скоро она уже не могла ни думать, ни говорить. Он снял с нее платье, расшнуровал корсет, стащил рубашку вниз, чтобы прильнуть губами к груди. Медные пряди его волос блестели в угасающем солнечном свете, длинные пальцы казались темными в сравнении с белизной ее кожи. Шарлотта закрыла глаза, отгораживаясь от его красоты, когда он сомкнул губы вначале вокруг одного соска, затем вокруг второго. Руки и ноги стали вялыми, тяжелыми, пока его теплый, влажный язык творил свое волшебство.

Бэй резко остановился, глядя на нее непроницаемым взором.

– Ч-что случилось? – промямлила она.

– Ровным счетом ничего. Мне пришло в голову, что если мы собираемся искупаться, то надо сделать это сейчас, пока не село солнце и не поднялся ветер. Продолжим это в воде.

Шарлотта задрожала в предвкушении. Они оба сбросили с себя одежду и оставили ее сложенной на камне. Судя по возбужденному состоянию Бэя, он намеревался овладеть ею немедля. Шарлотта не могла представить, как это можно сделать, но была совсем не прочь поэкспериментировать. Она и охнуть не успела, как он схватил ее на руки и бросил в воду.

– Холодно! – взвизгнула Шарли. Она забыла, какой холодной бывает вода в начале лета.

– Только поначалу! Лучше окунуться сразу, чем входить постепенно. Сейчас согреешься. Ну-ка, иди ко мне. – Он заключил ее в кольцо рук и привлек к себе на грудь. Его ободряющие слова оказались бравадой – даже у него соски сморщились от холода. Он распустил ее волосы, расшвыряв шпильки.

– Новые шпильки, новые ботинки, – сказал он, отражая ее не слишком горячее, возмущение. – Новое все. Поцелуй меня, Шарли.

Как будто она могла отказаться. На какое-то время они затерялись друг в друге, в волшебстве рук и губ, и вкус солоноватой кожи и воды был сладким как вино. Он, наконец, приподнял ее, приноравливая к себе. Она без усилий слилась с ним в единое целое, и они отдались на волю ласкающих волн. Ощущение единения с ним и абсолютной свободы было чем-то новым. Скользящие вначале ленивыми кругами, его руки, в конце концов, сжали ее бедра, и Шарлотта закрыла глаза, позволив блаженству овладеть ею. Его движения, такие легкие и все же неумолимые, подвели их обоих к ослепительному завершению. Этот день ей никогда не забыть.

– Русалка, – прошептал он, играя с ее волосами. Они плавали вокруг нее, словно атласные черные ленты. Шарлотта гадала, положил ли неоценимый Фразьер в корзинку щетку для волос, ибо она будет похожа, скорее, на Медузу, чем на русалку, когда волосы высохнут.

Она улыбнулась Бэю.

– Я должна спеть песню и околдовать тебя?

– Необязательно. Ты уже околдовала. Я ударился о камни и разбился. На мелкие осколки. Надежды нет. Возьми меня в свое царство на дне морском.

– Вот еще! – Шарлотта оттолкнулась от него и закачалась на воде. – Какой мне от тебя прок, если ты утонешь?

– Я? Утону? – Бэй решительно поплыл, размахивая руками, как ветряная мельница.

Шарлотта не собиралась отставать. Она оттолкнулась от дна и сделала серьезную попытку догнать его, подныривая под волны. Бэй позволил ей поравняться с ним, и вместе, рука об руку, они покачивались на волнах, лежа на спине, и наблюдали, как небо становится бирюзовым и лавандовым, а облака окрашиваются в серебристо-розовый цвет.

– Как красиво, – пробормотала Шарлотта.

– Русалки и потерпевшие кораблекрушение моряки не могут прожить на одной красоте. Я умираю с голоду.

– Интересно, что русалки едят? Уж точно не рыбу. Это кажется неправильным.

– Да, все равно, что каннибал, отгрызающий себе ноги. Кстати, о ногах... – Он перевернулся, схватил ее за талию и поставил. К своему удивлению, она почувствовала песок и камни.

– Как здесь мелко!

– Идеальное место, чтобы учить детей плавать. Можно без опаски заплывать довольно далеко. Я практически жил в этой бухточке, когда был мальчишкой. Мы с моим приятелем Джейми каждое лето устраивали здесь что-то вроде лагеря. Ночевали прямо под открытым небом, обуреваемые жаждой приключений. Это была, – с грустным лицом сказал он, – отличная тренировка для армии. Ни палаток, ни подушек, ни ковров.

• Предыдущая
• 56/68
• Следующая