Тайны Евразии - Демин Валерий Никитич - Страница 37
- Предыдущая
- 37/83
- Следующая
Шаман пошел дальше и увидел высокие камни. В каждом камне имелось отверстие. В одно из них Дюхаде вошел.
«Сидел там голый человек и раздувал огонь мехами, – продолжал свой рассказ Дюхаде, – имеющими три сопла. От их работы стоял такой сильный шум, что уши мои чуть не отвалились. Ноги свои голый человек широко раздвинул по обеим сторонам огня. Над огнем висел громадный котел величиною с полземли. Увидев меня, голый человек сказал: “Кто это вошел?” и, достав из-за спины щипцы величиною с чум и схватив меня ими, притянул к себе. “Умер”, – промелькнуло в мыслях, так сильно я испугался. Человек взял и отрезал мою голову, тело разрубил на мелкие части и положил в котел. Там мое тело варилось три года. “Пожалуй, над его черепом следует покузнечить, наверное, он станет знаменитым шаманом, – сказал он. – Это наковальня не злого, а доброго шамана”. Затем он несколько раз сильно ударил по голове. Но молот имел сквозное отверстие, и голова выскочила через него. Кузнец поднял ее и, держа в правой руке, левую сунул в один из трех котлов, стоявших около очага, и произнес: “Оказывается, вода здесь не холодная. Если закалить его голову в этом котле, будет шаманом, не приносящим пользы”. Ему не понравилась и температура воды во втором котле. Лишь проверив воду третьего котла, он остался доволен: “Вот здесь вода самая холодная, со льдом…” Он бросил голову в этот котел, невыносимый холод пронизал ее. Кузнец сказал: “Это котел здорового тела”.
После этого кузнец снял с огня большой котел, в котором варилось мое тело, и перелил содержимое его в другую посуду. При этом оказалось, что все мускулы были отделены от костей. Вот я сейчас, не камлая, находясь в обыкновенном состоянии, не могу сказать, сколько всего отдельных частей в моем теле. У нас, у шаманов, оказывается, бывает несколько лишних костей и мускулов. У меня таких лишних частей оказалось три: два мускула и одна кость. Кузнец сказал мне: “Так как ты имеешь три лишних части тела, поэтому ты будешь иметь три шаманских костюма”.
Когда все мои кости оказались отделенными от мяса, кузнец сказал мне: “Весь твой костный мозг стал рекою», и я действительно увидел внутри помещения реку, по ней плыли мои кости. «Смотри, как твои кости уплывают”, – сказал кузнец и стал их щипцами доставать из воды. Когда все кости были вытащены на берег, кузнец сложил их вместе, и они покрылись мясом, и мое тело получило прежний вид. Оставалась отдельно только голова. Она представляла собой голый череп… Кузнец покрыл мой череп мясом и приставил к туловищу. Я принял свой прежний человеческий образ».
Перед тем как отпустить Дюхаде, кузнец вынул у него глаза и вставил другие. Своим железным пальцем он просверлил шаману уши, приговаривая: «Ты будешь понимать и слышать разговоры растений». Просверлил и затылок, сказав: «Ты будешь понимать и слышать разговоры растений, находящихся сзади тебя».
После этого Дюхаде очутился на вершине какой-то горы и вскоре очнулся в своем собственном чуме. Около него сидели встревоженные отец и мать. Но на этом болезнь не закончилась, потому что шаману не было возвращено его сердце. Он оставался как бы полусумасшедшим – без видимых причин распевал заклинания, уезжал из стойбища без всякой цели, один. Часто падал в обморок, а во сне по ночам его мучили духи.
«На седьмом году от начала моей болезни, – закончил рассказ Дюхаде, – я поехал на оленях, сам не зная куда и зачем. И вот наяву, не во сне, встретился со мной человек и вложил мне через рот когда-то вырезанное сердце. Вот поэтому, должно быть, из-за того, что мое сердце варилось, закаливалось в течение нескольких лет, я могу распевать долго шаманские заклинания, не испытывая никакой усталости». Вскоре духи разрешили Дюхаде обзавестись костюмом и бубном. Подготовительный период, отмеченный «шаманской болезнью», был завершен».
Похожую историю рассказал и нанайский шаман с берегов Амура:
«…Однажды я спал на моем ложе страданий, когда ко мне приблизился дух. Это была очень красивая женщина, совсем маленькая, ростом не выше пол-аршина (аршин = 71 сантиметру). Ее лицо и наряд напомнили мне в точности одну из наших гольдских женщин. Волосы спадали на ее плечи маленькими черными косичками. Некоторые шаманы рассказывают, что им в видениях являлась женщина, у которой лицо было наполовину черное, а наполовину красное. Она сказала мне: “Я айями твоих предков-шаманов. Я обучила их шаманскому искусству; теперь я обучу тебя. Старшие шаманы умерли один за другим, и уже не осталось никого, кто лечил бы больных. Ты станешь шаманом. – Затем она добавила: – Люблю тебя. Ты будешь моим мужем, так как у меня сейчас нет мужа, а я буду твоей женой. Я дам тебе духов, которые будут помогать тебе в искусстве исцеления; я обучу тебя этому искусству и сама буду с тобой. Люди будут приносить нам еду”. Испугавшись, я хотел ей воспротивиться. “Если ты не хочешь быть послушным, – сказала она, – то тем хуже для тебя. Я тебя убью”.
С тех пор она не переставала приходить ко мне: я сплю с ней как с собственной женой, но детей у нас нет. Она живет совершенно одна, без родственников, в доме на горе. Но она часто меняет жилье. Иногда она появляется в облике старухи или волчицы, поэтому на нее невозможно смотреть без страха. В другой раз, принимая форму крылатого тигра, она уносит меня смотреть разные страны. Я видел горы, в которых живут только старики и старухи, а также деревни, где живут только молодые мужчины и женщины: они похожи на гольдов и разговаривают на нашем языке; иногда они превращаются в тигров. В последнее время моя айями приходит ко мне реже, чем до этого. В те времена, когда она меня учила, она приходила ко мне каждую ночь. Она дала мне трех помощников: это ярга (пантера), доонто (медведь) и амба (тигр), которые посещают меня в снах и появляются тут же, как только я их призываю, когда шаманю. Если один из них отказывается прибыть, айями принуждает его к этому; но говорят, что есть такие, которые противятся даже ее приказам. Когда я шаманю, айями и духи-помощники овладевают мною: проникают в меня как дым или влага. Когда айями во мне, то именно она говорит моими устами и всем руководит. Подобным образом, когда я ем сукду (жертва) или пью свиную кровь (только шаман имеет право ее пить, остальные не должны ее касаться), то не я ее пью, а сама моя айями…»
Таким образом, жизнь шамана и его сакральные деяния теснейшим образом переплетаются с первобытной эротикой, то есть с бытовавшими повсюду представлениями о сексуальной мощи природы, практическими носителями и выразителями которой всегда выступали шаманы и шаманки. У меня самого есть друг – И. К-ов, – обладающий типичными шаманскими способностями, хотя как правоверный мусульманин говорит о них крайне редко и неохотно. И разумеется – не всем. Но мне рассказал, как появился у него этот дар. По существу – пришлось пережить состояние клинической смерти. В детстве он отравился какими-то ядовитыми грибами, причем так, что почти полгода пролежал без сознания и безо всякой надежды на выздоровление. Все считали: ребенок вот-вот умрет. Но он неожиданно для всех выздоровел и именно после этого ощутил в себе способности, сродни шаманским.
Вообще-то я в общих чертах понимаю «механизм», как это случается. Почему обычные люди обретают чудесный дар именно в экстремальных (или, как еще выражаются, в пограничных) ситуациях, особенно – оказавшись на пороге смерти? Дело в том, что смерть в ноосферном аспекте представляет собой естественный и необходимый этап отделения вакуумно-полевой структуры умершего человека (обычно называемой душой) от мертвого тела и переход ее в энергетическо-информационную сферу. Когда человек начинает умирать, в ноосфере как бы приоткрывается «дверца», дабы по завершении неизбежного акта расставания с земной жизнью впустить отлетающую душу в мир иной. Бывают, однако, такие редкие и нетипичные случаи, когда процесс умирания прерывается, человек выздоравливает, душа никуда не отлетает, но «дверца» так и остается приоткрытой, а у пережившего клиническую смерть появляется канал общения с ноосферой, который простым смертным недоступен. Намеренно пользуюсь наглядными образами; на языке физики, химии или биологии все это должно описываться иначе, но естествознание не должно (более того – не имеет права) вторгаться в данную сферу.
- Предыдущая
- 37/83
- Следующая
