Пират - Мейсон Конни - Страница 5
- Предыдущая
- 5/74
- Следующая
Увидев Гая, он бросился к нему и опустился на колени.
– Проклятье! Что с тобой, Гай? Вы что, прикончили здесь друг друга?
Гай с огромным усилием приподнял голову.
– Я пока что жив, но боюсь, что это ненадолго. Зато убийца – уж точно мертв.
Анри рассмотрел наконец рану Гая и испуганно вскрикнул:
– Бог мой, да ты же очень серьезно ранен!
– Сейчас это не главное, – ответил Гай. – Скажи лучше, ты доставил гроб, как тебе велели?
– Конечно. Вон он стоит за дверью. А гробовщик ожидает у выхода, чтобы забрать его и поскорее отвезти на кладбище. Но что ты задумал?
– Помоги мне поменяться одеждой с убитым. А потом постарайся отвлечь своих друзей-надсмотрщиков, чтобы убийца неопознанным покинул стены Калабосо. Мы с ним поменяемся ролями: я выйду на свободу, а он вместо меня поедет на кладбище в сосновом ящике.
– Я все понял, дружище, и я все сделаю. Только скажи, в состоянии ли ты передвигаться? И как у тебя с глазом?
– В состоянии, – хмуро откликнулся Гай. – Что же касается глаза, то я его, похоже, потерял. Впрочем, и без него постараюсь выжить. У меня есть цель, Анри. И эта цель – месть!
Анри, не теряя времени, принялся снимать одежду с покойника. Вскоре она была уже на Гае, а убийце достались истлевшие лохмотья узника. Закончив с переодеванием, Анри втащил в камеру гроб и запихнул в него тело убийцы. Крышку он накрепко прибил к гробу, используя вместо молотка эфес своей сабли.
– Я обязан тебе жизнью, Анри, – сказал Гай. – Прости, но у меня к тебе есть еще одна просьба.
Анри, собиравшийся уже уходить, задержался.
– Что я еще могу для тебя сделать? – спросил он.
– Прошу тебя, не говори никому о том, что здесь произошло. Пусть для всех Гай Янг ляжет сегодня в могилу. Будем считать, что он скоропостижно скончался от лихорадки в стенах Калабосо.
Анри кивнул.
– Я сам заинтересован в том, чтобы никто ни о чем не узнал, – заметил он. – Конечно, я никому ничего не скажу. Ответь только, куда ты собираешься идти? И что думаешь делать дальше?
– Куда собираюсь идти? Боюсь, что у меня нет выбора. Я отправлюсь в Лафиттское Братство. Ведь всем известно, что братья помогают тем, кто не в ладу с законом. Попрошу у них убежища и отсижусь на каком-нибудь островке, покуда не поправлюсь. Уж там-то меня никому не придет в голову искать.
– Значит, ты решил податься в пираты? – – удивился Анри. —Ведь Лафиттское Братство напрямую связано с пиратами. Они, правда, сами не грабят судов и не ходят под черным флагом, но зато охотно скупают добычу у всех корсаров Карибского моря, а затем перепродают в Новом Орлеане. Да и Гранд-Тьерр стал благодаря этим братьям самой настоящей пиратской гаванью на нашем берегу.
Гай повернул к другу залитое кровью лицо.
– Я готов сейчас на все, чтобы только выжить, – твердо сказал он. – Прощай, Анри.
Плантация Гренвилей
– Нет! Нет! Я не верю! – в отчаянии закричала Блисс, с ужасом глядя на отца; лицо ее стало белым, как мел, а губы мелко задрожали. – Этого не может быть! Гай не умер! Я сердцем своим чувствую, что он жив! Ты лжешь, отец!
– Я покажу тебе место, где он похоронен, – спокойно сказал Клод Гренвиль. – Если хочешь, я отвезу тебя в Калабосо – там ты сама сможешь поговорить с надзирателем, который обнаружил его тело. Смирись, Блисс. Гай Янг действительно умер в тюрьме от лихорадки.
За свою недолгую жизнь Блисс успела пережить немало трагедий, но ни одна из них не подействовала на нее так тяжело, как эта. Смерть Гая перечеркивала все ее мечты о будущем. Пока он был жив, и в ее сердце теплилась надежда. Каждую ночь Блисс на коленях молила бога, чтобы он вызволил Гая из тюрьмы. Она так верила, что он услышит ее мольбы! Теперь все было кончено. Со смертью Гая кончилась и ее жизнь. Что ожидало ее впереди? Только боль и одиночество...
– У тебя больше нет причин отказывать Джеральду Фолку, – заметил Клод. – Ведь Гай Янг никогда больше не вернется.
Слова отца вернули Блисс к действительности. Она вспомнила о тех планах, которые он строил относительно ее дальнейшей судьбы, и была поражена его бесцеремонностью.
Блисс подняла на отца свои огромные, влажные от слез глаза.
– Единственный мужчина, которого я любила, только что умер. Я считаю тебя и Фолка виновными в этой смерти – от какой бы причины она ни наступила на самом деле. Как тебе, могло в голову прийти, что я выйду замуж за другого? Смерть Гая ничего не меняет, и замуж я не пойду. А уж за Джеральда – тем более.
– Боже, за что ты дал мне такую неблагодарную дочь?! – воскликнул Клод. – А тебе не приходило в голову, что ты, в сущности, живешь за счет Фолка? На его деньги куплено твое платье, на его деньги покупается к обеду еда...
– Не забудь упомянуть и о своей любовнице, отец, – зло парировала Блисс. – Тот дом, что ты построил для Иветты на холмах, стоит целое состояние.
Клод замялся, не зная, как ему ответить на эти жестокие, но справедливые слова дочери.
– У мужчины в моем возрасте еще должны быть какие-то радости в жизни, – начал он. – Не думай, что я предаю память твоей матери. Ведь она умерла так давно... Ас Фолком меня связывают дела, от которых зависит благосостояние всех нас. В конце концов ты могла бы выйти за него просто из уважения ко мне. Кроме всего прочего, он любит тебя...
– Джеральду нужно мое наследство, – отрезала Блисс. – Господи, лучше бы у меня его не было!
– Не хочу тебе лгать, – Клод опустил глаза, – твое наследство действительно очень важная вещь – и для Фолка, и для меня самого. Но до того дня, когда ты получишь право распоряжаться им, должно пройти еще немало лет. А Фолк тем временем мог бы обеспечить тебе ту жизнь, которую ты заслуживаешь.
– Но если я все-таки выйду за него, то он вместе со мной получит и право распоряжаться моими деньгами, не так ли?
Клод снова замялся.
– Как правило, так всегда и бывает... Это в порядке пещей: женщины не умеют распоряжаться большими деньгами. Так что в данном случае закон всегда на стороне мужа. Даже Янг, если бы он был жив, мог со временем получить твои деньги – и тут же растранжирил бы их, я уверен.
При упоминании имени Гая горячие слезы вновь подступили к глазам Блисс. Неужели она никогда больше не увидит его? Никогда не почувствует вкус его губ, никогда не коснется его сильных рук, умеющих быть такими нежными, когда она сгорает в пламени сжигающей их обоих страсти? Никогда не услышит тех нежных слов, что он шептал ей по ночам на ухо?
Никогда. Никогда. Никогда.
Гай был так не похож на всех остальных мужчин, которых ей довелось видеть в своей жизни! Стройный, сильный, несмотря на свою молодость. И – также несмотря на молодость – чуткий, нежный и неутомимый любовник. Когда они познакомились и полюбили друг друга, Гаю был двадцать один год, но он уже обладал всеми качествами сложившегося взрослого мужчины – он был уравновешенным, общительным и очень деликатным человеком. Никогда, до самой смерти, она не сможет забыть его.
А ведь они совсем недолго прожили вместе. Судьба разлучила их так скоро, что Гай даже не успел узнать о том, что у него будет ребенок. Не узнает он теперь и о том, что его малыш умер, едва появившись на свет...
– Ты слушаешь меня, Блисс? – отвлек ее от грустных мыслей голос отца. – Так что, могу я сказать Фол-ку, что ты выходишь за него?
– Нет, отец. Я никогда больше не выйду замуж, – твердо сказала Блисс, не сомневаясь, что так и будет, что она никогда не предаст память Гая. – Можешь сказать Джеральду, чтобы он не рассчитывал на мое наследство.
2
Новый Орлеан, 1811
– Ты должна сделать это ради моего спасения, Блисс. – Клод Гренвиль продолжал нервно шагать по ковру, покрывавшему пол его кабинета. – Умоляю, пойми меня! Все это так непросто, так непросто... Ведь я разорен, слышишь, разорен! Джеральд Фолк тоже висит над пропастью, и только твое наследство может помочь ему удержаться на плаву. До сих пор я не настаивал, потому что ты была еще слишком молода, чтобы вступить в права наследования. Впрочем, это тебе известно не хуже, чем мне. Но теперь... Если ты выйдешь замуж, твое наследство может стать для всех спасительным якорем. Если же ты по-прежнему останешься незамужней, то будешь получать лишь ежемесячную сумму на содержание, но не сможешь прикоснуться к основным деньгам. Таково правило.
- Предыдущая
- 5/74
- Следующая
