Лишенные совести. Пугающий мир психопатов - Хаэр Роберт - Страница 9

Такие замечания, как "проницательность и живость ума", "занимательно говорит" и "необыкновенное обаяние", усеивают истории болезни пациентов Клекли. Он заметил, что психопат, попав в тюрьму, использует все свои незаурядные способности, чтобы убедить судью перевести его в психиатрическую лечебницу Попав в больницу, где его никто не желает видеть (ввиду его несносности), он всеми силами начинает добиваться выписки.

Клинические описания пронизаны собственными размышлениями Клекли о значении поведения психопатов.

Психопату незнакомы, а следовательно, и непонятны те основополагающие вещи, которые можно назвать личными ценностями. Практически невозможно пробудить его интерес трагедией или радостью, или гуманизмом великих произведений литературы и искусства. Все это ему безразлично. Красота и уродство (кроме очень поверхностного их воздействия), доброта, злость, любовь, страх и юмор ничего для него не значат и поэтому не имеют над ним никакой власти. Более того, он не может видеть, чем руководствуются другие. Это можно сравнить с дальтонизмом. Психопату невозможно объяснить это, потому что в его сознании нет ничего, с чем это можно было бы связать. Он может повторить фразу и с уверенностью сказать, что понял ее, но то, чего он осознать просто не в состоянии, навсегда закрыто для его понимания (ibid., р.90).

Книга The Mask of Sanity оказала сильное влияние на ученых США и Канады. Она стала основой для многих клинических исследований последней четверти века, целью которых был поиск причин появления психопатов. Теперь у нас есть ключи к разгадке тайны. О них вы узнаете из этой книги. Увеличение знаний об антиобщественном поведении психопатов на свободе привело к появлению новой, еще более важной цели — разработке надежных методов выявления психопатов с целью уменьшения опасности, которую они представляют для окружающих. В решении этой задачи заинтересовано как общество в целом, так и отдельные его представители, т. е. мы с вами. Свою работу в этой области я начал в 1960–х годах на кафедре психологии в Университете Британской Колумбии. Там растущий во мне интерес к психопатии соединился с опытом работы в тюрьме, и все это вылилось в то, что стало делом моей жизни. Я продолжил свои исследования там, где мне когда то довелось работать.

Выявление "истинных" психопатов

Проведение исследований в местах лишения свободы осложняется тем, что заключенные не слишком доверяют пришельцам из внешнего мира, и особенно ученым. Мне помог один из заключенных — "авторитетов", стоящих во главе тюремной иерархии. Он решил, что мое исследование не вызовет негативных последствий для его участников и окажется полезным для понимания истоков преступного поведения. Этот заключенный, профессионал по части ограбления банков, стал моим представителем в тюремном мире. Он положительно отзывался о моей работе и распространял слух, что сам принимал в ней участие. Ко мне хлынул поток добровольцев, и у меня появилась другая проблема: как отличить "истинных" психопатов от остальных преступников?

В 1960–е годы между психологами и психиатрами все еще существовали серьезные разногласия по поводу диагноза "психопат". Основным камнем преткновения был вопрос классификации. Ведь предметом нашего изучения были не яблоки и апельсины, а живые люди. Интересующие нас отличительные черты относились к разряду психологии, поэтому были хорошо спрятаны от пытливого ока точных наук.

Во Флориде одна женщина купила ему новый автомобиль.

В Калифорнии другая женщина купила ему гараж.

Кто знает, на что раскошелится третья.

Как было точно подмечено в газетной статье о похождениях Лесли Голла: "Его фамилия говорит сама за себя" (в переводе с английского gall значит "желчь").

"Любимый мошенник", как назвала его одна из жертв, перекочевывал от одной вдовы к другой и обманом вытягивал из них все, что ему было нужно. Они открывали ему не только свои сердца, но и чековые книжки. Благодаря стальным нервам, обаянию и полному чемодану фальшивых документов ему, как утверждают, удалось обокрасть пожилых дам, которых он встречал на различных вечерах и общественных мероприятиях, на несколько десятков тысяч долларов. Взглянув на прошлое Лесли, полиция Калифорнии заметила, что за ним тянется длинный шлейф из мошенничества, подделок и краж.

Когда Голл узнал, что полиция Калифорнии идет по его следу, он попросил своего адвоката написать письмо в полицию Флориды, в котором выражал готовность явиться с повинной под гарантии передачи его в одну из канадских тюрем.

"С того момента, как эта история получила широкую огласку, — писал репортер Дейл Бразао, — телефоны полицейских участков Калифорнии разрывались от постоянных звонков от детей и племянников якобы пострадавших женщин. Увидев его лицо, многие думали: "Кажется, я знаю этого парня…" Кто знает, сколько еще жертв ждут своего часа".

Теперь, отбывая десятилетний срок в одной из тюрем Флориды, Голл отзывается о себе как о гуманисте. "Конечно, я брал их деньги, но ведь взамен они получали меня, — сказал он. — Я был тем, что им было нужно. Они получали внимание, чувство близости, дружеское общение, а иногда и любовь… Бывало, что мы днями не выходили из спальни".

Из статьи Дейла Бразао, Toronto Star, 19 мая 1990 года и 20 апреля 1992 года

Я мог использовать стандартные психологические тесты, но в большинстве своем они основывались на субъективном мнении заключенных, например: "Я говорю неправду: (1) часто; (2) иногда; (3) никогда". Заключенные, с которыми я работал, достаточно хорошо знали, что от них хотели услышать психологи и психиатры. Они не стремились рассказать о себе что то действительно важное, однако использовали любую возможность, чтобы добиться досрочного освобождения, устроиться на лучшую работу, получить допуск к какой либо программе и так далее в том же духе. Что касается психопатов, так те вообще были профессионалами в искажении реальности. Умение производить хорошее впечатление — одна из самых сильных их сторон.

В результате в личных делах большинства преступников содержалась информация, разительно отличающаяся от того, что о них знали другие заключенные и тюремный персонал. Я помню случай, когда психолог на основании множества таких субъективных тестов заключил, что внутри бессердечного убийцы скрывалась чувствительная и ранимая душа! Из за некритичного подхода к личностным тестам появляется много "психологической" литературы, которая, в сущности, не имеет к психологии никакого отношения.

Пример одного заключенного укрепил во мне недоверие к психологическим тестам. Беседуя с ним, я как то затронул тему этих тестов. Он сказал, что знал о них все. В частности, он хорошо разбирался в самом популярном среди тюремных психологов Миннесотском многопрофильном личностном опроснике (MMPI)*. Как оказалось, у этого заключенного было все необходимое: брошюра с тестовыми утверждениями, регистрационный лист с номерами утверждений, профильный лист для построения основного профиля MMPI, профильный лист для 26 дополнительных шкал, интерпретация результатов. Будучи специалистом в этой области, он давал консультации другим заключенным — естественно, не бесплатно. Исходя из обстоятельств, он создавал необходимый клиенту психологический портрет и затем рассказывал, как отвечать на вопросы.