Зеленые ворота - Мейсснер Януш - Страница 2
- Предыдущая
- 2/63
- Следующая
Но это было просто пустяком по сравнению с круглой суммой в пятьдесят тысяч дукатов, которую в качестве десятины внес третий корсар, прибывший в Бордо через несколько дней.
Звали его Ян Куна, хотя был он более известен под именем Яна Мартена. И командовал он очень красивым, хоть и небольшим кораблем «Зефир», черный флаг которого уже много лет вызывал страх среди испанцев, страх не меньший, чем возбуждал у них Френсис Дрейк или Хоукинс.
О «Зефире»и его капитане ходили просто невероятные слухи. Некогда, плывя в эскорте французского посла, возвращавшегося из Польши, лишь он один сумел прорваться сквозь датскую блокаду в Зунде и вышел в Северное море; он сражался у берегов Нидерландов, помогая гезам Вильгельма Оранского; перешел на английскую службу и преследовал испанцев в Атлантике, а потом несколько лет практиковался в корсарском ремесле в Карибском море и Мексиканском заливе; в союзе то с Дрейком, то с другими корсарами взял несколько городов и портов в Новой Испании, и среди прочих Вера Крус и Сьюдад Руэда; едва не стал кациком индейского царства Амаха; захватил огромную добычу и быстро её растратил; в 1588 году поджег корабли Великой Армады в Кале и совсем недавно после победоносной атаки на Кадис догнал в открытом море втрое более крупную, тяжеловооруженную каравеллу, взял её на абордаж и захватил груз серебра и золота стоимостью в полмиллиона пистолей. Подсчитали, что за шестнадцать лет он затопил около пятидесяти неприятельских кораблей и судов, захватив добычу с двадцати из них. И никогда не был даже ранен, поскольку его мать, заподозренная в колдовстве, научила сына какому-то заклятию против пуль и сабель врагов.
На «Зефире» находилась возлюбленная этого героя и авантюриста, похищенная из какого-то испанского замка. Ее красота и отвага поражали всякого, кто её видел, а драгоценности и наряды могли вызвать зависть самой королевы.
Не все верили этим фантастическим россказням, но было фактом, что по крайней мере одна королева, причем владычица победоносной Англии, пылала гневом на капитана «Зефира»и жаждала мести. Не только из-за платьев и драгоценностей его любовницы, а прежде всего потому, что Мартен, оставив без предупреждения службу под английским флагом, не выплатил пятидесяти тысяч дукатов в казну Ее королевского величества, и при этом сумел вовремя обезопасить все свое состояние от посягательств казны, так что на них даже нельзя было наложить ареста. Так же, впрочем, поступили шевалье де Бельмон и капитан Каротт.
Все трое — знаменитый корсар, благородный дворянин, принятый при дворе, и скромный купчик добродушного вида — вероломно её обманули. Елизавета через своего посла потребовала их выдачи вместе с захваченной добычей, протестовала против предоставления им убежища во Франции, угрожала задержанием французских кораблей в своих портах.
Генрих IV наслаждался её яростью. Не раз она ему досаждала, и если порой помогала деньгами и войсками, то только в собственных интересах — он-то знал это даже слишком хорошо.
Услышав от мсье де Бетюна о романтичном корсаре, он прежде всего заинтересовался его пленницей.
— Ты её видел?
Де Бетюн ответил отрицательно — не было времени.
— Стареешь, мой Росни, — вздохнул король. — Стареешь, хоть моложе меня на семь лет. Я бы не выдержал, чтобы не взглянуть! Как только будем в Бордо, ты должен мне её показать.
— Если застанем там Мартена и его корабль, сир, — ответил де Бетюн.
— Ты должен как-нибудь это устроить. Нужно отблагодарить этих дельных капитанов, как они того заслуживают.
— Если Ваше королевское величество имеет в виду Мартена, то полагаю, что симпатия Вашего королевского величества, выказанная его любовнице, вряд ли будет им воспринята как благодарность, — заметил де Бетюн. — Насколько я знаю, он чертовски ревнив, и притом неустрашим и готов на все.
— Ты меня предостерегаешь! — рассмеялся Генрих.
Росни кивнул.
— На этот раз да, сир, — серьезно сказал он.
— Слово чести, ты меня и в самом деле заинтриговал!
— А меня это беспокоит, — буркнул Росни, — хотя… — он усмехнулся и умолк, подумав о Габриэль д'Эстре, которую терпеть не мог и которая отвечала ему тем же самым.
« — А может быть… — подумал он. — Может эта сеньорита сумеет завладеть сердцем Генриха и отодвинуть со сцены Габриэль? Кто знает…»
— Что ты там бормочешь? — спросил король.
Де Бетюн сообщил, что Мартен преподносит Его королевскому величеству шпагу.
— Она должна была стать даром коррехидора Санта Крус Филипу II, — добавил он, кивнув молодому дворянину, подавшему ему шпагу в ножнах, обтянутых сафьяном с золотыми оковками.
Глаза Генриха блеснули. Приняв шпагу, он выхватил полированный клинок. Тот был легок, как перышко. Попробовал отсалютовать, колоть, упер острие в пол и выгнул клинок дугой, потом дал подпрыгнуть вверх. Сталь дрогнула и зазвенела, он довольно усмехнулся, видя, что от прогиба не осталось ни малейшего следа.
Лишь потом король взглянул на рукоять и гарду. Рукоятку из слоновой кости тонкой работы обвивала золотая змея с прочеканенной чешуей и великолепным кроваво-красным карбункулом вместо головы. На резном золоченом эфесе чередовались сапфиры и гранаты; такие же камни украшали оковки ножен.
— Хороша, — протянул Генрих. — Если я не ошибаюсь, карбункул вызывает приязнь, сапфир хранит честь и здоровье, что кстати редко сочетается одно с другим, а гранат улучшает настроение. Если возлюбленная твоего Мартена обладает всеми этими достоинствами, и притом ещё так же хороша, как эта шпага, в самом деле стоит познакомиться с ней поближе. Во всяком случае я не выдам Елизавете твоих корсаров, Росни. Тем более двое из них — французы… Ба! Я ведь видел уже когда-то этого Бельмона? — вдруг воскликнул он.
— В По, Ваше королевское величество, — подсказал Арманьяк, первый камердинер короля. — Он был там с Антонио Пересом.
— Правда! Бельмон…Ричард де Бельмон. Он мне понравился. И Мартен похож на него?
— Ему недостает благородных манер, — ответил де Бетюн, хоть случалось разговаривать и с Елизаветой. Он весьма уверен в себе, как это часто бывает с людьми большой физической силы, которые к тому же отважны и благородны.
— Ты ему льстишь, — рассмеялся Генрих.
— Судя по тому, что о нем рассказывают, он именно таков, — ответил Росни. — И притом похож на человека, которому можно доверять.
— Однако Елизавета в нем несколько ошиблась!
— Ну, мне кажется, что и он, и многие другие прежде всего ошиблись в ней, — возразил де Бетюн. — И к тому же он не её подданный. Он родом из Польши.
— Ну ладно, — согласился Генрих. — Мы принимаем его дар в благодарностью и удовлетворением. Выдадим ему корсарский патент, а при случае и познакомимся. Напомни мне об этом, Арманьяк!
Упоение любви, которому отдавался Мартен в объятиях своей молодой и прекрасной возлюбленной, нашли достойное её красоты окружение среди прекрасных холмов и виноградников Медока.
На левом берегу Гаронны неподалеку от небольшого форта, расположенного к югу от Полье, широкая, усеянная островами река врезается в сушу глубоким заливом со спокойной водой. В конце его скрывается небольшая пристань, выстроенная из громадных дубовых пней, а над ней террасами поднимается в гору виноградник, увенчанный персиковым садом, за которым белеют стены дворянской усадьбы.
Усадьба эта — скорее небольшой замок — принадлежал мсье де Марго, который однако никогда в нем не жил. Потому что Людвиг де Марго, землевладелец по рождению, но по призванию страстный мореплаватель и путешественник, растратил все свое состояние на экспедиции за океан, по следам Вераццани и Кортеса. И осталось у него лишь одно это подзапущенное поместье, с маленьким виноградником и одичалым садом, на которые не нашлось покупателей. Сам он вечно пребывал либо в Ля Рошели, либо в море, где командовал королевским военным кораблем «Виктуар», а за виноградником и усадьбой приглядывал понемногу старый друг семьи, судья из Полье, мсье де Кастельно.
- Предыдущая
- 2/63
- Следующая
