Госпожа Путей (СИ) - Боброва Екатерина Александровна - Страница 46

• Предыдущая
• 46/51
• Следующая

   - Я могу подтвердить сказанное Госпожой, - Леестар вскочил со стула.

   - И я, - эхом откликнулись еще три голоса.

   Советник помрачнел, недовольно нахмурился, прошипел сквозь зубы:

   - Мальчишки.

   - Он не лжет, - неожиданно проскрипел друид, поддерживая Леестара.

   - И я верю своему бойцу, - вступился Небесный Император за Кэрисона.

   - В их словах нет лжи, - эльф тоже решил встать на сторону Госпожи и ее партии поддержки.

   Дракон сморщился, поджал губы, но оспаривать мои слова больше не стал. Вот только его взгляд сулил мне бо-о-ольшие неприятности.

   - Хорошо, допустим, это правда.

   - Девочка играет дерзко, но честно, - влез старикашка.

   - Да-да, милейший, мы это уже поняли. - Советник был готов сожрать посмевшего его перебить человека, но сдержался - дипломатия требовала оставлять своих противников раздавленными, а не пережеванными.

   - Допустим, - дракон обвел сидящих за столом тяжелым взглядом, но больше никто не осмелился перебить Советника, - Госпожа сказала правду, и перед нами пара сотен новых миров, которые нам предлагают почти даром. Цена не велика - признать новые миры вместе со старыми равными себе.

   - Вы не сможете управлять ими по-другому, - я не утерпела и вмешалась, - пусть это было давно, но в их истории вполне мог сохраниться тот отрезок времени, когда они торговали на Путях. Ларралы не вмешивались во внутренние дела народов, они лишь требовали соблюдения мира на Путях, уважения к другим и честности в делах торговли. Попробуете поставить их на колени, получите очередных повстанцев. В итоге кусок пирога станет слишком большим, и вы не сможете его проглотить, не сможете удержать всех в повиновении. Результат будет один - пирог сожрет своих хозяев.

   - Очень образно, - подгорный хмыкнул, представив пирог, пожирающий своего повара.

   - Я согласен с Госпожой, - Небесный Император окончательно стал моим союзником, - держать в повиновении одного слугу не совсем то же самое, что управлять целым дворцом. Тут нужен другой подход.

   - Единый подход, - проскрипел друид.

   - Если новые миры решат, что власть на Путях слабее их самих, нам останется только самим поставить врата и закрыться от всех гостей. - Светлейший Император не был трусом, нет, он просто слишком долго правил, чтобы не бояться выглядеть осторожным реалистом.

   - Итак, совет восьми, - дракон удивленно покачал головой, словно сам себе не веря, что он решился это произнести.

   - Девяти, - упрямо поправила его, - кстати, у вас будет прекрасный повод чаще собираться вместе и портить друг другу нервы, поливая грязью. Ох, простите, вести переговоры с равными без лести и преклонения. Но без Альхара вам все равно не обойтись. К тому же должен же совет иметь перевес голосов в решениях. Девять не делится поровну.

   - Деточка, позволь, мы уж сами как-нибудь договоримся с этим твоим Альхаром. Уверен, он не нуждается в защитниках.

   Еще как нуждается. Он, конечно, упрямый и талантливый, но тут некоторые столько лет у власти, сколько люди и не живут.

   - Альхар в совете - без этого мы не договоримся.

   - Госпожа не боится, что мы сейчас просто отберем у нее игрушку? - в первый раз подал голос матерый. Ледяные глаза смотрели на меня с угрозой.

   - Нет, не боится, - я тоже могу быть наглой и убедительной, особенно когда сэльер за спиной собирается в туманную стену и улыбается вместе со мной. Вот только улыбка с десяток метров длиной гораздо вразумительней моей.

   - Ого! - во взгляде воздушного сквозит восхищение. - Госпожа сильна. За такое короткое время подчинить себе сэльер! Гм, поражен до глубины души. - Небесный Император изволит поклониться, выражая свое уважение моим талантам.

   Из-под капюшона кушмера доносится фырканье. Похоже, пустынника веселит наш балаган. Он молчалив, и это хорошо. У меня от одного вида его темной фигуры мурашки по коже стадами бегают. Пусть молчит, так легче стараться его не замечать.

   - Хорошо, пусть будет совет девяти, - дракон тяжко вздыхает, но огорчение это напускное. Советник уже предвкушает, как будет ломать наглого выскочку. Но его ждет неприятный сюрприз. Играть ему придется не только с Альхаром. Краус, дракон-одиночка, неутомимый исследователь и опытный боец - вполне достойный противник.

   На столе внезапно появляется сфера. Шар с фиолетовыми огоньками заставляет мое сердце сжаться от дурных предчувствий.

   - Мы согласны, Госпожа, с твоими условиями. Но у меня. - Дракон делает паузу, оглядывает остальных, дожидается утвердительного кивка от каждого. - У нас есть одно свое условие.

   Шар легко катится по столу, я ловлю его одной рукой. Сжимаю в ладони.

   - Твое возвращение домой.

   Глава страдательно-слезливая, а также романтично-любовная и возвращательная.

   Я лежала на кровати, в который раз пытаясь высмотреть на потолке нечто новое. Новое высматриваться не хотело, демонстрируя девственную белизну. Вот уже третий день я дома. Одна. Хандрю.

   После возвращения с серых Путей родной мир показался удивительно скучным и блеклым. А еще собственное "я" съежилось до размера среднестатистической гражданочки со средней же паршивости внешностью. Часы пробили полночь, и Госпожа опять стала обычным человеком. Теперь я понимаю, что чувствовала Алиса, вернувшись из Страны Чудес - одно сплошное разочарование! Сказка закончилась - впереди жизнь, без чудес, без сказок, без трепетных взглядов, без почитания Госпожи и увы, без моей четверки. Только-только стала налаживать с ними отношения и на тебе, моя авантюра обернулась полным провалом для меня же самой. Я могла, конечно, топнуть ножкой, тряхнуть сэльером и послать этих властных уродов куда подальше. Да только последствия были бы крайне плачевными и для Путей, и для Альхара. Госпожа, и правду, вышла бы кровавой - столько крови принесло бы открытое противостояние!

   Но сейчас от собственного благородства лишь тошнит. Хорошо быть героем на поле сражения, где за страдания тебе достаются почет и слава. Но что делать герою, чей подвиг состоит в том, что он просто ушел... удалился в полное забвение. Герою остается лишь себя жалеть, да орошать подушку недостойными его слезами.

   Неудавшийся рабовладелец доставил меня домой точно на то же место откуда и забрал. Прощаться ни с кем не стала, только Рикуша ткнулась носом в бедро и тяжко вздохнула. Я присела на корточки, обняла кошатину. Та лизнула шершавым языком в щеку. Скорчила скорбную мордочку. Бойцы порывались подойти, но их ловко оттеснили. И правильно, нечего рвать сердце на части прощаниями. Выбор сделан.

   Семена врат и ключ я отдала на хранение хозяину саэна. Тот клятвенно обещал, что передаст их только следующей Госпоже. Надо же, как я напугала правителей, что они готовы ждать моей смерти, лишь бы не оставлять на Путях опасную Госпожу. Для старших народов моя короткая жизнь вполне терпимая задержка в осуществлении их грандиозных планов. Видимо, они надеются, что следующая Госпожа будет более покладистой и не такой наглой. Все может быть.

   Дома, на удивление, паника подняться не успела. Я вернулась в середине понедельника. Повезло, что мама забыла позвонить непутевой дочери на выходных, и контрольный звонок раздался только вечером. На работе решили, что я стала жертвой эпидемии гриппа. Так совпало, что не вышло аж трое из офиса, и мое отсутствие не было слишком заметным. Пожурили, конечно, но отпустили болеть на неделю. Знали бы они, что моя болезнь не лечится. Ее можно лишь пережить, как ломку... ломку несостоявшийся Госпожи.

   Я и переживала с конфетами, пирожными, походами по подругам, бутылкой водки (каюсь, и это было), даже хотела кошака завести, напоминающего Рикушу, но никак не могла найти подходящий экземпляр. Мама, конечно, заподозрила неладное и примчалась. Вынесла недалекий от истины вердикт - несчастная любовь и принялась лечить по-своему. Ухажеры посыпались на меня, как из рога изобилия. Вот только ни у кого в глазах не загорались зеленые звездочки, не отражалось голубое небо или не мерцала загадочная ночь. Подруги косились, недоумевали, но мне было плевать. Меня могло спасти лишь время, и я решила быть терпеливой. Память о тех коротких днях рано или поздно потускнеет, лица сотрутся, останется лишь слабый привкус прикосновения к чему-то необычному, да горечь исчезнувшего могущества.

• Предыдущая
• 46/51
• Следующая