Испытание огнем - Дашнер (Дэшнер) Джеймс - Страница 33

• Предыдущая
• 33/58
• Следующая

Хотелось верить ее словам. Тот шиз окончательно спятил и вскоре умер бы от болезни. К тому же он всеми силами пытался навредить Томасу и Бренде. Убить их. Томас оборонялся, хотя понимание собственной правоты не притупило чувства вины. Убить человека… с таким нелегко смириться.

— Знаю, — сказал наконец Томас. — Просто это… так жестоко. Бесчеловечно. Было бы проще застрелить его.

— Ага. Жаль, что вышло так, как вышло.

— А вдруг я буду видеть его харю во сне? Постоянно? — Он разозлился на Бренду. Пока Томас решал, так ли убийство необходимо, она заставила его пырнуть шиза.

Бренда повернулась к нему, и в лунном свете стали видны ее темные глаза и чумазое личико.

Странно: однако, глядя на Бренду, Томас захотел вернуть Терезу.

Бренда сжала его руку. Томас не сопротивлялся, но и не ответил на ее пожатие.

— Томас? — позвала девушка, заметив его отсутствующий вид.

— А?

— Ты спас не только свою шкуру. Ты и меня спас. Вряд ли я справилась бы в одиночку.

Томас кивнул. Сердце разрывалось от боли: все друзья пропали. Скорее всего мертвы. Чак точно мертв. Тереза потеряна. Сам Томас на полпути к убежищу, спит в кабине грузовика с девушкой, которая в конце концов спятит, а грузовик — посреди города, наводненного кровожадными психами.

— Ты с открытыми глазами спишь? — спросила Бренда.

Томас попробовал выдавить улыбку.

— Нет. Задумался, как все хреново.

— Не у тебя одного все хреново. И у меня хреновее некуда. Но я рада, что встретила тебя.

Такое простое и милое предложение… Томас зажмурился, и боль преобразилась в некое чувство к Бренде. Почти такое же, какое он испытывал по отношению к Чаку. Томас возненавидел людей, из-за которых Бренда здесь, в этом городе. Возненавидел болезнь, Вспышку. Захотел все исправить.

Открыв глаза, он тоже посмотрел на Бренду.

— И я рад. В одиночку было бы еще хуже.

— Они убили моего папу.

Ошарашенный внезапной сменой темы, Томас поднял голову.

— Что?

Бренда медленно кивнула.

— ПОРОК. Папа не хотел отдавать им меня. Кричал как сумасшедший, набросился на них… вроде со скалкой. — Бренда тихонько хихикнула. — Ему прострелили голову.

В бледном свете луны у нее на глазах блеснули слезы.

— Ты серьезно?

— Ага. Я все видела. Папа умер еще в падении.

— Господи… — Томас не знал, что сказать. — Мне очень… жаль. У меня самого убили лучшего друга. Он у меня на руках умер. — Помолчав, он спросил: — А твоя мама?

— Пропала и долго не появлялась. — Бренда умолкла, и Томас решил не давить. Да ему и знать-то больше ничего не хотелось.

— Я так боюсь сойти с ума, — после долгой паузы произнесла Бренда. — Уже схожу. Многое кажется странным, непонятным. Ни с того ни с сего я начинаю думать о какой-то ерунде. Воздух иногда такой… жесткий. Не знаю, к чему это, и боюсь. Вспышка забирает меня. В самый ад.

Не выдержав взгляда Бренды, Томас опустил глаза.

— Не сдавайся. Доберемся до убежища, и нас вылечат.

— Пустая надежда. Но лучше такая, чем никакой.

Она сильнее сжала руку Томаса, и на этот раз он ответил ей тем же. А потом — невероятно! — они заснули.

Томас пробудился от кошмара. Снилось, будто Минхо и Ньюта зажали в угол конченые шизы. Психи с ножами. Злые психи. Пролилась кровь…

Открыв глаза, он огляделся.

Кабину по-прежнему окутывала тьма, парень едва смог разглядеть Бренду. Он даже подумал, что все еще спит.

— Кошмары мучают? — спросила вдруг девушка.

Опустившись на спинку сиденья, Томас закрыл глаза.

— Да. Никак не забуду друзей. Фигово мне от того, что мы разделились.

— Мне жаль, правда. Очень жаль. — Она поерзала в кресле. — Не беспокойся. Твои приятели глэйдеры с виду крепкие, умные. А если не так, то Хорхе поможет, он воробей стреляный. Проведет через город на раз. Не переживай зря, лучше о нас волнуйся.

— Ну спасибо, успокоила.

Бренда рассмеялась:

— Прости… Я шутила. Ты моей улыбки не видел.

Включив подсветку на часах, Томас проверил время.

— До рассвета еще несколько часов.

Помолчав немного, он снова заговорил:

— Расскажи еще о мире. Нам здорово подтерли память. Кое-что вспомнилось, но это так, обрывки. Не знаю, настоящие ли они. К тому же в них о внешнем мире почти ничего нет.

— Внешний мир, говоришь? — глубоко вздохнула Бренда. — Ну, хреново сейчас во внешнем мире. Температура начала понижаться, однако уровень морей восстановится ой как не скоро. Со времени последней вспышки утекло много воды, Томас, и людей умерло предостаточно. Просто невероятно, как мы быстро оправились и приспособились. Если бы не уродская Вспышка, цивилизация выдержала бы марафон на выживание… Эх, если бы да кабы… дальше не помню. Эту фразу любил повторять папа.

Томас едва мог сдержать любопытство.

— Что произошло? Образовались новые страны или просто объединенное правительство? Как с ним связан ПОРОК? Может, он и есть правительство?

— Прежние страны сохранились, но… границы стираются. Как только начала свирепствовать Вспышка, главы государств объединили силы, ресурсы, технологии — все ради создания ПОРОКа. Он учредил зверскую программу тестов, карантин. Распространение болезни замедлилось, но не остановилось. По-моему, единственный шанс побороть Вспышку — найти лекарство. Надеюсь, тебе не солгали и оно существует. Правда, его почему-то не дают нуждающимся.

— Ну а мы где? — спросил Томас. — Географически?

— В машине. — Томас не засмеялся, и Бренда продолжила: — Прости, не время для шуток. Судя по этикеткам на консервах, мы в Мексике. Или, точнее, на ее месте. Теперь здесь Жаровня. В основном территории между двумя тропиками — Раком и Козерогом — полностью превратились в пустыню. Центральная и Южная Америка, почти вся Африка, Ближний Восток, юг Азии. Повсюду мертвые земли, трупы… Милости прошу на Жаровню. По-моему, со стороны правительства мило ссылать сюда нас, шибздиков.

— Господи… — В голове у Томаса бушевал ураган мыслей. Откуда он знает о своей принадлежности — самой прямой — к ПОРОКу? О принадлежности к нему Групп «А» и «В», Лабиринта и всякой прочей ерундени, через которую надо пройти? Томас еще не мог составить осмысленной картины происходящего.

— Господи? — переспросила Бренда. — И все? Лучше ничего сказать не можешь?

— Слишком много вопросов. Не знаю, с какого начать.

— Знаешь что-нибудь об анальгетиках?

Томас посмотрел на девушку, жалея, что не видит ее лица.

— Кажется, Хорхе говорил о них. Что это такое?

— Сам знаешь, как устроен мир. Новые болезни — новые лекарства. Если нельзя убить саму болезнь, борются против симптомов.

— А что делает это лекарство? У тебя оно есть?

— Ха! — презрительно вскрикнула Бренда. — Как будто нам выдают его! Такую круть могут себе позволить только шишки. Они называют лекарство кайфом. Оно притупляет эмоции, процессы в мозгу, вводит в ступор. Ты словно пьяный, практически не чувствуешь ничего. Лекарство сдерживает Вспышку, потому что болезнь гнездится в голове. Пожирает мозг, губит его. Если он не работает, то и вирус слабеет.

Томас скрестил руки на груди. Он упускал нечто важное, не мог ухватить сути.

— Выходит… это не лекарство? Пусть оно и замедляет действие вируса?

— Даже близко не лекарство. Анальгетик отсрочивает неизбежное. Вспышка все равно побеждает, и ты теряешь способность размышлять здраво, рационально, перестаешь сострадать… и ты уже не человек.

Томас молчал. Сейчас он еще сильнее, чем прежде, чувствовал, как некая — очень важная — часть памяти пытается просочиться сквозь щель в стене, ограждающей его от прошлого. Вспышка. Мозг. Сумасшествие. Анальгетик, кайф. «ЭТО ПОРОК». Испытания. Речи Крысуна о том, что весь сыр-бор — из-за реакций глэйдеров на Переменные.

— Спишь? — спросила Бренда спустя несколько минут.

— Нет. Просто информации слишком много. — Рассказ Бренды вызвал смутную тревогу, однако Томас все никак не мог сложить части головоломки. — Надо все обмозговать…

• Предыдущая
• 33/58
• Следующая