Рассказы - Мелихан Константин Семенович - Страница 13
- Предыдущая
- 13/75
- Следующая
Директор, который обещал своей секретарше вернуться домой не позже десяти, позвонил ей с кладбищенского телефона-автомата, причем разговор начал так:
– Зайчик, угадай, откуда я звоню!
Наконец, директор разрешил захоронение, потому что стали показывать передачу «Земля и люди», но теперь уже стало интересно могильщикам, которые во время кинокомедии спали в свежевырытой могиле.
Короче говоря, прощались с вахтершей до тех пор, пока передачи не кончились по всем программам. Расходились неохотно. Начальник охраны услышал в темноте, как девушка говорила какому-то парню без усов:
– Спасибо за вечер!
– Хорошее мероприятие, – сказал начальник охраны директору.
– Да, – согласился директор, – хорошее начинание.
– Главное – на свежем воздухе, – сказал начальник охраны.
– Да, – согласился директор. – Так сказать, приятное с полезным.
Но что именно приятное, а что полезное – не указал.
01
Не знаю, как на вашей АТС, а на нашей никогда не предугадаешь, какой она выкинет номер. Звонишь, например, в прачечную, а попадаешь в типографию. Или звонишь в столовую, а попадаешь в больницу.
Вот как-то вечером прибегает ко мне соседка.
– Звоните, – кричит, – скорей ноль один! У нас пожар!
Я скорей звоню 01.
Снимают на том конце трубку, и вдруг я узнаю голос своего директора.
– Ой, – говорю, – извините! Я, кажется, не туда попал.
Кладу трубку и снова звоню 01. И снова на своего директора попадаю.
Он говорит:
– Что-нибудь случилось, Орлов?
Я говорю:
– Да. Случилось. Но вас это не касается.
Он говорит:
– Почему же вы мне тогда звоните?
Я говорю:
– По телефону.
Он трубку повесил. А я снова звоню 01. И снова на своего директора попадаю.
Он говорит:
– Вы, Орлов, хорошенько проспитесь, а завтра зайдите в мой кабинет.
И кладет трубку.
Я дрожащей рукой, медленно и старательно набираю 01.
Директор говорит:
– Вы меня уже четвертый раз с постели поднимаете!
И тут я не выдержал.
– А вы, – говорю, – не снимайте трубку, когда не вам звонят!
Он говорит:
– А кому же, интересно, вы тогда звоните? Тут со мной рядом только моя жена.
Я говорю:
– Я ноль один звоню. У нас здесь пожар.
Он говорит:
– Ну, это и следовало ожидать. Слава богу, у вас там до драки ещё не дошло.
И вешает трубку.
Тут вбегает ко мне эта соседка и кричит:
– Что же вы ноль один не звоните?!
– Я, – говорю, – звоню ноль один, а попадаю на своего директора.
Она говорит:
– Ну тогда звоните своёму директору – попадете на ноль один.
Я уже специально звоню своёму директору.
Он говорит:
– Вы чем там ноль один набираете?
Я говорю:
– Да сейчас я уже не ноль один набирал, а специально ваш телефон.
Он говорит:
– Да это я уже давно понял.
И повесил трубку.
Соседка говорит:
– Тоже мне – настоящий мужчина! Не можете правильно ноль один набрать!
И сама набирает 01.
И тут я слышу, ЧТО она говорит:
– Нет, – говорит. – Орлов мне никто. Я просто его знакомая.
Я хватаю у нее из рук трубку и кричу:
– Я не виноват, товарищ директор! Девушка сама захотела вам позвонить. Потому что я не настоящий мужчина.
И тут я слышу из трубки:
– Я вам не товарищ директор. Я его жена.
Я говорю:
– А вы откуда говорите?
Она говорит:
– А вот откуда эта… «пожарница» узнала наш номер телефона?!
– Так его, – говорю, – все знают.
Она говорит:
– Большое вам спасибо, товарищ Орлов, что вы мне позвонили!
Я говорю:
– Пожалуйста. Если надо, я могу ещё позвонить.
Она говорит:
– А товарищ директор сейчас к вам приедет. Вещи только свои соберет.
И кладет трубку.
Я говорю соседке:
– Сейчас приедут. Все нормально.
Она говорит:
– Поздно! Пожар уже потух. Сам собой. Звоните, чтоб не приезжали.
Я звоню жене директора.
Заспанный голос из трубки отвечает:
– Дежурный диспетчер пожарной охраны слушает.
– Я, – говорю, – звоню не вам, а жене своего директора.
Они говорят:
– По какому адресу?
Я называю адрес директора.
Они говорят:
– Через минуту будем.
Через две минуты мне позвонили директор с женой и спросили:
– Это милиция?
Я взглянул на часы и ответил:
– Три часа пять минут… Три часа пять минут…
Вмешательство
Народу в зале не было, за исключением мух.
Наконец показался государственный обвинитель. Потом – заседатели. Последним вошел адвокат. За ним – судьи. А за ним – обвиняемый в сопровождении стражей.
Когда все расселись, судья встал и начал суд:
– Слушается дело по обвинению гражданина Беленького. Слово для обвинения предоставляется прокурору.
Беленький, высокий стройный старик, сидел, опустив голову. Даже невооруженным глазом было видно, что его эстетические вкусы не совпадали с общепринятыми. Он не поклонялся таким гигантам мировой литературы, как Шекспир, Ластрин, Пинес, Грумм, Гейлинтаг и Сидоров. А почему-то отдавал предпочтение только русской литературе XIX века. И это в то время, как сам Беленький был урожденцем Исландии – огромной страны, давшей миру целую плеяду величайших писателей, артистов оперы и космонавтов.
Государственный обвинитель откашлялся и на новолатинском языке стал зачитывать обвинение:
– Обвиняемый Беленький, по матери – Юнь Нань, – обвиняется в преступлении против порядка. Первый раз гражданин Беленький проник в XIX век с целью застрелить из нейтринного пистолета Дантеса, когда последний ехал на Черную речку. И лишь благодаря усилиям Межвременного Надзора опасность Вмешательства была предотвращена. Тогда суд ограничился лишением гражданина Беленького всех прав передвижения во времени в обоих направлениях.
«Бедняги! – подумал Беленький. – Они не знают всей правды».
Утопая по колено в пушистом снегу, он стоял за молодыми елями. И когда Пушкин выстрелил в воздух, телекинезом направил пулю прямо в грудь Дантесу.
Если бы знать тогда, что у него под одеждой был защитный жилет!
– Но второе преступление, – продолжал государственный обвинитель, – есть вершина коварства, на которую только способен человек XXII века. Видите это кольцо?
Он постукал по столу тонким метановым обручем.
– Как установлено экспертизой, диаметр кольца совпадает с диаметром головы обвиняемого, а кольцо – есть не что иное, как телепатическая приставка, позволяющая внушать мысли не только в пространстве, но и во времени. А теперь, гражданин Беленький, ответьте суду, зачем вы продлили жизнь Достоевскому?
– Я очень люблю этого писателя, – ответил Беленький. – Как много бы он ещё сделал, если б не ранняя смерть.
– Но ведь вы нарушили причинно-следственную связь! – вскричал государственный обвинитель. – Перед самой смертью Достоевского, когда солдаты уже заряжали ружья, вы внушили царю отменить приказ о расстреле. Что он и сделал. С головы Достоевского и других петрашевцев были сняты мешки, и приговоренные к смертной казни были сосланы в Сибирь.
– Да! – воскликнул Беленький. – Но теперь мы имеем возможность читать такие книги, как «Записки из Мертвого дома», «Дядюшкин сон», «Униженные и оскорбленные», «Преступление и наказание», «Братья Карамазовы», «Бесы», «Подросток», «Идиот».
– Кто – идиот?! – вскочил обвинитель.
– Это роман такой – «Идиот», – пояснил судья. – Я вчера прочел. В энциклопедии.
– И все-таки должен выдвинуть ещё одно обвинение, – сказал государственный обвинитель. – В преступлении против личности. После насильственного вмешательства сознание Достоевского раскололось. Личность его раздвоилась, существование стало парадоксальным. Возьмите любое из его произведений – везде чувствуется два Достоевских: живой и мертвый. Тема двойничества проходит через все его романы и повести…
- Предыдущая
- 13/75
- Следующая