Операция «Танненберг» - Мельников Руслан - Страница 2

• Предыдущая
• 2/65
• Следующая

Такое еще было в новинку.

А новое – это хорошо забытое старое.

Больше всего атакующая швейцарская баталия напоминала знаменитую фалангу Александра Великого, о которой Европа уже успела позабыть. Простые солдаты кантонов не могли похвастаться ни древностью рода, ни турнирным мастерством одиночных боев, но сильны были общим натиском и единой волей.

Баталия держала строй, словно и не люди в ней шли, а шахматные фигурки, одновременно двигаемые по доске чьей-то незримой рукой. Под ритмичный стук боевых барабанов швейцарцы шагали затылок в затылок, древко к древку. Щитов не было. Ни у кого. Плотный строй и слаженность действий товарищей, что стоят справа и слева, спереди и сзади – лучше любого щита. А для хорошего удара алебардой или точного сильного укола пикой необходимо две руки. Две свободные руки.

Впереди – чуть выступив из строя – двигались лучшие воины баталии. Их было немного, но все они являлись гордостью кантонов, боевой элитой. Рослые силачи-трабанты в прочных шлемах и надежных панцирях, несли на плечах тяжелые двуручные мечи. Такими удобно обрубать или отклонять наконечники вражеских копий, подсекать ноги рыцарским коням, разбивать щиты и латы противника. Такими расчищают дорогу баталии в самом начале боя.

Владеть этим смертоносным оружием, превышавшим порой человеческий рост, мог не всякий. А потому трабанты получали самую высокую плату за службу и претендовали на лучшую долю в добыче. Если, конечно, выживали в мясорубке битвы.

Сразу за мечниками следовали шеренги пикинеров. Пикинеры тоже принимали бой первыми, а потому были защищены ненамного хуже австрийских рыцарей. Яйцевидные шлемы и широкополые железные шляпы, спасающие от рубящих ударов сверху, с седла. Кирасы, наплечники, наручи, поножи. И длинные – больше трех метров – пики на крепких, не чета хрупким рыцарским копьям, древках.

Пиками щетинились также фланги и тыл, превращая баталию в неприступного «ежа». Внутри – в каре пикинеров – располагалась основная ударная сила швейцарских кантонов – алебардщики в легкой броне или незащищенные вовсе, но послушные воле своих командиров.

Вооруженные двуручными топорами с колющим наконечником и заостренным крюком на обухе, алебардщики шли не столь плотно, как пикинеры. Чуть рассредоточившись, шли, чтобы иметь достаточно места для замаха и удара. Граненые – не будут скользить в ладони – древка тяжелых алебард поднимались сплошным лесом. Солнце играло на широких заточенных лезвиях.

В самом центре баталии развевались знамена кантонов. Под знаменами толпились барабанщики, трубачи и неопытные молодые бойцы, задача которых – не столько драться, сколько обеспечивать общий напор.

Швейцарские арбалетчики, выбежав вперед, пустили стрелы в смешанную массу габсбургских рыцарей и тут же вернулись под прикрытие стройных рядов. Но стрелков, хоть и славившихся своим искусством, в баталии имелось немного. Швейцарцы делали ставку на рукопашный бой.

Помимо алебард, пик и арбалетов солдаты кантонов были вооружены длинными узкими кинжалами, которыми удобно добивать поверженного противника в латах. Впрочем, не только противника. Любое проявление трусости, попытка сбежать, сломать общий строй будет стоить жизни малодушному воину. Сосед по шеренге и сосед по ряду, не раздумывая, сунет под лопатку или ребро паникеру заточенный клинок.

Это – не только верное средство против страха, но и суровая необходимость во благо всей баталии. Швейцарцы грозны и сильны единым ударом. Баталия же, взломанная беглецами изнутри, уже не способна противостоять врагу. Следовательно, беглецов быть не должно.

Целостность строя и боевой пыл в сердцах хранили также рассеянные по рядам палачи. Не те, презираемые, проклинаемые горожанами и селянами работники эшафотов, а уважаемые, опытные и никогда не терявшие присутствия духа ветераны. Армейский палач выполнял неприятное, но важное дело. Или – что было, конечно, предпочтительно – не выполнял. Все зависело от того, давали ли соратники повод для кровавой работы. Палачи в баталии обязаны убивать любого, кто без приказа повернет назад. И об этом был осведомлен каждый, идущий впереди.

Впрочем, сегодня нужды в круговой поруке батальных шеренг и в палаческом заградотряде не возникало. Швейцарцы знали, за что сражаются, за что гибнут и за что убивают. Немцы вообще и австрийцы в частности являлись стародавними врагами вольнолюбивых кантонов, не желавших покоряться императору и его алчным вассалам. Уже более двух веков вели швейцарцы непрекращающиеся войны с германской империей, именуемой священной и римской, и конца тем войнам видно не было…

По поваленной бронированной двери прогрохотали сапоги. По знаку руководителя операции магистра Томаса Зальцмана штурмовая группа ввалились в дымящийся проем.

Было очевидно: созданию цайттоннеля – заветных, гостеприимно распахнутых ворот в прошлое и будущее – помешали. Кто-то прорвался в хронобункер. Похитил ценную пленницу. Устроил диверсию. И сорвал все планы. Но кто? И главное – как?!

Противогазные маски и стволы «шмайсеров» вертелись из стороны в сторону. В свете ярких ламп, пронизывающих газовый туман, ничего не двигалось, не шевелилось. Под бетонным куполом не осталось ни одной живой души.

Только трупы магистров и медиумов эзотерической службы. И каменный круг платц-башни. И не улегшаяся еще багровая муть древней магии…

Неведомые диверсанты ушли. Вместе со своей добычей. А отсюда при запертых воротах имелся только один выход. И именно им воспользовались злоумышленники.

…Багровая муть древней магии…

И клубы газа, заполнившего все помещение – от бетонного пола до бетонного потолка.

Было, впрочем, кое-что еще. То, чего быть тут ну никак не могло. Утыканный стрелами гусеничный мототягач «Кеттенкрафтрад». С легким прицепом. И с тяжелым грузом. На прицепе лежал короб «атоммине».

Искуроченный, побитый, посеченный корпус. Вставленный в гнездо соединительной трубки запал с…

Люди в противогазах обступили прицеп.

…с часовым механизмом.

С запущенным часовым механизмом!

Который уже никак не остановить.

Штурмовики попятились. Что такое «атоммине», они знали. Сами ведь отправляли опасный груз в прошлое, предварительно пройдя секретный инструктаж по мерам безопасности. И вот груз вернулся. Обратно. На боевом взводе.

Частое – тяжелое и гулкое – дыхание под резиновыми личинами. Испуганные – невнятные и глухие – выкрики из-под газ-масок. Ужас в круглых стеклах окуляров…

Вперед выступил бригаденфюрер. Магистр эзотерической службы.

Томас Зальцман глянул на циферблат. И поднял руку с двумя растопыренными пальцами. То был вовсе не знак победы. Пальцы показывали «два».

Две минуты оставалось до ядерного взрыва.

Рука магистра чуть подрагивала.

Ревели боевые рога. Барабаны били чаще, сильнее. Топали сотни ног. Звенело железо. Главная баталия ускоряла шаг. Живой квадрат, ощетинившийся алебардами и пиками, уже не полз – бежал на пеших рыцарей. Воспрянул духом и авангард швейцарцев, почти оттесненный с холмов Хильдесридена за громадные мшистые глыбы.

Зажатое между двумя вражескими отрядами войско Леопольда Третьего спешно перестраивалось. Подмога уже выдвигалась из-под стен осажденного Земпаха. Но – холмы, овраги, ручьи, канавы и обрывы на пути… По такой дороге даже самая быстрая конница не успеет вовремя.

– Частокол! Ставить частокол! – взрыкивал из-под забрала рыцарь с пышным плюмажем на шлеме. Размахивая длинным мечом, он пытался навести хотя бы подобие порядка в смешанных рядах австро-германцев.

Дорогие доспехи сверкали на солнце, многочисленная свита слуг, оруженосцев и телохранителей едва поспевала за своим сюзереном. Слева от ревущего мечника, стараясь не попасть ненароком под тяжелый клинок, держался знаменосец. Щит рыцаря и стяг над его головой украшал родовой герб Габсбургов: вздыбленный лев на золотом поле. Красный лев в синей короне.

• Предыдущая
• 2/65
• Следующая