Безопасная Гавань - "Рэдклифф" - Страница 1

• 1/48
• Следующая

Книга предназначена для лиц, достигших 18-ти летнего возраста.

18+

Перевод с английского:  Ксения Сергеева

Редакторы: Ольгерта Харитонова и Кристина Гизбрехт

Свежеиспеченная помощница шерифа Провинстауна заехала на стоянку, с которой открывался великолепный вид на небольшую бухту. Ранним майским утром, воздух казался свежим и бодрящим. Не считая домика на колесах и ее патрульной машины, автостоянка была абсолютно пустынной. Справа от нее протянулась изогнутая, песчаная линия пляжа, и вдалеке уже можно было различить любителей прогуляться с утра пораньше. Низко над водой в поисках завтрака летали чайки, их пронзительные крики эхом отзывались на ветру.

Влажный туман стелился над песчаными холмами и приятно охлаждал кожу. Она открыла окно, позволяя удивительным запахам и звукам моря наполнить машину. В ту же секунду, пар от чашки кофе, стоящей на приборной панели, растворился в легких дуновениях ветерка. Она машинально поправила на себе широкий кожаный пояс, пристраивая поудобнее пистолет в кобуре.

Потянувшись за кофе, она задержала взгляд на траулере^{1}, застывшем далеко в заливе. Не думая ни о чем конкретном, она просто наслаждалась прекрасным утром. Ее мысли крутились лишь вокруг вечных сил природы, заполнявших все вокруг. На берегу океана, она всегда ощущала себя ничтожной песчинкой, но здесь, в этом городе, ей было комфортно, совсем как дома. Она как будто принадлежала данному месту. Довольно необычное для нее ощущение, особенно учитывая тот факт, что этот маленький городок, расположившийся на крохотном участке земли, врезавшемся в Атлантический океан, стал для нее домом совсем недавно. Она приехала сюда через всю страну, в место, где никогда не была, оставив за собой целую жизнь. Тем не менее, сейчас она знала, что поступила правильно, и ощущала себя готовой принять любой поворот событий с хладнокровием, с которым привыкла воспринимать все обстоятельства, встречающиеся на ее жизненном пути.

Яркая вспышка недалеко от берега привлекла ее внимание, и через мгновение в поле зрения появилась красная байдарка с ярко-желтой гоночной каймой. Сильные и ритмичные удары весел быстро продвигали лодку вперед, но это зрелище не нарушало общей гармонии – наоборот, прекрасно сочеталось с движением волн и течением в бухте. Она наблюдала за каяком, пока он не превратился в маленькую точку на горизонте, и лишь после этого завела двигатель.

Услышав, как открывается дверь участка, шериф Нельсон Паркер поднял взгляд от стола. Порыв ветра чуть было не унес бумаги, разложенные перед ним. Участок представлял собой одно, но очень просторное помещение. Прямо перед входной дверью располагалась зона ожидания, а за невысоким заграждением находилась рабочая зона и диспетчерский пункт. В примыкающей комнате, в задней части здания находились две тюремные камеры, которые, впрочем, использовались крайне редко. Шериф представлял собой выносливого мужчину чуть за сорок, чьи густые темные волосы были лишены намека на седину, а зоркие глаза имели сероватый оттенок.

Когда она вошла, Нельсон вновь удивился ощущению легкого беспокойства, которое он испытывал всякий раз, когда видел ее. Возможно, все дело в ее росте – новая помощница была такой же высокой, как и он сам, или всему виной ее умение держать марку в любой ситуации. Статная, с сильными, крепкими мышцами, она была в лучшей физической форме, чем любой из его сотрудников-мужчин. Форма цвета хаки сидела на ней как влитая, и это вновь напомнило ему, что пора бы всерьез заняться лишними килограммами, уютно расположившимися на его талии и не собирающимися ее покидать. Возможно, дело было в том, что она, кажется, и не подозревала, насколько привлекательна. Она выглядела так, будто ее ни капли не волновали взгляды, которые бросали на нее прохожие, особенно женщины, когда они вдвоем шли по улице. «Господи. Да я, кажется, ревную... Вот идиот!».

– Доброе утро, шеф, – поздоровалась она, направляясь к кофеварке. Изучая ее содержимое непонятного темного цвета, она нахмурилась. – Это что, вчерашний?

– Боюсь, что так, Риз, – пожал плечами шериф. – Я разогрел себе, что было.

– Господи, – пробормотала она, выливая остатки в раковину. – Больше похоже на ил, чем на кофе. Ни за что не стала бы это пить.

Она заварила свежий кофе и присела за свой стол, примыкающий к столу шерифа. В лотке для входящих документов лежали отчеты, подготовленные ночной сменой, и Риз достала их, чтобы ознакомиться.

– Есть что-нибудь, на что следует обратить внимание? – спросила она.

– Ничего необычного. Несколько штрафов за превышение скорости, один за управление автомобилем в нетрезвом состоянии, и пара драк в барах.

Риз взглянула на настенный календарь. До Дня Памяти оставалось меньше двух недель. Ей еще не доводилось видеть, как меняется небольшой рыбачий поселок в летний сезон, но слышала она об этом уже неоднократно. С конца мая по сентябрь, из-за наплыва туристов, население Провинстауна, которое зимой составляет всего несколько тысяч человек, увеличивается в разы. Благосостояние большинства местных жителей зависит от туристов, хотя это и не мешает им ворчать из-за жутких пробок.

– Я так понимаю, до праздника особо ничего и не будет происходить, – заметила Риз.

– Точно, – согласился он. – Зато потом будет куча машин и народу, больше происшествий, больше ночной жизни, а значит, больше беспорядков. Четыре месяца безостановочного ада, а потом восемь месяцев тишины.

Риз молча раскладывала отчеты по местам, пытаясь представить, сколько работы предстоит в следующие месяцы.

– Думаешь, выдержишь мертвый сезон? – Спросил Паркер. – В декабре вся центральная улица без труда просматривается сверху донизу – ни одна машина не загораживает вид. Будешь идти по улице, и твои следы окажутся единственными отпечатками на снегу.

Риз удивленно посмотрела на него:

– А почему это должно меня беспокоить?

Он пожал плечами, его врожденной тактичности ощутимо мешало любопытство. Они с Риз работали бок о бок уже почти месяц, а он все еще ничего не знал о ней. Она никогда не говорила ни о своем прошлом, ни о семье, а ведь сложно поверить, что у такой привлекательной женщины, никого нет. И, раз уж Риз не давала ему возможности задавать подобные вопросы, он часто пытался вытянуть из нее хоть что-нибудь, кроме указанного в резюме.

– Ну, наверно, к такому образу жизни ты не очень-то привыкла?

Риз решительно отстаивала свое право на личную жизнь, она делала это инстинктивно, а с годами научилась еще тщательнее оберегать свою жизнь от посторонних. Она с трудом поборола желание оставить вопрос шерифа без ответа, ведь все-таки этот человек ее начальник, и, скорее всего, большую часть времени ей придется проводить в его компании. В конце концов, он просто пытается быть дружелюбным. Риз напомнила себе, что скрывать ей нечего.

– Я привыкла к жизни в армии, шериф. И порой она бывает очень скучной, в армии ничего не изменилось за последние двести лет.

– Знаешь, для своей должности ты слишком квалифицирована, – продолжил он. – Я знал это, когда принимал тебя на работу. И я просто не мог не взять тебя, с твоим-то опытом работы в военной полиции и степенью юриста.

Риз все еще было некомфортно от, в общем-то, обычного разговора, и она раздумывала, насколько сильно ее желание чем-то поделиться, и есть ли оно вообще. Ее стиль общения сложился за долгое время службы в армии, под влиянием этого жесткого мира с четкой иерархией, где все отношения строго определены рангами и прочими условностями. Там существовали правила, определяющие, когда можно есть, где спать, а также с кем спать. Были также и способы обойти правила, если этого хотелось. Риз никогда не подвергала сомнению необходимость выполнения заданных правил, она не была настолько наивна, чтобы не понимать, к чему приведет их нарушение. Говорить о своих мыслях и чувствах было опасно, а в некоторых случаях даже губительно^{2}. Ее быстро научили, что есть всего лишь три правильных ответа на любой вопрос – «да, сэр», «нет, сэр» и «виноват, сэр».

• 1/48
• Следующая