Выбери любимый жанр

Александра – наказание господне - Мельникова Ирина Александровна - Страница 67

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Полина, подняв глаза на своего жениха, совсем расстроилась. Закусив губу, князь с отчаянием смотрел вслед скрывшейся троице. Баронесса поняла, что главные ее испытания впереди, а сейчас надо срочно спасать положение. Ситуация складывалась явно не в ее пользу. Князь не слишком торопился в ее объятия и не проявлял никакого интереса к ее постели. Да и свадьба откладывалась пока на неопределенный срок до приезда старших Адашевых. А по сведениям Кирдягина, старая княгиня была деспотичной до безобразия особой.

– Кирилл! – тяжело вздохнув, баронесса с видом великомученицы протянула ему руку. – Я совсем не обиделась ни на Павла, ни на мальчиков. Я уверена, что уже в ближайшее время мы снова подружимся с ними. – И вдруг, словно догадавшись о чем-то, воскликнула: – Разумеется, только гувернантка могла их настроит против меня! Прошу вас уволить ее и по возможности скорее!

– Хорошо! Я сегодня же разберусь с этим! – Князь, поддерживая невесту, помог ей подняться с кресла. – Пойдемте, я провожу Вас до Вашей комнаты. – И бросил через плечо растерянной Агафье: – Пригласи через полчаса мадемуазель Александру ко мне в кабинет.

– Кирюша! – испуганно произнесла старуха, однако тот, не оглянувшись, вывел баронессу из столовой.

Кирдягин, насвистывая бодрый мотивчик, подошел к столу, налив себе из графина коньяку, опрокинул стопку в рот, оторвал от грозди несколько виноградин и вальяжной походкой откормленного к Рождеству селезня покинул столовую.

Агафья вздохнула и перекрестилась на образа.

– Спаси и сохрани, Господи, Кирюшу и робят от всяческих бед и напастей! Убереги от соблазнов и мирской злобы! Пошли им любви и покоя! – Оглядев комнату, она покачала головой и подняла опрокинутое Павлом кресло. – Ну, право, как дети малые! Сошлись два петуха, Кирилл да Павлуша, и чуть друг другу глаза не поклевали и из-за кого, спрашивается? Из-за непутевой бабы, которой и цены-то – медный грош в базарный день! – Нянька сердито высморкалась в большой носовой платок. – Будь моя воля, я и ее, и кузена этого шаромыжного давно бы коленом под зад спровадила, но разве кто старуху слушает!