Бесы Черного Городища - Мельникова Ирина Александровна - Страница 37

• Предыдущая
• 37/83
• Следующая

– Вот, – Сыроваров растерянно огляделся по сторонам, – что здесь произошло? Я же говорил, непременно ограбили...

Он наклонился и хотел поднять шаль. Но Иван, опередив его, прикрикнул:

– Не трогать! Оставь все на своих местах!

– Странно, – заметил Алексей, – похоже, синяки и ссадины гадалка заработала в спальне, но убили ее, несомненно, в кабинете. Почему именно там? Судя по всему, преступника интересовал сейф, а в кабинете, кроме абсолютно идиотских декораций, ничего занятного для него не было. Скорее всего это инсценировка, чтобы запутать следствие!

– Вполне с тобой согласен, – сказал Иван. – Дамочку не могли прикончить в спальне, иначе следы крови нашлись бы не только здесь, но и в прихожей. Вернее всего, ее оглушили чем-то тяжелым, а после на руках перенесли в кабинет. По рассказам дворника, новый помощник с подобной задачей успешно справлялся, хотя гадалка, заметь, не меньше шести пудов весом. Что ж, будет Олябьеву работенка! – Он повернулся к Сыроварову. – Что ты головой вертишь?

Тот растерянно посмотрел на сыщиков.

– Удивительное дело, не могу понять: куда подевалась собачонка Зинаиды Петровны? Неужто убили злодеи? Она по всякому случаю дикий лай поднимает! Страсть какая голосистая! Так, бывало, и норовит за пятки схватить! Вздорная псина, неуживчивая! Сильно ее хозяйка баловала, она у нее в ногах обычно спала, пока этот, новый, не появился! Его шавка на дух не переносила, забьется под кровать и верещит как резаная, даже лужу порой сделает. – Словно устыдившись своего многословия, Сыроваров мгновенно замолчал и, сцепив пальцы, щелкнул ими, тем самым выдав себя. В спальне он волновался больше, чем в кабинете.

Отметив этот факт, Алексей осторожно, двумя пальцами поднял край свесившейся до пола простыни, заглянул под кровать и радостно присвистнул:

– Вон она, ваша собачка, Сыроваров! – Он протянул руку, пытаясь достать толстую рыжую и лохматую псину. Свернувшись в клубок, она забилась в самый дальний угол и не подавала признаков жизни. Пришлось опуститься на колени, подлезть под кровать и, ухватив собачонку за холку, вытащить ее наружу.

– Сдохла? – Сыроваров прижал руки к груди и болезненно сморщился.

Алексей не ответил, но передал находку Ивану и снова опустился на колени. Странный запах, который он почувствовал в тот момент, когда доставал собачонку, был не чем иным, как запахом эфира. Так что горемычная не сдохла, она просто уснула.

– Эфир! – сказал он, поднимаясь с колен. – Гадалку, а она, видимо, этому активно сопротивлялась, усыпили эфиром, а после перетащили в кабинет. Окна открыли, чтобы проветрить спальню, а под кроватью, в замкнутом пространстве, пары эфира задержались и сморили собачонку.

– Бедная животина! – покачал головой Иван и погладил псину по спинке. Затем серьезно посмотрел на Алексея. – Ты не находишь, что появились кое-какие совпадения? Внешне этот приятель Клементины очень сильно смахивает на работника с мельницы: и красавец, дескать, и силен неимоверно. Уж не этот ли тип здесь объявился? Помнишь, мельник говорил, что его Ивана собаки тоже боялись?

– Но как это могло случиться? До мельницы не ближний свет, как ему удавалось одновременно в двух местах находиться?

– А кто говорит, что одновременно? – удивился Иван и обратился к Сыроварову: – Скажи-ка, любезный, новый ассистент госпожи Клементины постоянно жил в доме или только наведывался?

– Да какой он ассистент? – удивился тот. – Зинаида Петровна, правда, при знакомстве его вторым ассистентом представила, но он в сеансах не участвовал, не помогал ей с клиентами, как я. Дармоед он, а не помощник! Едва грамоту знает, а уж наглости да хамства выше головы. И в доме появлялся от случая к случаю. Бывало, три дня жил, а после на неделю исчезал. Я как-то высказал Зинаиде Петровне свои сомнения по поводу его занятий, а она рассердилась, накричала на меня, пригрозила выгнать без рекомендаций.

– А из-за чего вышла ссора? Есть свидетели, что вы с новым ассистентом недавно крепко повздорили и Зинаида Петровна чуть ли не разнимала вас.

– Не помню, – поджал губы Сыроваров и отвернулся. – Я себя уважаю и со всяким отродьем в споры не вступаю.

– Ну, смотрите, Борис Федорович, – сказал Алексей, – не хотите говорить – не надо, а в вашем положении лучше рассказать все честно. Алиби у вас нет, ссоры вы не подтверждаете. Похоже, у вас имеется умысел ввести следствие в заблуждение. Но как бы вам это боком не вышло!

– Я уже сказал, это не моя тайна, – произнес упрямо Сыроваров.

– Женщина? – справился Иван. – Небось замужняя?

– Какое ваше дело? – взвился тот, подтверждая тем самым, что предположения Ивана не лишены основания. – Это моя личная жизнь, и не смейте лезть в нее своими лапами! Ищейки! Гнусные ищейки!

– Ого! Как тебя разобрало! – протянул удивленно Иван. – Ладно, твоей личной жизни мы касаться не будем, только как бы она, эта жизнь, не закончилась в петле. Из-за своих благородных понятий ты, голубь сизокрылый, первый подозреваемый в совершении преступления. А все, что ты рассказал нам про отношения мадам Клементины с ее любовником, – всего лишь попытка перевалить вину с больной головы на здоровую. Так что без лишних угрызений совести отправим мы тебя сейчас в тюрьму. Посидишь там, поразмышляешь, авось и передумаешь вводить господ полицейских в заблуждение. Так я говорю?

Сыроваров, побледнев, молча уставился на него.

– Чего застыл? – усмехнулся Иван. – Решай, пока начальство не пожаловало. После тебе мало не покажется. Есть у нас мастаки, которые в такой оборот тебя возьмут – не возрадуешься. Тогда сам на допрос проситься будешь, каяться станешь и слезами умываться, только поздно окажется. Запомни, хорошо яичко ко Христову дню...

– Я все сказал, – буркнул Сыроваров, – но моей вины здесь нет. И вы только зря станете возиться со мной. Настоящий преступник в это время скроется за тридевять земель.

Иван смерил его тяжелым взглядом, но на тираду не ответил, лишь скомандовал:

– Веди, показывай, где тут кухарка да горничная проживают. Сдается мне, их тоже усыпили, как эту бестию. – Он осторожно положил спящую собачонку на кровать и покачал головой. – Одного не пойму: зачем нужно было убивать твою хозяйку, Сыроваров? Вполне хватило бы усыпить ее – и бери все, что хочешь! Нет же, ее убили, причем таким жестоким способом. Может, и вправду насолила кому? Скажи, любезный, у твоей хозяйки были враги или недоброжелатели?

– Как у любого человека, наверно, были, – пожал тот плечами, – но не больше и не меньше, чем у всех остальных. Однако на моей памяти никто явной неприязни к ней не выказывал и не угрожал. Она обязательно поделилась бы со мной, если бы возникла опасность!

– Она настолько доверяла тебе?

– Да, очень доверяла.

– А не могло такое случиться, Сыроваров, что она переключила свое доверие на нового фаворита, а ты отошел на второй план? – продолжал допытываться Вавилов.

– Нет, она продолжала советоваться со мной касательно коммерческих дел и привлечения клиентов. Думаю, если появилось бы какое беспокойство, я бы сей момент о нем узнал.

– А если этим беспокойством являлся ее любовник, она бы призналась в этом?

– Не думаю, такие вещи она держала в тайне.

– Вы заявили нам, что не знали о том, что именно хранилось в сейфе. А как вы думаете, Зинаида Петровна могла поделиться этим секретом с любовником? – спросил Алексей.

– Откуда я знаю! – рассердился вдруг Сыроваров. – Клементина – женщина скрытная, но если он сумел влезть к ней в доверие, то вполне могла поделиться. От подобной дури никто не застрахован.

– Слушай, Алеша... – Неожиданная догадка так поразила Ивана, что, пропустив Сыроварова на пару шагов вперед, он остановился на полпути к каморкам, где проживали горничная и кухарка, и придержал Алексея за рукав. Затем прошептал, едва шевеля губами: – А если Сыроваров хитрит? И все стрелки специально переводит на любовника Клементины? А на самом деле он прикончил не только мадам, но попутно и ее нового дружка?

• Предыдущая
• 37/83
• Следующая