Бесы Черного Городища - Мельникова Ирина Александровна - Страница 67

• Предыдущая
• 67/83
• Следующая

– Попробую, – повторил Алексей и хлопнул приятеля по плечу. – Давай работай! Удачи тебе, а мне Желтка надо найти. Где-то тут отирается...

Желтовский и впрямь дожидался его в комнате для посетителей. Завидев Алексея, он вскочил со стула и ринулся к нему.

– Поехали со мной в больницу. Сейчас Гейслер будет забирать ребенка. Сможешь взять у него интервью, – сказал ему Алексей. – Расскажу кое-что по дороге, исключительно для твоей газеты, но только если поклянешься ничего не сочинять. Иначе, сам понимаешь, мое доверие к тебе не безгранично.

Желтовский поклялся. Но Алексей знал, что эти клятвы действуют до того момента, пока не всплывет новая сенсация. В таких случаях репортер вмиг забывал о вполне искренних заверениях писать честно, не сливать грязь на полицию и ее агентов.

Но в этот раз Желтовский повел себя по-джентльменски. С судьей беседовал вежливо, не задавал провокационных вопросов. А после того, как семейство Гейслеров уехало с сыном домой, признался, что был неподдельно потрясен радостью родителей и их изъявлениями благодарности полиции.

Они расстались на углу примыкавшего к зданию городской больницы крошечного сквера. Желтовский помчался ловить извозчика, Алексей же отправился в управление пешком...

В городе царило необычное оживление. Люди собирались в толпы у закусочных, трактиров, лавок, на стоянках извозчиков. Какие-то темные личности суетливо сновали от одной группы людей к другой. Раздавались угрожающие возгласы и ругань. Окна магазинов и лавок были наглухо закрыты ставнями, на дверях виднелись замки.

Возбужденный гул голосов становился все сильнее на подходе к управлению полиции. Толпа здесь была гуще, но люди держались поодаль, ближе не подходили, остерегались полицейских. Цепь городовых перекрыла все подступы к управлению. В толпе уже слышались пьяные песни, звуки гармоник.

На воротах одного из домов Алексей заметил выведенный мелом крестик. Это был явный и грозный предвестник погрома. Поляков подошел к одному из парней, по виду мастеровому, с городошной битой в руках.

– Что здесь происходит? – спросил он парня.

– Да вот жидов идем бить, а полиция дорогу загородила! – охотно объяснил тот.

– А по какому случаю?

– Дак они же православных детей крадут и кровь ихнюю пьют. И могилы православные тож раскапывают.

– А могилы-то зачем им раскапывать?

– Дак, говорят, свиней мертвым мясом кормят, а потом нам продают, чтоб сдохли скорее! – Мастеровой потряс битой. – Отольются жидкам наши слезы.

Алексей хотел возразить, но обнаружил за своей спиной еще добрую дюжину молодчиков с битами и кастетами в руках и понял, что его голова еще пригодится уголовному сыску, и поэтому в абсолютно бесполезные дебаты вступать не стал. На крыльце управления он еще раз остановился и смерил толпу взглядом. Ему стало жутковато. Такое скопище одичавших пьяных обывателей увещеваниями не успокоишь. Здесь нужны казаки и их нагайки...

Он не успел додумать эту мысль до конца. На входе в управление показался Тартищев.

– Алексей, бери мою коляску и гони на двадцать пятый километр. На дачах убийство.

– Кто? – выдохнул Алексей.

– Полиндеев. Карп Лукич. Там уже Гвоздев и Черненко.

– А Иван?

– Он занимается гувернанткой, – рассердился Тартищев. – Давай жми! И чтоб к вечеру у меня была версия! Иначе...

Но Алексей уже не слышал, что кричал ему начальник. Заскочив на ходу в коляску, он приказал Никите:

– Гони! Кровь из носу гони!

Кучка людей возле ворот дачи что-то оживленно обсуждала. Среди них Алексей заметил несколько знакомых физиономий – то были репортеры местных дешевых газетенок, которые всегда оказывались на месте происшествия гораздо быстрее, чем их собратья из солидных изданий. Алексей отвернулся и прошел мимо. Сейчас ему было не до досужих расспросов газетной братии.

Недалеко от ворот сидел на корточках человек. Это был судебный следователь Карнаухов. Чтобы заглянуть в узкий промежуток между воротами и подворотней, он опустил голову до самой земли, в которую упирался ладонями, и пытался удержаться в столь необычной позе. Еще двое мужчин пытались заглянуть в узкую щель между створками ворот. Алексей тоже узнал их. Они были из ведомства Лямпе. Старания жандармов и следователя казались тем более удивительными, что калитка рядом была открыта, и за ней тоже виднелись люди. Одним словом, посторонних и не посторонних лиц на улице и на территории дачи находилось непозволительно много.

Алексей спрыгнул с подножки коляски и велел Никите отогнать ее в сторону, но все время находиться в пределах видимости. Сам же направился вниз к особняку, куда все подходили и подходили новые зеваки, явно жильцы с ближних дач.

Городовой огромного роста, на латунной бляхе которого значился номер восемнадцатого участка, поднял руку, загораживая проход.

– Что нужно?

– Старший агент сыскной полиции Поляков. – Алексей полез во внутренний карман, чтобы достать служебную карточку, но городовой опустил руку:

– Простите, вашскобродие! Не признал поначалу. Проходите, они там. – Городовой ткнул большим пальцем себе за плечо. – Плохи дела, такого человека кокнули!

– Да, дела неважные! – согласился Алексей и увидел, как к воротам подъехала санитарная карета.

Алексей огляделся по сторонам и остановил взгляд на даче. Она была каменной, двухэтажной и по архитектуре напоминала помещичий дом где-нибудь в Центре России. Стены ее густо затягивали какие-то вьющиеся растения, высокое крыльцо с двух сторон сторожили гипсовые львы. Газоны были недавно подстрижены, дорожки присыпаны песком. И здесь сказывался вкус хозяйки.

Правда, сам особняк был огорожен совсем не в европейском стиле высоким забором из плотно пригнанных между собой досок. Вниз от него к дому тянулся крутой склон, поросший мелкой травой, сплошь усыпанной цветущим клевером и гусиной лапкой. В одном месте от забора было оторвано несколько досок. Чуть ниже на косогоре возвышался дикий валун, обсаженный вокруг какими-то сине-розовыми цветами. За этим валуном прямо на цветах лежал лицом вниз Карп Лукич Полиндеев. Над ним склонились двое: агенты Черненко и Гвоздев. Один из них, Гвоздев, приподнял щепотью лежащий рядом котелок купца и пристально его рассматривал. Рядом с трупом стоял керосиновый фонарь.

Егор Черненко подошел к Алексею.

– Мы ничего не меняли, оставили все как есть, хотели, чтобы ты посмотрел на купца, прежде чем его увезут. Певичка в доме, ее, похоже, сначала изнасиловали, а после убили, и более жестоко, чем Полиндеева, просто свернули шею. Б-р-р! – передернулся Черненко. – Ну и поганец у нас объявился, ты не находишь?

– Нахожу, – ответил Алексей и подошел к трупу. – Что здесь произошло?

Гвоздев поднял голову.

– Стреляли из револьвера с близкого расстояния. Гильзы валялись неподалеку, вон за той будкой. Убийца выбежал навстречу и всадил в купца пять пуль из семи. И когда тот упал, добил его выстрелом в затылок. Певичка, видно, услышала стрельбу, соскочила с постели, но добежала только до выхода из спальни, ее схватили, попользовали прямо на ковре и тут же убили.

Алексей внимательно осмотрел место преступления.

– Что-то его насторожило или обеспокоило, если он выскочил из дома полуодетым! И бежал в сторону забора. – Он повернулся к Черненко. – Забор был сломанным, когда вы приехали?

Тот усмехнулся.

– Его Афонькин сломал, здешний дачный сторож. Он поначалу услышал непонятный шум, а затем крик и выстрелы. Говорит, что сразу побежал к даче, но скорее всего врет, подлец, не менее часа сидел в кустах, ожидал незнамо чего.

– Где сторож?

– Его Савелий в доме допрашивает. Объясняет, что выломал доски для того, чтобы проникнуть в сад, до ворот, мол, далековато идти, да там вдобавок волкодавы на цепи. Говорит, труп заметил еще от забора, когда посветил фонарем. – И пояснил: – Вон его фонарь, возле камня. И еще он говорит, что проходил вдоль улицы минут за десять до того, как услышал пальбу. Никого не встретил, никого не заметил. Да мы в первую очередь все вокруг осмотрели. Земля от росы еще не просохла, следы хорошо заметны, но нашли их только в том месте, где Полиндеев упал, и за будкой, где стоял убийца, там же он бросил револьвер.

• Предыдущая
• 67/83
• Следующая