Ржавый Рыцарь и Пистолетов - Мельникова Ирина Александровна - Страница 47

• Предыдущая
• 47/79
• Следующая

– Ты выбросила пистолет?

– А вы его нашли? – поинтересовалась Даша.

Корнеев замялся, но ответил, без всякого сомнения, честно:

– Пока не нашли. Скажи, что это был за пистолет?

– Павел называл его «ПМ». Вероятно, пистолет Макарова.

– У Свиридовского в сейфе не оказалось именно «ПМ», – пояснил Ворохов, – и его водитель Бескудников сообщил, что Павел Аркадьевич взял с собой его. У него было разрешение на ношение боевого оружия. И все-таки скажите, куда вы подевали пистолет?

– Не помню, – Даша пожала плечами. – Честно скажу, не помню.

– Свидетели покушения показали, что с вами был какой-то мужчина. Он оказал Свиридовскому первую помощь. Кто это был? Высокий, крепкий, в кожаной куртке? – снова спросил Ворохов.

– Я знаю, что его зовут Алексей и он служит в МЧС. Он спас меня во время пурги, когда я ехала на похороны Арефьева. Но я не знаю его фамилии.

– Как он очутился на месте преступления?

– Понятия не имею. Я почти ничего не помню. Так, отдельные эпизоды. Все перепуталось! Огонь, крики, кровь... Простите. – Она сжала зубы и покачала головой. – Все, что знала, я сказала...

– И все-таки, почему это случилось после неожиданного вызова Павла Свиридовского в банк? У вас железная логика, Дарья Витальевна, скажите, что вы думаете по этому поводу? Ведь вас ждали, и только по счастливой случайности вы тоже не оказались жертвой. – Ворохов пытался узнать то, на что она сама хотела бы получить вразумительное объяснение.

– Да, Паша предлагал мне подождать его в машине, – ответила она тихо, – но я решила вернуться в гостиницу. – Она подняла глаза на Корнеева. – Леня, я полагаю, какой-то очень близкий к Павлу Аркадьевичу человек вольно или невольно сообщил бандитам, что он подъедет к банку. Не думаю, что об этом знали многие, человека два-три, не больше. Митя, Зайцев, Виктория Николаевна...

– Вероятно, ты права! Мы их проверяем! Скажи, жена Свиридовского знала о твоих отношениях с Павлом Аркадьевичем?

– Это совсем не то! – сквозь зубы быстро сказала Даша. – Ей сообщили, что Павел улетел на северные прииски. Митя, то есть Бескудников, очень боялся Павла и вряд ли посмел бы сдать его Лильке. Хотя кто их знает? Я уже ничему не удивлюсь!

– Бескудников – любовник Лилии Свиридовской?

– Этот вопрос задайте ей. – Даша посмотрела на Корнеева: – Леня, дай сигаретку.

– Даша, – Леонид взял ее за руку, – прежде мы тебя накормим. Заедем в кафешку. Ты ж ничего не ела со вчерашнего дня?

– Я не хочу есть, – помотала она головой, – но выпить чего-нибудь выпила бы! И много! Дайте слово, что отпустите меня на Пашины похороны. Обещаете?

– Обещаю, – сказал Леонид, – я тебе обещаю, что мы сделаем все возможное, чтобы вычислить этих сволочей!

– Не надо, – Даша едва заметно улыбнулась, – такого не обещай. Думаю, это будет не просто трудно, это будет невозможно!

– И все-таки ты что-то знаешь, – Корнеев покачал головой. – Подумай, пожалуйста, кому ты делаешь хуже. Пока эти сволочи на свободе, твоя жизнь будет в опасности. Не стану больше давить на тебя. Но если ты вдруг вспомнишь что-то: людей, факты, детали – немедленно вызывай меня или Ворохова. Даша, поверь, это важно для тебя в первую очередь!

– Я понимаю, – Даша снова посмотрела в окно. Над городом поднималось солнце, необычайно красное, багровое, словно в эту ночь побывало в пекле. – Я вызову, – пообещала она.

– Дарья Витальевна, – Ворохов очень внимательно посмотрел ей в глаза. – Можно попросить вас об одолжении? Это – не в наших, это – в ваших интересах. Мы хотим вам помочь...

Даша молча уставилась на него, ожидая продолжения. Ворохов замялся, на мгновение перевел взгляд на Корнеева, потом снова на Дашу.

– Не рассказывайте следователю, что Павел Аркадьевич передал вам пистолет. Это еще одна статья. Незаконное хранение оружия. Скажите, что в момент взрыва пистолет подкатился к вашим ногам. А чей он, вы не знаете. Тогда ваши действия попадают под статью 113 УК. Вы стреляли в состоянии сильнейшего душевного потрясения, аффекта, так сказать.

– Меня будут судить за то, что я чуть не прикончила киллера?

– Не думаю, что дело дойдет до суда, – отозвался Ворохов, – вы помогли задержать особо опасного преступника. В Уголовном кодексе есть статья 38, которая определяет, что причинение вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании и пресечении возможности совершения им новых преступлений не является преступлением. Но стрельба из незаконного оружия при большом скоплении народа... Тут как посмотрит прокурор. Слава богу, все обошлось, никто, кроме киллера и, возможно, одного из его сообщников, от вашей стрельбы не пострадал.

– Так я еще и сообщника подстрелила? – изумилась Даша.

– Да, на полу брошенных «Жигулей» мы обнаружили приличную лужу крови.

– Я рада, что оказалась вам полезной, – сухо сказала Даша, – и, вероятно, воспользуюсь вашим советом. Ведь пистолет и впрямь мог подкатиться мне под ноги. Но поверит ли следователь столь удачному стечению обстоятельств?

– А это уже его проблемы, Дарья Витальевна, – улыбнулся Ворохов, – главное, что мы схватили этого чудилу! Благодаря вам схватили!

Тяжелые железные двери захлопнулись за ее спиной. Лязгнул замок. Весь мир остался там, за порогом мрачного здания с зарешеченными окнами и крепкими дверями с несколькими запорами, глазком и окошечком, в которое подают миски с тем, что не зря прозвали баландой, такой у этого пойла вид, запах и вкус.

В этих стенах, окрашенных в серо-зеленые грязные тона, перестаешь чувствовать себя человеком. Каждый здесь выживает по-своему, каждый, будь то мужчина или женщина, кто ждет своей участи на деревянных нарах в переполненных камерах. Здесь витают запахи немытого тела, грязной одежды и параши, хлорки и испражнений и свет едва проникает в узкое оконце, забранное несколькими решетками изнутри и снаружи и расположенное под самым потолком.

Перед тем как она перешагнула порог камеры, у Даши изъяли какую-то оставшуюся в карманах мелочь, серьги и кольцо, то самое, которое ей подарил Паша, а также часы и цепочку с крестиком, составили опись, сложили все это в пакет, опечатали и спрятали в сейф.

Следователем прокуратуры была высокая женщина лет пятидесяти, усталая и раздраженная. Она курила «Приму» и старалась не смотреть Даше в глаза, когда задавала ей свои вопросы. Ничего нового в них не оказалось. Даша подтвердила то, что успела сообщить Корнееву и Ворохову. С пистолетом тоже обошлось. Она объяснила все, как посоветовали оперативники, и, похоже, следователя это удовлетворило. По крайней мере, никаких уточняющих вопросов больше не последовало.

Конечно, ей очень не хотелось проводить двое суток в ИВС. Но следователь вслед за Корнеевым убедила Дашу, что ей придется пробыть сорок восемь часов в этих, не слишком приятных условиях в целях собственной безопасности. К тому же по ходу следствия могли возникнуть новые вопросы, требовавшие немедленного ответа, и Даша должна быть под рукой. Правда, она поинтересовалась, как же будут обстоять дела с ее безопасностью по истечении отведенных законом суток и не возникнет ли новая необходимость перевести ее теперь уже в СИЗО.

Следователь хмыкнула и прикурила сигарету от окурка предыдущей. И после этого сердито заявила:

– Не язвите, гражданка! Потребуется, переведем в следственный изолятор. И молите бога, чтобы не открылись новые обстоятельства. – Она очень выразительно постучала пальцем по листкам только что подписанного Дашей протокола.

И Даша смирилась. Действительно, осталось уповать только на бога и непредвзятое следствие. А ИВС? Что ж, как писателю, ей надо на собственной шкуре испытать то, что порой испытывали герои ее книг, а значит, пройти через изолятор временного содержания, кажется, именно так расшифровывалась эта аббревиатура, хотя она узнала и другое его название. Милиционеры между собой процедуру водворения в камеру изолятора называли «спуском в трюм». И это определение гораздо больше соответствует действительности.

• Предыдущая
• 47/79
• Следующая