Последний дракон - Кобербёль Лине - Страница 30

• Предыдущая
• 30/64
• Следующая

— Что?

— Брачный контракт!

Вот тут мы все разинули рты. Во всяком случае я. Брак? С Нико? Ведь он был…

— Такие вопросы нельзя обсуждать подобным образом, — спокойно произнес Этлас. — Ты ведь это хорошо знаешь.

— Княжьи сыны по любви не женятся, — сказала Кармиан. Голос ее был холоден как сталь. — Ему незачем меня обожать. Я хочу лишь быть кем-то. Я желаю подняться вверх, туда, где никто не сможет больше топтать меня.

У Нико в этот раз был такой вид, словно он не знал, на каком он свете.

— Хочешь этого… ты хочешь… Стало быть, ты хочешь стать фру-госпожой Замка-крепости?

— Да!

— И такова твоя цена?

— Неужто это так отличается от бумаг о праве на рыбную ловлю и о праве на землю? Будь твой отец жив, он в один прекрасный день принял бы подобное решение, не правда ли?

— Не смей впутывать моего отца! — сквозь зубы сказал Нико.

— Почему же? Я очень хорошо знаю, что он никогда бы не сказал «да» такой, как я. Он подыскал бы княжескую семью, с которой хотел бы породниться. Тут держали бы совет, шли бы переговоры, составлялись бы бумаги о приданом и праве на наследование и все такое прочее. Но в конце концов он решил бы, кому тебя продать. Ой, нет, прости! С кем тебя поженить!.. Разве не так поступают там, откуда ты родом?

Нико не мог это отрицать. Именно это подобало тому, кто был сыном князя.

— Ладно! — произнесла Кармиан. — Произошли кое-какие перемены. Отец твой мертв. Дом Равна ныне в опале, в несколько трудных обстоятельствах, и княжьи семьи вовсе не стоят в очереди, чтобы с ним породниться. Но у меня есть то, что ты хотел бы иметь. Это моя помощь и помощь гельтов. Тебе не нужно даже платить сейчас и здесь. Отложим это до удачного завершения. Мы просто напишем, что контракт вступит в силу в случае смерти Дракана.

— Кармиан, это в самом деле то, чего ты добиваешься?

— Да!

— А как же чувства?

— Любовь — для маленьких голубоглазых девочек. Немного взаимного уважения, Нико. Этого хватит. С какой-нибудь княжной ты даже в этом не был бы уверен. Да и я не глупа, Нико. И хоть не рождена в золотой колыбели, но я понятлива и способна.

Я видела, что Нико и вправду взвешивает ее речи. Оценивает всерьез. Мне хотелось наорать на них обоих. На Кармиан за то, что она так расчетлива… Фру-госпожа Замка-крепости! Она, которая рождена не в золотой колыбели, а в грязной канаве. Ишь ты, из грязи да в князи! Да, Нико не мог быть столь глуп. А может, и мог?

— Этлас? — Нико вопрошающе глядел на хевдинга гельтов. — Каково твое слово в этом деле?

Этлас с виду не очень-то радовался тому обороту, который приняла эта беседа.

— Мы в долгу перед Кармиан. За прежние дела, а теперь за это. Но… Кармиан, ты толковала об этом с Мейре?

— Да!

— И?..

— Она… она не станет это запрещать.

— Кармиан, Мейре нам никогда ничего не запрещает. Она полагает, будто мы имеем полное право провалиться в болото дурости. А уж болото мы выберем сами. Ты отлично это знаешь. Что она сказала?

— Только то, что я плохо знаю собственное сердце.

У Кармиан был такой вид, будто ей это стоило крови и было больно произнести эти слова. Но она говорила правду, и это было само по себе ошеломляюще. Я ведь сама слышала, как Мейре сказала ей эти слова.

— Но ты сама знаешь, чего хочешь?

— Да! — Она гневно глянула на него, словно задавать такие вопросы было непростительной дерзостью. — Я отлично знаю, чего хочу!

Этлас слабо покачал головой.

— Если она твердо решила, — молвил он, — то мы поддержим ее требование. Мы в долгу перед ней.

Нико коротко склонил голову, словно желая скрыть выражение своего лица. Затем выпрямился вновь, и лицо его уже больше ничего не выражало, оно было просто невозмутимо.

— Да, тогда давайте покончим с нашими обязательствами! — проговорил он неожиданно твердым голосом. — Право на рыбную ловлю, право на землю и фру-госпожа Замка-крепости. Этлас, я полагаю, ты заключаешь куда более выгодную сделку, нежели она.

Кармиан лишь вызывающе-упрямо глянула на него, но не вымолвила ни слова.

Я встала.

— Дина, — спросил Нико. — Ты куда?

— Никуда, — ответила я. — Просто на воздух.

Морозный туман рассеивался. Впервые за много дней небо стало свеже-голубым. Только на душе у меня было угольно-черно! Кармиан! Хоть бы мне никогда не встречаться с ней! Хоть бы Нико тоже никогда не встречался с ней! Хоть бы черт побрал ее, и ее русалочьи волосы, и ее расчетливый ум, что скрывается под этими волосами. Фру-госпожа Замка-крепости! Будто такая, как она, может… будто такой, как она, позволено…

Теплые слезы катились по моим щекам, и я бешено вытирала их. Мне не хотелось стоять тут и выть. И если уж непременно плакать, нельзя ли, чтоб это было из-за чего-нибудь другого? Из-за чего-нибудь поважнее, чем Кармиан. Из-за Дракана! Из-за детей гельтов, и тех, кого уже схватили, и тех, которым нужно прятаться где-то в болотах и которым нельзя жить свободной жизнью со своей семьей. Но нет! Плакала я из-за Кармиан! Из-за Кармиан и ее мерзких расчетов и контрактов и… и…

— Дина?

То был Нико. Я не смела обернуться, не хотела, чтоб он видел мои слезы.

— Дина, что это?

Он все-таки обнаружил их, разглядел, что я плачу, или только почувствовал. Он-то ведь знал толк в подобных делах.

Я не могла вымолвить ни слова. Мое горло превратилось в один сплошной большой комок, и, даже если б я могла выдавить из себя хоть слово, я не знала бы, что мне сказать.

Он осторожно коснулся моего плеча. И тут словно все прорвало, все лопнуло, и я плакала уже не только из-за одной Кармиан, а из-за всего — из-за того, что все так жестоко! Что на свете должно быть Дракану! Что мой отец номер, а мать не может вынести то, что он оставил мне в дар! Что нужно вечно ужасно бояться, и что мы все можем погибнуть, и что у Кармиан длинные золотистые русалочьи волосы в локонах, а я всего-навсего маленькая и нескладная, а волосы у меня жесткие, как у лошади. Из-за всего сразу!

Он обнял меня, а я рыдала, прижавшись лицом к его длинной мантии с вышитыми на груди орлами. И на сей раз он молчал, и больше ни о чем не спрашивал, и даже не говорил, что мне нужно перестать плакать. Он не сулил мне, что все вскоре наладится. Не говорил, что завтра все станет куда лучше. Он только обнял меня.

Прошло немного времени, и слезы мои иссякли. Я смертельно устала, а из-за рыданий у меня разболелась голова. Все-таки мне стало чуточку лучше.

— Твоя фуфайка сильно отдает рыбой, — сказал Нико, словно бы в порядке вещей было вот так стоять и заливать моими слезами одолженную ему мантию. — Не захотят ли гельты обменять эту фуфайку на что-нибудь более подходящее и чтобы меньше пахло? Да и баня тоже не помешает!

— От меня так скверно пахнет?

Он рассмеялся:

— Нет, я имел в виду все, вместе взятое.

— Нико, ты… ты по-прежнему злишься, что я последовала за тобой?

— Нет, — ответил он. — Только лучше, чтобы ты этого не делала. Я не хотел бы вообще вмешивать в это других людей. Только я и Дракан! Но я вынужден был найти корабль, а это означало, что со мной поплывет Кармиан. А потом Давин; когда же я наконец избавился от него, появилась ты, и от тебя никак было не освободиться. А теперь, похоже, со мной в одной лодке оказалась куча народу.

— Гельты?

— Да. Я слышал о них, хотя отец мой считал их попросту контрабандистами, которых по-настоящему нельзя заставить подчиняться. Их куда больше, чем я полагал. Многие покинули свои селения и живут на побережье совсем как другие люди. Но они, как говорит Этлас, не забыли: они гельты! Когда они услышат об уговоре, о нашем с Этласом уговоре, мы сможем рассчитывать на их помощь. Народ, который жил тут сотни лет, знает многие укромные места и тайные тропы. Они могут вызнать, где теперь Дракан и помочь мне найти его, вместо того чтобы самому угодить в его лапы.

Я чуточку отодвинулась от него, чтобы заглянуть в лицо. Оно было чуть бледнее там, где была борода, прежде чем он сбрил ее.

• Предыдущая
• 30/64
• Следующая