Сын Человеческий - Мень Александр - Страница 17

• Предыдущая
• 17/94
• Следующая

“Послал, — говорит ап.Павел, — Бог Духа Сына Своего в сердца наши, Духа, взывающего: Авва, Отче! Так что ты уже не раб, но сын”[4]. Тот, кто познал счастье богосыновства, открывает мир как бы заново. Он вырвался из мертвенных тисков случайности. Господь близок к нему и знает каждый его шаг, “все волосы на голове его сочтены”.

Доверие должно быть беспредельным; оно исключает “служение двум господам”. Если человек поглощен погоней за суетным, то он отдает свое сердце во власть идола Маммоны (как по-арамейски именовалось богатство). “Какая польза, — говорил Иисус, — человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?”[5].

Вручив себя Отцу, душа одолевает заботу — не ту повседневную заботу, которая необходима, а тягостную, навязчивую, помрачающую разум озабоченность.

Если Отец печется даже о малых птицах, если одарил дивной красотой цветы, то неужели Он забудет о детях Своих? Ведь они для Него дороже всех творений.

Жизнь вблизи Отца изгоняет страх и неуверенность. Молясь, дети Божии открывают Ему свои мысли, надежды и скорби. “Просите, и дано будет вам, ищите, и найдете, стучите, и отворят вам”[7].

Если, как говорится в притче Христовой, даже бессердечный судья не смог отказать бедной вдове, которая неотступно просила его, то откажет ли любящий Отец тем, кто обращается к Нему с мольбой? В молитве важна уверенность, что человек будет услышан.

Язычники полагали, что сами боги нуждаются в приношениях. Ветхому Завету эта мысль была глубоко чужда. Вся природа и так принадлежит Творцу. Самый драгоценный дар Ему — сердце человека. Обряды имеют смысл лишь тогда, когда выражают любовь к Создателю. Поэтому и Иисус не отвергал обычая приносить жертвы на алтаре. Он даже указывал, что делать этого нельзя, не примирившись с братом[9]. Однако примечательно: евангелисты нигде не говорят, что Христос Сам участвовал в жертвоприношениях. Храм для Него был прежде всего “домом молитвы”.

Но ни храмовое действо, ни даже совместная молитва не могут заменить общения с Богом наедине, сокровенной беседы с Отцом.

Богу не нужна дань формального поклонения, не нужна респектабельная религиозность, подчиняющаяся обычаю. Иисус предупреждает:

Если мы и просим чего-либо у Бога, то лишь потому, что исповедуем перед Ним все, что лежит на сердце.

Молиться Иисус учит простыми словами, с любовью и доверием:

Заметим, что на первое место в этой молитве ставятся не человеческие желания, а воля Господа. Обращаясь к Нему, люди не должны искать только своего. Сын готов всегда и во всем полагаться на Отца.

Слова “да придет Царство Твое” указывают, что во всей полноте оно еще не наступило. Христос прямо говорит, что в “веке сем” на земле господствуют демонические силы. Сатана доныне остается “князем мира сего”[12].

Христос не объяснял, откуда явилось зло, и, следовательно, считал достаточным то, что открыто в Ветхом Завете. Человек призван не столько размышлять о зле, сколько бороться с ним. В Евангелии проблема зла — практическая проблема, жизненная задача, поставленная перед теми, кто ищет согласия с Божиим замыслом.

Зло, с которым человек соприкасается теснее всего, живет в нем самом: воля к господству, подавлению и насилию — с одной стороны, и слепая мятежность, ищущая самоутверждения и безграничного простора инстинктам, — с другой. Эти демоны дремлют на дне души, готовые в любой миг вырваться наружу. Их питает ощущение своего “я” как единственного центра, имеющего ценность. Растворение “я” в стихии общества, казалось бы, ограничивает бунт индивидуума, но при этом — нивелирует, стирает личность. Выход из тупика был дан в библейской заповеди: “Возлюби ближнего, как самого себя”. Она призывает к борьбе против звериных эгоцентрических начал, за признание ценности другого “я”, к борьбе, которая должна создать высшего человека, “новое творение”. Только любовь способна победить Сатану.

Пусть в окружающем человека мире и в нем самом многое восстает против заповеди о любви; силу для ее исполнения люди найдут у Того, Кто Сам есть Любовь, Кто открылся в Евангелии Иисуса как милосердный Отец.

Подлинная вера неотделима от человечности. Люди, которые забывают об этом, похожи на строителей, соорудивших дом без фундамента, прямо на песке. Такое здание обречено рухнуть при первой же буре[13].

Как основу нравственности Иисус сохранил предписания Декалога. “Если хочешь войти в жизнь, соблюдай заповеди”, — говорил Он богатому юноше. Кроме того, Он одобрил принцип Гиллеля: “Не делай другому того, что не любо тебе самому”, однако придал этому изречению оттенок большей активности и действенности. “Во всем, как хотите, чтобы люди поступали с вами, так с ними поступайте и вы”[14].

Евангелие далеко от негативного морализма с его формальной схемой “добродетели”, которая сводится к одним запретам. Блаженный Августин писал: “Люби Бога, и тогда поступай, как хочешь”, то есть отношение к людям должно органично вытекать из веры. Познавший Отца не может не любить и Его творение. Более того, Иисус прямо говорит: “То, что вы сделали одному из братьев Моих меньших, — то сделали Мне”. Он будет судить не по “убеждениям” людей, а по их делам. Тот, кто служит ближнему, служит Богу, пусть даже он этого не осознает.

• Предыдущая
• 17/94
• Следующая