Выбери любимый жанр

Васек Трубачев и его товарищи (книга 2) - Осеева Валентина Александровна - Страница 18

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

— Нам не страшно… Нам только самую чуточку страшно, — сознавались шепотком девочки.

Ребята были настроены воинственно. У них появились толстые палки с острыми концами. Два кухонных ножа бесследно исчезли под чьими-то куртками.

— Готово? — спросил Митя.

— Готово!

— "Если завтра война, если враг нападет…" — решительно запел Трубачев.

— "Если темная сила нагрянет…" — звонко подхватили голоса ребят.

Они шли, крепко ступая по земле, презирая колючки и крапиву, ломая на своем пути сухие ветки. Шли с песней, как идут бойцы.

Когда первый боевой пыл улегся, стали решать, как быть, если Сергей Николаевич запоздает. Посыпались и другие вопросы. Ребята забеспокоились о родителях — что они думают? Мамы уже, верно, плачут. Надо послать телеграмму, успокоить их. И вообще, что будет дальше? И как это так все неожиданно случилось?

Над головой сквозь темную зелень розовело небо, трава была еще мокрая, но в воздухе уже не чувствовалось ночной свежести.

— А вдруг мы этих самых фашистов встретим? — тревожно оглядываясь, спросила Надя Глушкова.

— Встретим — так будем драться! — крикнул Трубачев, с силой сбивая палкой молодые кусты.

— Трубачев, отставить! — прикрикнул Митя. — Во-первых, мы их не встретим, во-вторых, таких вояк никому не нужно, а в-третьих, наша прямая обязанность — возможно скорей убраться восвояси, чтобы не затруднить собой взрослых.

— Как — восвояси? Сейчас же? Домой? — разочарованно протянули ребята.

— Да над нами все смеяться будут — скажут, что мы струсили.

— Тут война, а мы "восвояси"! — возмущался Одинцов.

— Ну, а куда же нам? Конечно, по домам надо, — рассудительно сказал Саша.

— Конечно. В школу надо… — задумчиво поддержал его Сева.

Трубачев был недоволен:

— Что мы, маленькие, что ли? В гражданскую войну и не такие, как мы, воевали!

— Я никуда не поеду! — решительно заявил Мазин.

— Я тоже! — крикнул Русаков.

Митя рассердился:

— Кто это смеет рассуждать, поедет он или не поедет! Как старшие решат, так и будет. (А старшие — то есть он, Митя, и Сергей Николаевич, — без всякого сомнения, посадят всех в вагон и вывезут. А потом Сергей Николаевич пойдет на фронт, а может быть, и он, Митя.) И прекратить лишние разговоры! Давайте лучше слушать, не горнит ли Сергей Николаевич.

Но горна не было слышно. Митя с каждым шагом испытывал все большее беспокойство. Что, если Сергей Николаевич не встретит их и потом будет искать в лесу? Поляна еще хранит следы пребывания лагеря. Учитель, наткнувшись на нее, вероятно, поймет, что Митя увел ребят в село. Но что будет, если, не услышав ответа на горн, учитель двинется в глубь леса и, разыскивая отряд, напрасно потеряет время? Надо было бы как-нибудь дать знать, куда снялся лагерь…

Митя подозвал Трубачева.

— Мы с тобой, брат, маху дали, — тихо сказал он.

— А что? — встрепенулся Трубачев.

— Да надо было Сергею Николаевичу какой-нибудь знак на поляне оставить, что мы ушли в село.

— Знак? Я оставил! Мы с Одинцовым письмо в клеенку завернули и над костром к железке привязали, — сообщил Васек.

Митя просветлел:

— Ну, тогда все в порядке! Если и разойдемся, то он нас догонит.

Шли долго. Дорога казалась очень длинной и незнакомой. Несколько раз останавливались, прислушивались и хором кричали:

— Сергей Николаевич! Ау!

Но в лесу не было слышно ни одного человеческого голоса. Мазин и Русаков то и дело забегали вперед — проверять свои дорожные знаки.

— До шоссе осталось два километра! — сообщили они.

Ребята заспешили.

До них доносились какие-то смешанные звуки: неясный равномерный шум, стук колес, гудки машин. Митя сквозь деревья увидел красноармейцев. Они шли и шли ровным, широким шагом. Кое-где двигались за ними орудия, ехали грузовики, торчали вверх черные стволы винтовок. Ребята замерли.

— Красная Армия пошла на врага! — торжественно сказала Валя Степанова.

— Бойцы! Бойцы!

Ребята врассыпную бросились к шоссе. Митя перепрыгнул через глубокий ров, отделявший его от дороги, и остановился, с волнением вглядываясь в суровые лица шагавших бойцов. Увидев пионеров, некоторые из них поворачивали серые от пыли лица и улыбались. Ребята радостно ловили эти улыбки.

Сева Малютин, подняв вверх худенькую руку, махал и махал ею в воздухе. Петька схватил Мазина за плечо.

— Пойдем за ними! — возбужденно зашептал он.

Мазин нагнул голову, раздумывая:

— Сейчас нельзя, не по-товарищески.

Трубачев, Булгаков и Одинцов стояли на пригорке, освещенные лучами солнца. В немом восхищении они отдавали салют идущим в бой красноармейцам… И вдруг за сплошной движущейся массой, откуда-то с другой стороны шоссе, раздался призывный звук горна.

— Сергей Николаевич!!!

Митя схватил за плечо Белкина:

— Давай! Давай!

Тра-та-та-та! — изо всех сил забарабанил Белкин.

Глава 17

ПЕРВАЯ РАЗЛУКА

Учитель с горном в руках стоял по ту сторону шоссе. Он видел взволнованные лица ребят, видел Митю. Тягостное беспокойство, которое он испытывал в последние часы, сменилось в нем горячей нежностью. Он махал ребятам шляпой, время от времени подносил к губам горн и, раздувая щеки, горнил еще и еще, извещая их о том, что он здесь.

А бойцы шли и шли, новыми рядами выступая из-за поворота, не давая возможности Сергею Николаевичу соединиться с Митей. Шофер давал гудки, мальчишки буйно волновались. Митя с трудом удерживал их.

Машина медленно двинулась по боковой дороге, по направлению к селу. Горн стал удаляться и звать за собой. Митя поспешно направился в ту же сторону. Теперь бойцы шли им навстречу, а Сергей Николаевич и ребята двигались по обеим сторонам шоссе.

За поворотом ребята бросились к учителю. Шофер остановил машину и, улыбаясь, смотрел, как, отталкивая друг друга, ребята обнимают учителя, тянутся к нему со всех сторон, наперебой рассказывают, как они узнали про войну, как боялись разминуться с ним на шоссе, как шли и как хорошо было бы в лагере, если б не война…

Митя стоял в стороне, но, встречаясь с ним глазами, учитель кивал ему головой. И, когда наконец они протолкались друг к другу, Сергей Николаевич неожиданно крепко поцеловал Митю и, сжав его плечи, спросил:

— Ну как?

Веснушчатое лицо Мити зарделось, он смущенно улыбнулся:

— Да ничего!

И оба они понимали, что под этим "ничего" скрыта большая, только что пережитая тревога, а теперь им легче, потому что они вместе.

Отойдя в сторону от ребят, Сергей Николаевич крепко сжал руку Мите и серьезно сказал:

— Ну, теперь все в порядке. Сейчас вы поедете с ребятами прямо на станцию. Машину набьем до отказа. Кто не сядет, пойдет со мной пешком…

— Они пойдут со мной! — перебил его Митя.

— Подождите. По приезде на станцию вы сейчас же отправите нам машину навстречу и договоритесь с начальником станции о вагоне.

— Сергей Николаевич, по-моему, вы это лучше сделаете! Время такое… я могу не договориться… Кроме того, большая часть ребят сейчас уедет; значит, останутся только шесть-семь человек. А вдруг поезд как раз подойдет и я не буду знать, что делать? — решительно запротестовал Митя.

— Поезжайте, поезжайте! — уговаривал его учитель. — Если поезд как раз на станции, вывозите первую партию, а за нами посылайте машину.

Митя спорил. Учитель сердился, доказывал, потом махнул рукой и громко сказал:

— Хорошо! Значит, я возьму столько, сколько смогу, а вы будете ждать в селе возвращения машины.

Ребята одолевали шофера:

— Вы за нами приехали? А почему на легковой? Лучше бы на грузовике…

— А откуда вы приехали — там есть уже война?

Подошли Сергей Николаевич и Митя. Учитель открыл дверцы машины:

— Ну, ребята, сейчас мы вас тут, как грибов в кузов, наберем! Садитесь так, чтобы как можно больше взять. Первая партия поедет со мною. Другая пойдет с Митей пешком до села и будет ждать, пока за ней вернется машина. Кто устал, кому трудно идти, поедет со мной. А ну-ка, девочки! Девочки! Ну, что же?