Опаленная земля - Мэрфи Уоррен - Страница 24

• Предыдущая
• 24/62
• Следующая

— Черт, кто-то пытается сорвать космическую программу.

— "Биобаббл" не имел отношения к космической программе, — кисло заметил Смит.

— Возможно, тот, кто это сделал, об этом не знал.

— Возможно, — согласился Смит.

— Кстати, — сказал Римо, — удалось отследить приятеля, который финансировал «Биобаббл»?

— Нет. Я проверил все, частные и служебные, телефонные разговоры Амоса Буллы. Человека по имени Рубер Маворс среди его абонентов не было.

— Его просто не существует. По крайней мере под таким именем.

— Я проверил всех. Ни у одного из них не было средств на то, чтобы поддерживать «Биобаббл» на плаву.

— Значит, вы что-то упустили, — сухо проронил Римо. — Если только не верите в марсиан, которые говорят по-латыни и обладают большим чувством юмора.

— Римо, постарайтесь что-нибудь выяснить в космическом центре Кеннеди.

— Он небось кишит детективами.

— Да. Но вы видели последствия катастрофы на «Биобаббле». Я хочу знать, являются ли два эти события звеньями одной цепи.

— Это все?

— Возможно, наткнетесь на что-нибудь интересное.

— Может, мне не брать с собой Чиуна?

— Почему?

— Потому что он слишком колоритная фигура для секретного расследования, — пояснил Римо.

— А он согласится? — спросил Смит.

— А почему нет?

— Хорошо. Вам виднее. Вы знаете его лучше, чем я. Отправляйтесь под видом инспектора Национального совета по безопасности транспорта.

— НСБТ! Они же расследуют только крушения самолетов и поездов!

— Верно, но все агентства, имеющие отношение к этому делу, там скорее всего будут официально представлены. Если воспользоваться другой «крышей», у вас могут возникнуть нежелательные коллизии с ними.

— Понял. Позвоню из Флориды.

На этом разговор оборвался.

Зайдя в комнату Чиуна, Римо увидел, что тот, одетый в кимоно цвета слоновой кости, укладывает свой спальный матрас.

— Я еду с тобой, — тоном капризного ребенка изрек он.

Римо был не в настроении спорить.

— Папочка, — сказал он, — в этом нет смысла.

— Я буду арбитром, — сказал Чиун.

— Там будет настоящий зоопарк.

— Тем более. Может, мне посчастливится встретить дотоле невиданных обезьян.

— Послушай, зачем тебе ехать, когда тебе нечего там делать?

В светло-карих глазах Чиуна появился таинственный блеск.

— Я слышал, что американцы берут с собой в космос японцев, — сказал он.

— Ну да. В этом году японский астронавт летал на «шаттле» — помогал спасать японский спутник. Не понимаю, при чем здесь это.

— Чем кореец хуже японца?

— Все не так просто, — уклончиво ответил Римо. — Ты должен пройти специальный отбор. И потом это требует многолетних тренировок.

— Я тренировался всю свою жизнь.

— Но не для полетов в космос.

— В космосе есть ассасины и киллеры? — требовательным тоном спросил Чиун.

— Кажется, таких пока не обнаружено, — признал Римо.

— Мне приходилось уничтожать самых опасных киллеров на земле. Почему бы мне теперь не навестить безвоздушное пространство, где смерть предпочитает принимать другое — не человеческое — обличье?

Римо лихорадочно соображал, что ответить ему на это. Чиун снизу вверх смотрел на него с надеждой во взоре. Его лысый череп приходился Римо по плечи.

— Потому что ты слишком маленький, — нашелся Римо.

— Что!

— Честное слово. Дай тебе Бог здоровья, но для астронавта ты ростом не вышел.

— Чем тебя не устраивает мой рост? — вспылил Чиун.

— Астронавты надевают защитные скафандры, а скафандров твоего размера просто не бывает. Думаю, тебе не хватает дюйма два.

Чиун пытливо смотрел в его глаза. Римо затаил дыхание.

— Я так понимаю, что тебе, хромоногому, будет позволено вознестись на небеса? — спросил мастер Синанджу.

— У меня и в мыслях нет выходить на орбиту, Чиун. Честное слово.

— Когда я последний раз был в Китае, китайцы обещали мне, что я буду первым корейцем, который побывает в космосе.

— Они хотели запустить тебя в никуда, Чиун. И ты прекрасно знаешь это. Они хотели прикончить тебя и решили, что проще всего будет посадить тебя на межконтинентальную баллистическую ракету.

— Китайцам известно, что я работаю на американцев. Как и русским. Как все остальным смертельным врагам твоей нации.

— Ну и что? Им же ничего не известно ни о КЮРЕ, ни даже обо мне.

— Если земным странам это известно, значит, это не они совершают нападки на Новый Рим. Страх перед Синанджу не позволил бы им занести на него коварную руку. Следовательно, это происки другой, неземной, цивилизации.

— Оставим марсиан в покое. Послушай, если уж ты настаиваешь на том, чтобы поехать вместе со мной, тогда давай поспешим.

— Я еду, — решительно промолвил Чиун.

— Только никаких пароходных кофров.

Чиун презрительно фыркнул.

— Я не буду готовиться к космической экспедиции, пока не получу официального приглашения. У меня есть гордость.

— Вот и хорошо. Думаю, у тебя вряд ли сохранилась та «тройка», которую ты завел несколько лет назад в пору последнего увлечения Западом?

— Если я появлюсь в таком наряде, это увеличит мои шансы отправиться за пределы земного мира?

— Не повредит, — сказал Римо.

— Тогда готовь алую колесницу. Я мигом.

Римо, не в силах сдержать улыбки, пошел разогревать «колесницу».

Эта самая колесница была одним из условий, оговоренных в контракте Римо. Римо настаивал, чтобы ему было предоставлено такое средство передвижения, в котором он чувствовал бы себя в безопасности в окружении безумных бостонских водил. Оно должно выдерживать боковые удары и удары в лоб, которых трудно избежать на улицах Бостона. Кроме того, оно должно быть красного цвета.

Последняя колесница представляла собой бронит рованный вездеход многоцелевого назначения. Вид он имел довольно неказистый, но Римо решил, что и так сойдет. То, что годилось для Арнольда Шварценеггера, сгодится и для Римо, рассуждал он.

Несмотря на минусовую температуру, двигатель завелся мгновенно.

Минуту спустя из дома появился мастер Синанджу. Он был в строгой черной «тройке», которая ничем не отличалась бы от обычных костюмов, если бы не одна деталь — портной, идя навстречу пожеланиям Чиуна, скроил такие широкие рукава, что теперь они хлопали на ветру подобно шароварам.

Это позволяло мастеру Синанджу прятать ладони в рукавах, чтобы не являть миру — которому по большому счету не было до него дела — своего позора в виде изувеченного ногтя.

Чиун занял свое место, взревел мотор, и Римо сдал назад, выезжая со стоянки.

Стояла ночь, и Юго-восточное шоссе было практически пустынно. Миновав туннель Тэда Уильямса, они прибыли в международный аэропорт Логана, оставили машину на стоянке и первым же рейсом вылетели в Орландо, штат Флорида. Этот рейс оказался последним в ту ночь.

Самолет был не то чтобы совсем пустой, но стюардесс на борту было раза в два больше, чем пассажиров. Римо, испугавшись, как бы всем им не пришла в голову идея скоротать время полета у него на коленях, наклонился к Чиуну и шепнул ему на ухо:

— Скажи им, что я в коме.

— Но это же неправда, — возразил мастер Синанджу.

— Я и не говорю, что это правда. Просто соври им ради меня.

— Я сам придумаю, что им соврать, — буркнул Чиун.

— Только соври так, чтобы меня не будили до конца полета. — С этими словами Римо подложил под голову подушку и мгновенно уснул.

Первая стюардесса подошла к ним, как только «Боинг-747» взмыл в ночное небо.

— Можете не беспокоиться, — сказал ей Чиун. — Он «голубой».

— Да, он чем-то напоминает «голубого».

— Он очень-очень «голубой».

— Жаль, черт побери.

Вторая приблизилась со словами:

— Скажете мне, когда он проснется, хорошо?

— Зачем? — не понял Чиун.

— У меня кое-что есть для «голубых».

— Он к тому же ВИЧ-инфицированный.

— Он что, какая-нибудь знаменитость?

— Он больной.

• Предыдущая
• 24/62
• Следующая