Выбери любимый жанр

Приворотный амулет Казановы - Александрова Наталья Николаевна - Страница 34

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Илья Борисович встретил Полину ставшим уже привычным ворчанием – что он волнуется, что она совсем забыла про осторожность, ходит по городу, ничуть не скрываясь, когда у нее на хвосте висит едва ли не вся полиция города Санкт-Петербурга.

– Да я же в таком виде, – оправдывалась Полина, – вы и то меня едва узнали…

– И где это вы так прикинулись? – ревниво спросил старик. – Вроде бы ушли в другом совсем виде…

– Долго рассказывать, – погрустнела Полина, очень не хотелось признаваться, что ничего у нее не вышло.

– Тогда – ужинать! – Илья Борисович решительно подтолкнул ее на кухню.

Сегодня в программе был теплый салат с копченой лососиной и ризотто с телятиной и каперсами. К ужину открыли бутылку белого «Орвьето».

Полина рассказывала не спеша про свой визит к экстрасенсам, как они беседовали с Элеонорой Васильевной.

– Зачем вы рассказали ей все про себя? – ужаснулся старик. – Это неумно!

– Она сама меня вычислила. Это такая женщина – сразу же все про всех знает, – оправдывалась Полина.

– Не может быть! Экстрасенсы все до одного шарлатаны и жулики! Ни за что не поверю, чтобы эта вот… – Илья Борисович показал на экран телевизора, где без звука снова шла реклама шоу экстрасенсов, и потомственная ведьма с выпученными глазами в черной хламиде сыпала в котел подозрительные корешки и сушеных мышей, – чтобы она разбиралась в человеческой душе. Я ведь, Полина, все-таки профессионал… тоже некоторых людей насквозь вижу…

– Если все закончится удачно, я вас с ней познакомлю, – посмеялась Полина, – вот интересно будет посмотреть, как вы будете друг друга оценивать.

Она не сказала Илье Борисовичу, что Элеонора и мужчин видит насквозь, пусть это будет для него неожиданностью.

– Не к добру смеемся, – старик выключил телевизор, – пора подводить итоги. Я так понимаю, что ваши изыскания зашли в тупик.

– Я все равно считаю, что это было заказное убийство, – Полина упрямо сжала губы, – только нужно пересмотреть концепцию. Если никто не мог заказать этих четверых, стало быть, все было направлено против официантки Алисы.

– Алисы? – недоверчиво пробормотал Илья Борисович. – Кому могла помешать обычная официантка? Зачем нужно было ее убивать, да еще таким сложным способом?

– А что вы вообще о ней знаете? – спросила Полина. – Кто она была, эта Алиса? Откуда родом? Имелись ли у нее родственники, друзья?

– Вот странно… – протянул Илья Борисович, – Алиса была очень общительная, всегда разговаривала с посетителями, знала про них какие-то подробности. Но вы сейчас спросили о ней – и я вдруг понял, что совершенно ничего о ней самой не знал. Ну, понятное дело, когда принял ее на работу – спросил документы, она показала. Паспорт в порядке, прописка имеется, а что еще нужно? Я ведь ее не бухгалтером нанимал, а официанткой… про родственников она никогда не говорила, друзей… друзья у нее наверняка были, молодая ведь девушка, но на работу к ней никто никогда не приходил. Работала она, в общем, неплохо, аккуратная была, не хамила посетителям, а где в наше время найдешь лучше? С персоналом просто беда. Вот ведь странно…

Полина подумала, что это и вправду странно – не столько даже то, что у молодой девушки нет друзей и знакомых, сколько то, что Илья Борисович, обычно очень внимательный к людям, ничего не знал о девушке, которая работала на него, пусть даже не очень долго.

– Что, и за все это время никто к ней не приходил?

– Никто… хотя один раз, недели за две до этого ужасного события, зашел к нам в ресторан Савва Иванович…

– Кто? – удивленно переспросила Полина.

– Савва Иванович Малинин. Он в кукольном театре работает и иногда приносит мне билеты со скидкой – ресторан у меня итальянский, и кукольный театр у них тоже с итальянским акцентом, называется «Пиноккио», так я у него беру билеты и раздаю клиентам в качестве бонуса. А сам Савва Иванович – человек очень интересный, раньше он в этом театре был артистом, а потом заболел, хроническое воспаление голосовых связок, теперь не может долго говорить, а в кукольном театре голос – это все. Он в театре остался, но теперь там на подхвате – сторожем, кладовщиком, да вот билеты иногда распространяет… а почему я вспомнил про Савву Ивановича?

– Вы сказали, что недели за две до той кошмарной стрельбы он пришел к вам в ресторан…

– Ах, ну да! Он пришел в ресторан, а тут выходит Алиса. Он замер, как будто увидел привидение, и окликнул ее: Алиса!

Она повернулась к нему и вроде бы смутилась. А Савва Иванович говорит: «Этого не может быть! Как вы похожи! Скажите, а как звали вашу мать?»

А Алиса так странно на него посмотрела и ответила: «Мою мать звали Анастасия. Анастасия Лихачева. Еще какие-то вопросы есть?»

– Нахамила в общем, – пробормотала Полина.

– Ага. Савва что-то забормотал, а она развернулась и ушла. А я у Саввы спрашиваю – что, вы были знакомы? Он отвечает – нет, наверное, я обознался. Ну я и не стал больше его расспрашивать – не мое, в конце концов, дело.

– Может, и правда обознался? – предположила Полина.

– Да, но он окликнул ее по имени – Алиса! А это все же не такое распространенное имя…

– Наверное, стоит с ним побеседовать, – решила Полина. – Где, вы говорите, он работает – в кукольном театре?

– Ну да, кукольный театр «Пиноккио», это на улице Жуковского. Но сегодня уже поздно, все там закрыто.

– Да у меня сил уже нет по городу бегать!

Напоследок Илья Борисович рассказал, посмеиваясь, что дворничиха Зинаида заметила, очевидно, Полину и теперь распространяет по дому слухи, что был, мол, жилец приличным человеком, а теперь ходят к нему девицы, и главное каждый день – все разные. Совершенно совесть потерял, людей не стыдится.

– Как бы она в полицию не сообщила, а вдруг там умный человек найдется, сообразит… – встревожилась Полина.

– Да ну, она считает, что дело житейское. Седина в бороду – бес в ребро! – Илья Борисович подмигнул. – Так что из-за вас погибла моя репутация!

Он выглядел таким довольным, что Полина успокоилась.

Утром Полина не стала долго мучиться над созданием нового образа и снова нарядилась готической девушкой – этот костюм казался ей достаточно надежной маскировкой и вполне подходил для визита в кукольный театр.

Над входом в театр красовалась вывеска, на которой его название – «Пиноккио» – было выведено веселыми разноцветными буквами.

По обе стороны от входа висели афиши спектаклей. Репертуар показался Полине необычным для детского театра и явно не соответствующим его веселому названию: сегодня вечером шла пьеса «Кошмар на улице Вязов», завтра – «Молчание ягнят». Были, правда, и детские утренники с более традиционными постановками – «Красная Шапочка» и «Мальчик-с-пальчик». Но на фоне вечерних триллеров и эти сказки показались Полине не слишком позитивными: в одной волк с аппетитом съедает бедную бабушку и закусывает Красной Шапочкой, в другой дети попадают в логово людоеда… И кажется, там умный Мальчик-с-пальчик вовремя поменял колпачки, и людоед по ошибке съел своих дочерей… Да, как-то это все неприятно…

Перед входом ребенок лет пяти топал ногами и голосил:

– Хочу на ужастик! Хочу на доктора Лектора!

– Но, Захарчик, это тебе еще рано! – уговаривала его замотанная мама. – Пойдем на «Красную Шапочку»!

– «Красная Шапочка» – отстой! Сама на нее иди!

Полина вошла в здание театра.

– Девочка, еще рано! – остановила ее тетка в спущенных на кончик носа очках, которая вязала носок рядом с входом. – На утренник ты уже опоздала, а на вечерний спектакль…

– Мне не на спектакль, – отрезала Полина, – мне бы Савву Ивановича найти.

– Ах, тебе Савву Ивановича? – тетка поправила очки и внимательно посмотрела на посетительницу. – А по какому вопросу?

– По личному.

– Ах, по личному… – взгляд стал еще более внимательным. – Это ты иди по коридору до лестницы, по ней поднимись на второй этаж, пройди через смотровой балкон, снова спустись, и там под лестницей будет его комната.