Выбери любимый жанр

Приворотный амулет Казановы - Александрова Наталья Николаевна - Страница 49

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Девушка пригляделась к девочке – и с удивлением поняла, что это вовсе не ребенок, а карлица, крошечная женщина средних лет.

– Кто ты? – спросила она. – Куда ты меня ведешь?

– Я-то кто? – пробормотала карлица, оглядываясь по сторонам. – Я-то известно кто, я Пелагея. А куда я тебя веду, сестрица, это ты сейчас узнаешь. Сейчас, сестрица, надо нам поскорей отсюда уйти, а то как бы нас тут не приметили. Больно тут место пустое, стоим тут с тобой на виду, как две сороки на колу…

С этими словами она подвела Полину к краю забора и дернула одну из досок.

Доска послушно отошла в сторону, открыв проход в заборе.

– Давай, сестрица, полезай! – карлица показала девушке на этот проход.

Полина неуверенно шагнула перед, протиснулась между шероховатыми досками и оказалась на просторном пустыре. Карлица последовала за ней и вернула доску на место.

Пустырь, окружающий старинный особняк, зарос густой жесткой травой, среди которой тут и там пробивались чахлые деревца и кусты. К входу в особняк вела узкая тропинка, по которой и повела Полину ее маленькая спутница.

Неожиданно начало темнеть – слишком рано для хорошего летнего дня в нашем городе. В сгущающихся сумерках старинный особняк показался еще величественнее и прекраснее, полутьма скрыла трещины и пятна на штукатурке, колонны по фасаду ярко белели.

Вдруг кусты справа от тропинки заколыхались, раздвинулись, и на нее выпрыгнул огромный золотисто-коричневый зверь. Он был похож на тигра, только шкура заметно темнее и лишена полос. Зверь грозно приоткрыл огромную пасть и тихо, басовито зарычал, шерсть у него на загривке поднялась дыбом.

Полина ахнула и попятилась.

Карлица, напротив, ничуть не испугалась. Она шагнула вперед, подошла к огромному хищнику и погладила его по загривку.

Угрожающее рычание перешло в мягкое басистое мурлыканье, шерсть его улеглась, зверь потерся щекой о плечо крошечной женщины и отступил в сторону, как будто уступая им дорогу.

– Идем, сестрица, – невозмутимо проговорила карлица, повернувшись к Полине. – Идем, не бойся, он тебя не тронет!

– Кто… кто это такой? – испуганно проговорила девушка, с опаской проходя мимо огромного зверя, который улегся рядом с тропой, лениво помахивая хвостом.

– Это-то? – переспросила карлица. – Так это Феденька… он тут у нас за сторожа. Чужих ни за что не пропустит!

– Да что же это за зверь? – Полина старалась не отставать от карлицы, но то и дело оборачивалась, чтобы взглянуть на четвероногого охранника, желтые глаза которого тускло горели в сгущающихся сумерках. – Тигр? Лев? Никогда такого не видела!

– Да где ж ты его могла видеть-то? – насмешливо проговорила маленькая женщина. – Ты ведь, сестрица, небось и в лесу-то настоящем не бывала, зверей живых только и видела что в зоопарке! А Феденька – он бабр…

– Кто? Бобр? – удивленно переспросила Полина. – Ты шутишь? Какой же он бобр!

– Да не бобр, а бабр! – карлица досадливо поморщилась. – Раньше-то их много в Сибири водилось, а сейчас вот только четверо осталось. Матушка их хочет сберечь, да и ей не все удается. Вот Феденька с ней сюда из лесу пришел, чтобы от злых людей защищать…

– От злых людей? – переспросила Полина.

– Ну да, а что же ты думаешь? Люди всякие бывают – бывают добрые, бывают и злые. У Матушки врагов много… вот и выходит, что Феденька ей нужен, и не один он, тут, кроме него, еще сторожа есть…

– Чудеса какие! – Полина покачала головой, пытаясь привести в порядок свои мысли и чувства. – А кто она такая – Матушка?

– Матушка-то? – карлица посерьезнела. – Матушка – она и есть матушка, да ты ее скоро сама увидишь.

За разговором они подошли к особняку и поднялись на высокое крыльцо. Перед ними беззвучно открылись высокие резные двери, и женщины вошли в просторный полутемный холл. Двери за их спиной с грохотом захлопнулись.

Полина почувствовала себя неуютно, но постаралась преодолеть свою тревогу и огляделась.

По углам холла горели несколько факелов, свет которых едва разгонял царящую внутри здания темноту. В неверном свете этих факелов помещение казалось огромным и величественным. Стены холла покрывали полуосыпавшиеся росписи – из полутьмы проступали деревья и пруды, белоснежные беседки и горбатые мостики. По нарисованным дорожкам прогуливались нарисованные дамы и кавалеры в костюмах восемнадцатого века. В какой-то момент Полине показалось, что эти нарисованные фигуры пришли в движение, один из кавалеров грациозно поклонился ей и приподнял треугольную шляпу.

– Что стоишь, сестрица? – маленькая женщина дернула Полину за рукав. – Идти надо. Матушка тебя ждет.

Впереди, в дальнем конце холла, уходила вверх двойная мраморная лестница. Полина пошла было к ней, но карлица удержала ее за локоть и потащила в сторону:

– Куда ты, сестрица? Нам наверх не надо, наверху нехорошо, слишком уж нарядно. Матушка любит жить попроще, поскромнее. Лучше всего – в лесу, но коли уж пришлось из лесу выйти, так тогда…

Она не закончила свою мысль, поскольку остановилась перед неприметной дверью, спрятанной в стене возле лестницы. Постучав в эту дверь костяшками пальцев, карлица склонила голову к плечу, словно к чему-то прислушиваясь.

Из-за двери донесся хриплый кашель, затем низкий недовольный голос произнес:

– Это кого там нелегкая принесла?

– Это я, Пелагея! – отозвалась карлица. – Я к Матушке гостью привела!

– Ну коли гостью – заходи!

Дверь с негромким скрипом открылась. Полина с любопытством заглянула внутрь, чтобы увидеть того, чей голос слышала из-за двери – но там никого не было, только мелькнуло какое-то тускло-зеленое облачко, да послышался негромкий звук вроде шлепания босых ног.

– Кто это был? – спросила она свою спутницу боязливым шепотом.

– Кто надо, тот и был! – невежливо ответила Пелагея и шагнула вперед.

Прямо за дверью начиналась ведущая вниз крутая деревянная лестница. Карлица уверенно шла по ней, и Полине ничего не осталось, как следовать за своей провожатой.

Спускались они недолго.

Вскоре лестница закончилась, и они оказались в большом полутемном помещении с низкими кирпичными сводами. Справа от входа в огромном камине горели несколько поленьев. Впереди, посреди этого помещения, стояло массивное кресло с высокой деревянной спинкой. В этом кресле сидела старая женщина с широким лицом, покрытым грубым желтоватым загаром. Глаза ее были закрыты, тяжелые морщинистые руки лежали на подлокотниках кресла.

Ноги старой женщины покоились на медвежьей шкуре.

Полина остановилась в растерянности.

– Иди, иди к ней, сестрица! – прошептала Пелагея, подтолкнув девушку в спину. – Она хотела с тобой поговорить!

– Это… это Матушка? – неуверенно спросила Полина свою спутницу.

– А кто же еще?

Полина сделала несколько неуверенных шагов вперед и остановилась метрах в пяти от кресла.

– Ближе, – раздался за спиной свистящий шепот Пелагеи.

Полина сделала еще несколько шагов и чуть не наступила на медвежью шкуру…

Как вдруг эта шкура пошевелилась и глухо заворчала.

Девушка вскрикнула и попятилась.

Она с ужасом поняла, что приняла за шкуру самого настоящего живого медведя.

– Не бойся, – раздался глубокий и ясный голос, – это Прохор Захарович, он тебя не обидит. Подойди поближе, дочка!

Полина подняла глаза на женщину в кресле.

Та сидела, как и прежде, с закрытыми глазами, но правая рука оторвалась от подлокотника и протянулась навстречу Полине.

Медведь с недовольным ворчанием отодвинулся. Девушка шагнула вперед, оказавшись рядом с креслом. Морщинистая рука легла на ее голову, потом переместилась ниже, коснувшись лица.

Пальцы старой женщины оказались удивительно мягкими и теплыми. Они ласково и внимательно обежали лицо Полины, словно знакомясь с ней, и девушка почувствовала необыкновенный покой и доверие.

Она снова взглянула в лицо Матушки – и увидела, что это лицо вовсе не старой женщины. Это была красивая и мудрая женщина в расцвете лет, на вид она казалась не намного старше самой Полины – ей можно было дать лет тридцать пять, от силы сорок. Глаза ее по-прежнему были закрыты, но веки чуть заметно трепетали, казалось, они вот-вот откроются.