Война трех (СИ) - Румянцева Киара - Страница 4

   В комнате ни кого не оказалось. Напротив входа была арка, ведущая в парк. Пройдя сквозь нее, девушка подошла к низкой скамье расположенной на берегу зеленого озера. На ней, закрыв глаза, сидел Ангел в белых одеждах. Огромные крылья за его спиной были цвета слоновой кости.

   - Отец, - подойдя к нему и склонившись в поклоне, позвала она. - Сила Света пробудилась.

   Ангел открыл глаза глубокого синего цвета. На вид ему было лет сорок, но во взгляде читалась мудрость всех веков и столетий.

   - Знаю, - голос был подобен раскату грома.- В Закрытом мире.

   - Лендон... - начала неуверенно девушка.

   - Он успел. - Ангел встал, посмотрев на дочь, склонившуюся перед ним. - Айлин, продолжай наблюдать. - Он расправил крылья, и Айлин прикрыла глаза рукой. Исходившее от них сияние, ослепило дочь Властелина Светлых. - Иди.

***

   "Поздравляю, двадцать один, это грустно". - Девушка перевела взгляд на бледно-голубое небо, видневшееся из открытых дверей балкона. Опять забыла закрыть. Легкий ветерок приподнимал белые воздушные занавески, наполняя комнату соленым запахом. Встав, она вышла на лоджию. Спокойное море играло бликами в предрассветный час. Город еще спал, тишину нарушал лишь далекий шум волн и немного тревожный крик чаек. Достав пачку сигарет, Кира закурила, размышляя о предстоявшем для нее суетном дне. В кармане завибрировал телефон, пришло сообщение от Марка. Большая часть послания содержала в себе стандартный набор пожеланий и напоминание о сдачи курсового проекта. Кьяра улыбнулась. Марк всегда заботился о ней. В силу природной рассеянности и вечной забывчивости, она частенько попадала в неловкие ситуации, и, если бы не лучший друг, этих моментов было бы раз в сто больше. Кира вспомнила их первый день знакомства шесть лет назад, в старинном городе Нафплеоне, где она отдыхала на летних каникулах.

   Кьяра любила одиночество. Нет, не всегда, лишь иногда, когда мысли немного путались, а окружающая красота мира дарила покой. Хотелось бродить по узким улочкам города: наблюдать за жителями, рассматривать старинные дома и заброшенные усадьбы, немногочисленные маленькие церквушки, заросшие травой и густым терновником скверы. Ей нравилось, что некоторые здания не реставрированы. Казалось, что они, покосившиеся от времени, с облупившейся краской и заколоченными дверями, могут рассказать о жизни города намного больше чем коренные жители. Уходя все дальше, сворачивая в маленькие проулки, она искала одну церковь. Согласно буклету, это была первая церковь, построенная в Греции. Солнце клонилось к закату, когда Кьяра поняла что потерялась. Тени удлинились, уже давно не появлялось жилых домов и приветливых горожан. Лишь заброшенные здания и пустынная улица были впереди. Стало страшно. Слезы сами полились из глаз. Она присела на ступеньки чуть покосившегося от времени крыльца.

   - Не плачь, - звонкий голос заставил поднять голову. Напротив нее стоял подросток, примерно одного возраста с ней. Он улыбался. - Потерялась?

   - Д-да, - чуть запинаясь, ответила Кира.

   - Понятно, а где родители? - мальчик присел с ней рядом.

   - Наверное, в гостинице. Я хотела найти церковь, - и как бы в подтверждении своих слов она показала буклет.

   - Ясно, - сказал он, обняв ее за плечи,- не переживай, найдем мы твою гостиницу. Как зовут тебя? - встав, он подал ей руку.

   - Кьяра. А тебя? - в ответ спросила она.

   - Марк, - парень ухмыльнулся.

   С этого момента началась их дружба. Марк оказался веселым и заводным мальчишкой. Он показывал ей город, рассказывая интересные истории, легенды и придания. Время летело вперед, не оглядываясь на прошлое. И вот, незаметно, наступил последний день каникул, через неделю первое сентября. Прощаясь, Кира не проронила и слезинки, хотя было тяжело расставаться с человеком, ставшим для нее первым и единственным, настоящим другом. Марк же напротив, - улыбался, как всегда веселился и обещал, что они вскоре встретятся. Друзья навек.

   Вернувшись в родной город, Кьяра первым делом отправила письмо другу. Но ответ так и не пришел. Зато вернулось само письмо, накануне первого сентября, с указанием, что такого адреса не существует. Полночи она плакала, пересматривая фотографии с чудесного города, который подарил ей так много радости, не представляя, как теперь найти Марка Горьева.

   На следующее утро Кира отправилась в закрытую школу. Родители были известными ученными и частенько отсутствовали, поэтому выход был только один, школа-интернат. Кира не жаловалась, ей нравилось учиться в престижной школе, жить в общежитии, заниматься общественной деятельностью. Она понимала, как важна для мамы и папы их работа.

   Первого сентября стояла жуткая суматоха. Ученики искали своих друзей и знакомых. Со всех сторон слышалось: "Привет! Как лето?"

   Войдя в класс, Кьяра увидела, что ее одноклассники сбились в небольшую кучку. Точнее одноклассницы, парни стояли в сторонке, бросая недовольные взоры на своих сверстниц.

   - Привет Рома. Что случилось? - кивая головой, спросила она.

   - Новенький, - недовольно ответил ей одноклассник.

   Кьяра мысленно ухмыльнулась, конкуренцию не любят все.

   Пройдя в конец класса, она села за свободную парту, уронив голову на сложенные впереди руки. Как же тоскливо.

   - Не плачь, - такой родной и знакомый голос.

   - Марк...

   Он сдержал обещание, скоро увидится. Он сказал, что они друзья навек.

   Марк стал для нее другом и опорой, всегда готовый прийти на помощь. В самых сложных ситуациях он не бросал ее, и помогал, как мог. Она уже не могла представить свою жизнь без него, всегда рядом, всегда готовый помочь, любимый Марк.

   Кьяра продолжала смотреть на восходящее солнце, морскую гладь, слегка улыбаясь утреннему спокойствию и гармонии. Скоро проснется старый Пантикапей, и шум городских улиц перекроет звуки природы. Хмурые, еще сонные горожане, заспешат по своим, несомненно, очень важным делам, не замечая древнего и усталого города.

   Дверь в комнату с шумом открылась и, нарушая тишину, влетел рыжеватый мальчик.

   - Ты обещала бросить, - с укором напомнил он, встав рядом.

   - А ты не вламываться ко мне без стука, - напомнила она, младшему брату.

   - Ой, прости. Больше не буду. - Ник весело посмотрел на старшую сестру. - С Днем рождения.

   - Спасибо, - Кьяра улыбнулась - родители проснулись?

   - Нет еще, спят. Я первый тебя поздравил, - самодовольно произнес он, достав из кармашка пижамы вафлю.

   - Ты прав, - выкинув не докуренную сигарету, она весело посмотрела на брата, - а где подарок?

   - Вот, - он протянул руку - надеюсь, тебе понравится.

   На маленькой детской ладошки лежали бусы, сделанные из ракушек.

   - Как красиво. Сам сделал? - она взяла подарок и повесила на шею.

   - Да, - мальчик радостно улыбался. Он сам придумал, что подарить, и всю неделю собирал и делал это украшение.

   - Ты сегодня наверно пойдешь гулять с Владом, да? - он с интересом смотрел на сестру, откусывая от вафли половину.

   - Не знаю еще, - Кьяра задумчиво смотрела на восходящее солнце. Влад просил не строить планы на вечер, но что задумал, не рассказывал.

   - Ладно, пошли завтракать. Я есть хочу, - по-деловому произнес Ник, доедая запас из кармашка.

   - Пошли, - Кира улыбнулась и проследовала на кухню.

   Телефон звонил не умолкая. Все хотели поздравить с Днем рождения и почему-то именно с утра. Так как седьмое июня выпало на середину недели, было решено перенести празднование на выходные, с обязательной программой, состоящей из танцев, выпивки, и общего веселья. Влад так и не признался что за сюрприз, и вообще был мрачнее обычного. Мама поздравила и извиняющимся тоном сообщила, что сегодня они улетают в Египет. Кира помогла собрать вещи, и загрузить в такси. Попрощавшись, она посмотрела на часы: "Опаздываю". Поднявшись в комнату, долго не могла решить, что одеть. Обычно одевала первое, что выпадало из шкафа, но сегодня захотелось помучиться извечной женской проблемой и повторить пару раз про себя и три раза вслух, избитую фразу: Не чего одеть. В итоге, перебрав ворох одежды, она выбрала белое с зеленными вставками шифона, платье. Одевшись, Кьяра стала спускать в низ, по круговой лестницы, ведущей на первый этаж. Она подумывала о лыжных палках всякий раз, когда двенадцати сантиметровый каблук опасно шатался, пытаясь уронить свою ношу на паркетный пол.