Золотая лилия - Мид Ричел (Райчел) - Страница 22

• Предыдущая
• 22/80
• Следующая

— Адриан… Сидни… мы не хотели никого обидеть. Нам надо разобраться с этой проблемой. Как и вам. А Сидни всегда шла нам навстречу.

— Без разницы! — прорычал Адриан. — Бери кровь Эдди. Беликова. Используй свою — мне плевать. Но раз она не хочет давать свою, то тема закрыта. Она сказала — нет. Все, точка.

Я отметила, что впервые при мне Адриан выступил против Дмитрия. Обычно парень старался его игнорировать — в надежде, что и Дмитрий будет вести себя таким же образом.

— Но… — начала Соня.

— Довольно, — произнес Дмитрий. Трудно было понять, что у него на уме, но голос звучал непривычно мягко. — Адриан прав.

Только теперь гостиная приобрела привычный вид, став чуть просторнее. Затем последовало несколько провалившихся попыток завязать непринужденный разговор, но я их едва замечала. Мой пульс пока не хотел выравниваться, и дыхание было учащенным. Я изо всех сил старалась успокоиться, убеждая себя, что разговор окончился, а Соня с Дмитрием не станут допрашивать меня или силой брать мою кровь. Я рискнула бросить взгляд на Адриана. Он уже не выглядел разгневанным, но в нем ощущалась свирепость… оберегающая меня от остальных. Меня затопило странное теплое ощущение, и на краткий миг я почувствовала себя в безопасности. Хотя обычно это было вовсе не тем чувством, которое внушал мне Адриан. Я посмотрела на него с благодарностью. Он коротко кивнул в ответ.

«Он знает, как я отношусь к вампирам», — поняла я. Естественно, все были в курсе. Алхимики не скрывали убежденности в том, что большинство вампиров и дампиров — порочные создания, которым нечего якшаться с людьми. Однако наша маленькая компания здесь, в Палм-Спрингсе, и не осознавала, насколько сильно это утверждение, поскольку я постоянно общалась с ними. Теоретически они разбирались в вопросе, но ничего не ощущали. Кроме того, раньше я почти никогда не проявляла беспокойства.

Но Адриан все понял. Непостижимо, но ему это удалось. Я подумала о тех немногочисленных случаях, когда теряла самообладание. Один раз — в гольф-клубе, когда Джилл применила водяную магию. Второй во время происшествия со стригоями и Ли, когда Адриан предложил исцелить меня посредством своего дара. Мои эмоциональные вспышки были совсем краткими, вряд ли их кто-то заметили. Никто, кроме Адриана.

Но почему именно Адриан Ивашков, вроде бы ни к чему не относившийся серьезно, единственный разгильдяй среди моих подопечных, обратил внимание на подобные мелочи? Как получилось, что только он понял силу моих чувств?

Пришло время уходить. Я, прежде чем ехать в Амбервуд, завезла Адриана домой. В машине царила тишина. Но стоило Адриану выйти, Эдди расслабился и покачал головой.

— Ничего себе! Адриан так взбеленился! Да я вообще никогда раньше не видел его разозленным.

— Он и не взбеленился, — уклончиво отозвалась я, не отрывая взгляда от дороги.

— А по-моему — еще как, — возразила Ангелина. — Я думала, он сейчас набросится на Дмитрия.

Эдди фыркнул:

— Нет, до этого бы не дошло.

— Не знаю, пробормотала Ангелина. — Он был готов схватиться с любым, кто тебя обижает, Сидни.

Я продолжала смотреть вперед. Неожиданная стычка вогнала меня в замешательство. Почему Адриан так поступил?

— Я пообещала на следующих выходных помочь ему, сказала я. — И он чувствует себя в долгу передо мной.

Джилл, которая сидела на переднем сиденье, до этого момента помалкивала. Она, с их связью, возможно, знала ответ.

— Нет, — произнесла Джилл слегка озадаченно. — Он стал бы тебя защищать в любом случае.

Назавтра я большую часть дня сражалась с собственным отказом дать кровь для эксперимента. Я переходила из класса в класс, продолжая размышлять. В каком-то смысле я чувствовала себя неловко. В конце концов, я знала они делают полезное дело. Если существует способ защитить мороя от превращения в стригоя, то метод теоретически можно использовать и для людей. Открытие коренным образом изменит образ действий алхимиков. Люди вроде того жуткого типа, Лиама, перестанут быть опасными. Заключенного можно будет «стерилизовать» и отпустить, не боясь, что он поддастся извращающему воздействию стригоев. Я также понимала — Соня и остальные зашли в тупик в своих исследованиях. Им не удалось выяснить причину, не позволившую Ли превратиться в стригоя.

Но одновременно с простыми фактами, несмотря на важность дела, я категорически не желала давать кровь. Я боялась. Стоит раз согласиться, и я превращусь в объект бесконечных экспериментов. А я не могла выдержать такого обращения. Во мне нет ничего особенного! Я не подвергалась преобразованию духом. У меня с Ли нет ничего общего. Я обычный человек, хотя и алхимик. Видимо, у меня невкусная кровь — что меня вполне устраивает.

— Расскажи-ка мне про заклинание очарования, — вернул меня к реальности голос мисс Тервиллингер. С момента поездки к Кларенсу минуло несколько дней, но я все еще размышляла над случившимся, пытаясь делать учебные задания.

Я оторвала взгляд от лежащей передо мной книги.

— О какой разновидности? О заклинании обаяния или о метазаклинании?

Мисс Тервиллингер — она сидела у доски — улыбнулась мне.

— Для человека, настроенного против магии, ты делаешь изрядные успехи. Метазаклинание, пожалуйста.

Последнее, которое мне задали выучить. Слова были свежи в моей памяти, но я нарочито тяжело вздохнула и постаралась пассивно-агрессивным способом продемонстрировать, как меня напрягают наши занятия.

— Оно позволяет заклинателю обрести кратковременный контроль над кем-либо. Человек создает амулет, который носит при себе… — Я нахмурилась, задумавшись. — А потом читает короткое заклятие на того, кого берет под контроль.

Мисс Тервиллингер поправила очки:

— Чем вызвана твоя заминка?

Она замечала каждый промах. Мне не хотелось находиться в классе, но она все-таки — моя преподавательница, а учеба являлась частью моего задания… Как меня угораздило вляпаться в ее злосчастный курс?

— Но это не имеет смысла. Как и все остальное такого рода. Если рассуждать логически, то нужно нечто материальное, чтобы воспользоваться закли… этой штукой. Возможно, следует надеть амулет. Или что-то выпить. Мне трудно поверить, будто заклинатель — единственный, кто нуждается в усилении. У меня складывается ощущение, что ему требуется некая связь с объектом заклинания.

— Ты затронула ключевое понятие усиление, — отозвалась мисс Тервиллингер. — Амулет усиливает волю заклинателя, как и заклятие. Если ритуал проделан правильно, а заклинатель опытен и силен, — его действия подчиняют объект силе повеления. Возможно, все дело в головном мозге — это мощный инструмент.

— Сила повеления, — пробормотала я себе под нос и невольно сделала знак алхимиков, отвращающий зло. По-моему, так поступать — неправильно.

— Но чем заклинание отличается от принуждения, которое используют твои друзья вампиры?

Я оцепенела. Мисс Тервиллингер давно призналась, что осведомлена о мире мороев и стригоев, но я избегала этой темы. Магия татуировки не мешала мне обсуждать вампиров с теми, кто знал о них, но не хотелось случайно выболтать подробности своего задания, касающиеся Джилл. И тем не менее ее слова меня испугали. Действительно, заклинание напоминало принуждение, которое использовала Соня, успокаивая Кларенса. Только вампиры могли применять магию без вспомогательных средств. Заклинание требовало материальных компонентов, но мисс Тервиллингер заявила — для людей такой расклад вполне нормален. Она как-то говорила, что у мороев — дар врожденный, а людям приходится силой добывать магию у мира. Мне такое объяснение показалось лишним доказательством того, что нам не следует совать нос в подобные дела.

— Они поступают неверно, — произнесла я, осмелившись упомянуть о мороях вслух. Мне не нравилось, что способности, которые я считала столь искаженными и дурными, присущи и людям. — Никому не следует обладать подобной властью над другими.

• Предыдущая
• 22/80
• Следующая