Властители земли - Мэрфи Уоррен - Страница 37

• Предыдущая
• 37/52
• Следующая

Он вопросительно поднял бровь, потом перевел свои слова на испанский для тех шести мужчин, что находились в баре.

— Es Rafael, si, — выкрикнул один из них со смехом.

Бармен показал ему кулак.

— Вы оскорбили Рафаэля в его лучших чувствах, — сообщил Смиту краснолицый.

— О, простите, я крайне сожалею, — мягко сказал Смит.

Он принялся было старательно извиняться перед барменом, но едва он начал говорить, мужчина с бочкообразной грудью, сидевший за столиком в углу комнаты, поднялся. Он встретился взглядом со Смитом и быстро зашагал в сторону распахнутых дверей, выходивших на улицу.

Смит отхлебнул пива, подсчитал, что кружка стоила девяносто центов, поразмыслил, дожидаться ли сдачи, потом оставил на стойке целый доллар. Он решил, что десять центов чаевых должны подлечить раненные чувства бармена.

Улица была пуста. Смит на мгновение подумал, что уход того мужчины ничего не значил, но тут же отбросил эту мысль. Десятки лет работы в разведке научили его видеть сокровенный смысл, укрытый за самыми обыденными поступками, и он вынужден был доверять своему чутью. Кроме него у Смита сейчас не было помощников.

А потом он увидел это, оно красовалось на металлическом шесте, укрепленном на крыше захудалого трехэтажного домишки в конце квартала. Вывеска. На ней не было ни одною слова. Только изображение рыбы. Может, это как раз лосось, от английского названия которого пошло и название цвета, и прозвище Сомон.

Смит увидел на нижнем этаже открытую дверь и зашел в комнату, лишенную всякой мебели, но загроможденную всяческими коробками, ящиками и упаковочными корзинами. По полу были раскиданы обрывки бумаги. По углам выстроились пустые бутылки из-под пива. Жалкая, обносившаяся женщина средних лет с лицом, застывшим в сердитой гримасе, ковыляла по коридору навстречу Смиту откуда-то из глубин квартиры.

— Si? — спросила она с видом человека, чей покой был нарушен.

— Я ищу одного мужчину, — попытался объяснить по-испански Смит. — Американца...

— Никаких мужчин тут нет, — отрезала она на довольно сносном английском. — Только женщины. Хотите?

— Нет. Мне не нужна женщина.

— Тогда уходите.

— Я ищу мужчину.

— Десять долларов.

— Я...

— Десять долларов, — повторила женщина.

Смит неохотно вручил ей купюру и прошел вслед за женщиной в глубь коридора в грязную кухню.

— Я только хотел бы поговорить, — сказал Смит.

— Идите за мной, — велела женщина.

Она повела Смита по расшатанной лестнице на самый верх дома. В полутемном, кишевшем тараканами коридоре она вдруг резко постучала в одну дверь, а потом распахнула ее.

— Говорите тут, — сказала она, впихнула Смита внутрь и закрыла за ним дверь.

Несколько секунд глаза Смита привыкали к темноте, царившей в комнате. А привыкнув, он разглядел одинокую фигуру молодой женщины с рассыпавшейся по плечам гривой черных кудрей. Она сидела скрестив ноги в углу разобранной смятой кровати в шортах и облегающей хлопковой блузке, три пуговички которой едва удерживали пышную роскошь ее груди.

Смит откашлялся.

— Это вовсе не обязательно, мисс, — сказал он, обеспокоенный тем, что голос его едва слышен. — Вы говорите по-английски? Habla ustet ingels?

Девушка выпростала из-под себя свои длинные ноги и встала. Ее шорты весьма соблазнительно натянулись на бедрах. Она молча подошла к Смиту, на губах ее играла едва заметная улыбка.

Смит так и не понял, что ее выдало. Может, нечаянный взгляд, или напряженность прильнувшего к Смиту тела. Он не знал причины, но был уже приготовлен, когда услышал первое движение притаившегося в засаде человека.

Смит, конечно, постарел и рефлексы его замедлились в сравнении с теми временами, когда он был действующим агентом. Но ни один человек с его подготовкой и прошлым никогда не теряет острого, как бритва, чувства опасности и не забывает, что следует делать, ощутив жалящее присутствие угрозы. Смит присел и резко развернулся, его локоть пришел в соприкосновение с чьим-то солнечным сплетением. Нападавший отшатнулся, в темноте было слышно, как воздух со свистом вырывался из его легких.

Теперь Смиту хватило времени, чтобы выхватить из-под мышки свой автоматический пистолет. Уложив мужчину на пол, он поставил ему ногу на шею, а пистолет нацелил прямо в лицо.

— А ну, быстро в постель, — через плечо бросил Смит молодой женщине.

И услышал за спиной ее легкие шаги, потом заскрипели кроватные пружины.

Смит узнал нападавшего мужчину. Это был как раз тот, вслед за которым он вышел из бара.

— Сомоан, — произнес Смит.

И это уже был не вопрос.

Мужчина что-то проворчал, и Смит сильнее вдавил каблук своего башмака в его шею.

— Ты — Сомон? — спросил Смит. И сильнее надавил ногой.

Пуэрториканец с трудом кивнул, глаза у него выпучились.

— Чего ради ты меня подставил? — Смит сильнее втиснул каблук.

Мужчина с бочкообразной грудью беспомощно дернулся, и Смит слегка ослабил давление, чтобы тот мог говорить.

— Это не моя идея, — выдохнул мужчина. — Ведь вам не я нужен.

— Я знаю, кто мне нужен. Зачем он подослал тебя ко мне?

— Книга...

— Он ее получил?

Сомон кивнул.

— Я заплачу за нее, — сказал Смит.

Глаза пуэрториканца широко раскрылись.

— Ты думаешь, что я не собираюсь платить, потому что у меня в руке оружие? — спросил Смит. — Я не хочу его применять и не хочу забирать вас обоих с собой. Мне нужна книга, и я за нее заплачу. Понял?

Мужчина кивнул.

Держа голову Сомона на прицеле, Смит отступил назад.

— Вставай, — велел он.

Сомон неуклюже поднялся, внимательно наблюдая за американцем, который подхватил с пола свой кожаный чемоданчик.

— Я хочу видеть Кинена Микулку, — сказал Смит.

Под дулом пистолета Сомон вел машину Смита среди мягких очертаний холмов тропического пояса. Щебеночное покрытие дороги сменилось гравием, потом грязью, и наконец дорога превратилась в нечто вроде проселка с полосками травы межу выбитыми в земле колеями. Машина остановилась у подножия холма, густо поросшего кустарником и гигантскими тропическими папоротниками.

— Дальше ехать нельзя, — сказал пуэрториканец. — Дальше надо идти.

Смит поднес пистолет к лицу Сомона.

— Иди первый, — велел он.

Они пробирались вверх узкой тропкой, извивавшейся по холму, густо поросшему зеленью. Где-то на середине склона Смит заметил рифленую цинковую крышу, сверкавшую в красноватых лучах заходящего солнца.

Сомон указал на нее.

— Он там, — пояснил Сомон. — У него тоже есть пистолет.

Ни на секунду не отводя глаз от лица Сомон, Смит крикнул:

— Микулка! Кинен Микулка!

Молчание.

— Меня зовут Смит! У меня на мушке твой приятель. Мы пришли одни. Выходи. Я хочу с тобой поговорить.

Через пару секунд Смит услышал шорох листьев около хижины, потом донесся голос:

— О чем вы хотите говорить?

— О деле. Я куплю у вас телефонную книгу.

— А кто вам сказал, будто я знаю, о чем идет речь?

Смит подтолкнул Сомона пистолетом.

— Все в порядке. Он знает! — крикнул пуэрториканец, — И у него есть деньги.

— Сколько? — снова послышался голос от хижины.

— Поговорим, когда я тебя увижу, — крикнул в ответ Смит.

В зарослях послышались шаги. Наконец на поляну, где ждали Смит и пуэрториканец, вышел молодой парень.

На вид Микулке было лет под тридцать, выглядел он потрепанно, как человек, у которого не осталось ни надежд, ни мечты. В правой руке он держал «кольт» армейского образца, нацелив его прямо на Смита.

— Думаю, тебе лучше опустить свою пукалку, — криво усмехаясь, сказал Микулка.

— Чтобы продырявить голову твоему приятелю, не понадобится слишком большой пули, — ответил Смит. Пуэрториканец буквально обливался потом. — И давай лучше пойдем к тебе. Я хочу заключить сделку.

— А если я не хочу? — спросил Микулка.

Смит очень сдержанно, едва заметно пожал плечами.

— У меня есть деньги, — сказал он. — И гораздо больше, чем одна пуля.

• Предыдущая
• 37/52
• Следующая