Загадка Прометея - Мештерхази Лайош - Страница 52

• Предыдущая
• 52/94
• Следующая

Не стану ни Читателя, ни себя утомлять детальными описаниями, да каждый и сам может представить себе разделяющие апартаменты пурпурные занавеси, яркие ковры на полу, бесчисленные нарядные колодцы, изображения богов, изделия из керамики, бронзы, серебра, золота и даже (открою уж эту тайну!) — здесь, в царском дворце, даже из железа.

Позади дворца, вдоль северной стены, располагались помещения для гарнизона, оружейные палаты, конюшни; именно здесь находились еще одни крепостные ворота, для гужевого, так сказать, транспорта, а на восток от них, в северо-восточном углу крепости, — огромные водохранилища. (Сюда провели по подземным каналам воды Персейских источников.) Так называемые «обывательские» дома внутри крепости тоже выглядели весьма прилично — в конце концов, поселиться вблизи дворца удавалось не каждому. Почти все они были двухэтажные, стены красиво отшлифованы и даже украшены росписью, парадные двери — бронзового литья.

В общем, Микены внутри крепостных стен были благоустроенным, чистым и современным городом, в котором удобно размещались, особенно в мирное время, три-четыре тысячи жителей. Микены не знали пышности азиатских столиц, но в Европе того времени не было городов, им равных. По величине и красоте Микены превосходили Фивы, Тиринф, Пилос, Аргос — все они, не говоря уж о Спарте, выглядели деревеньками, в лучшем случае городишками сельского типа в сравнении с Микенами.

Около полудня наши герои вступили на главную площадь; в воротах дворца уже появилась вся городская знать с Эврисфеем во главе. На этот раз не могло быть и речи о том, чтобы не допустить к царю Геракла: ведь герой явился в сопровождении не диких зверей, а бога! Отгремела музыка, побрызгали святой водой, может, сделали что-то еще в том же роде, затем с обеих сторон прозвучали приветствия, и Геракл, доложив, что задание выполнено, передал Эврисфею пояс и лучшие драгоценности амазонской царицы. После этого он представил знатным микенцам Прометея. И тут-то все заволновались, зашептались: Прометей, впервые наблюдавший сейчас правила поведения в обществе, формы приветствий, предписанные для различных сословий — кивок головой, глубокий поклон, коленопреклонение, поклон в пояс, земной поклон, припадание к стопам, — в ответ каждый раз повторял все это с точностью зеркала. А ведь кто не знает, даже в наше время, что взаимным приветствиям полагается быть асимметричными! Глубокий поклон мы встречаем наклонением головы, и чем глубже поклон, тем наклон головы меньше, только на приветствие средней степени можно отвечать тоже приветствием средней степени — между равными! К счастью, досадный инцидент вскоре был забыт, так как Геракл сделал знак слугам и началось вручение даров. Проходило оно в строгом соответствии с предписанным ритуалом и табелью о рангах. Одаренные Гераклом придворные и гости выражали приличную случаю благодарность, на подарки же не таращились, хотя тут же расхваливали до небес; между тем слуги, повинуясь хозяйскому знаку, проворно уносили богатые дары.

На установленном посреди площади жертвеннике было совершено краткое жертвоприношение, и продолжение праздника препоручили присмотру чинов районного масштаба — жертвенное пиршество на площади устраивалось для жителей крепости. Тем временем узкий круг приглашенных вступил в тронный зал, опять последовало оказание взаимных почестей, опять зазвучали приветственные речи. Затем перешли в главный храм, где Эврисфей и Геракл пожертвовали большое число самых отборных бычков и баранов, а также других животных, разнообразие которых давало возможность ублажить, с одной стороны самых разных богов, охраняющих сухопутные и морские пути, а также военные предприятия, чтобы каждому божеству достался лакомый кусочек от ему посвященных птиц или четвероногих, с другой же стороны, обеспечивало жертвенное застолье знати, растягивавшееся обыкновенно до позднего вечера, разнообразными изысканными яствами.

В тот день, помимо обильной трапезы и возлияний, сопровождаемых здравицами, ничего особо примечательного не произошло. Никто не хотел пока затрагивать щекотливые вопросы. Те господа, которые на подобных. застольях регулярно портили себе желудок, естественно, рыгали тут же. Геракл, как родич царского дома, получил гостевую комнату прямо во дворце; временно предоставили запертые обычно апартаменты и Прометею. Во время пиршества Прометей сидел на месте, предназначенном для самых почетных гостей, по правую руку Эврисфея, и дворцовые дамы весь день и весь вечер откровенно его разглядывали. Почему? Быть может, просто надеялись разглядеть хоть что-нибудь, что действительно стоило разглядывать. Но безуспешно.

И тут мы, кажется, начинаем ломать вторую печать, за которой скрывается наша загадка. В Прометее не было решительно ничего, обращающего на себя внимание. Эти совершенно очевидно, в противном случае мы о том знали бы , это было бы замечено и отмечено! Следовательно — ничего. Микенцы увидели высокого, сухощаво-мускулистого стареющего мужчину. (Миллион с чем-то лет даже для бога — возраст солидный. Аполлон, например, прожил всего-навсего две тысячи лет. Правда, когда его последний раз видели в Альпах, это был все еще юный пастушок лет восемнадцати, не больше.) Иными словами, Прометей имел внешность самого обыкновенного смертного. Крепкий, с приятным лицом и хорошей осанкой пожилой человек, каких на десяток дюжина. Ничего сенсационного. По-настоящему вызывала сенсацию его цепь, которую везли за ним следом на телеге. Уже и по дороге народ дивился ей больше всего. Это ж надо, какая махина, и вся из железа! Во дворце тоже все заворожены были железным чудом — да только разве пристало им, аристократам и сановникам, выражать свои чувства открыто!

Что же до почетного места, предоставленного Прометею за столом, то вышло маленькое неудобство: для Про-метея несколько часов, проведенных за трапезой, оказались не слишком интересны, Эврисфей же то и дело попадал в неловкое положение. Мы уже отмечали, не правда ли, что Эврисфей был порядочно простоват. Всякий раз, как он взглядывал на Прометея, ему хотелось начать разговор с вопроса: «Как же оно там было?» — то есть каково приходилось Прометею в течение миллиона лет, прикованному, терзаемому орлом. Разумеется, Эврисфей тут же соображал (вероятно, кто-нибудь успевал толкнуть его под столом ногой), что не пристало все-таки ему, человеку, задавать подобные вопросы богу. О таком вообще спрашивать не принято. Словом, он уже сорок раз открывал рот, уже в тридцатый раз выдавил, томясь; «Так как же оно было… это… как дорога?» И от смущения начинал торопливо есть и пить, а потом громко рыгать (в специальную золотую чашу с железным ободком). Наконец Прометей любезно его выручил. Он стал расспрашивать царя про сидевших за длинным столом, интересуясь, кто они, ближние и дальние их сотрапезники, дамы и господа. Тут уж и Эврисфей разговорился. Когда с жертвоприношением было покончено, знатные микенцы, переговариваясь: «А нынче было интересно!», «Весьма, весьма любопытно!» — отправились на покой. Слова их были как будто искренни, однако в голосах сквозило некоторое разочарование. Одному небу известно, чего они ждали. Впрочем, понять их можно: ведь человек вправе ждать от бога чего угодно. Ну что стоит богу глотать огонь, плыть по воздуху, вообще делать такое, что человеку и придумать не под силу! Словом, никому из них не пришла в голову простая мысль: а ведь, собственно говоря, чрезвычайно любопытно уже и то, что бог ничего особенного не делает. Я же, с вашего дозволения, решусь утверждать, что это-то и есть самое любопытное.

Я чувствую, что наступила минута, когда мне следует навести порядок в системе моих доказательств. Считаю также необходимым еще раз попросить любезных Читателей не забывать, что я отнюдь не предлагаю им наслаждаться игрою моей фантазии — нет, я призываю разделить со мной радость строго научного разыскания строго научной истины.

До сих пор я лишь строил гипотезу — и, надеюсь, достаточно убедительно, — что Геракл привез Прометея с собою в Микены. Теперь же позвольте мне это доказать. Итак:

• Предыдущая
• 52/94
• Следующая