Загадка Прометея - Мештерхази Лайош - Страница 62
- Предыдущая
- 62/94
- Следующая
Что ж. Единственное, что он видел везде — в хибарке раба, лачуге бедного земледельца, логове полудикого кочевника, — был именно огонь.
И, как царя, жреца, богатого горожанина, так же спрашивал Прометей и раба, и того, кто обездоленней даже раба: скажите, для чего нужен огонь? И все отвечали ему одинаково. «Чтобы обогреться, пожарить себе пищу, вознести жертву богам!» Только и разницы, что одни говорили: «поджарить мясо», другие: «поджарить маковые зерна».
А теперь представим себе такой потрясающий поворот: Тиндарей пылко расписывает Прометею, как с покорением Азии всем обездоленным достанется и земля и работа. И тут Прометей указывает на бездельничающую при дворе золотую молодежь. (По крайнем мере две дюжины юношей постоянно крутились вокруг Атридов — Агамемнону нравилось главенствовать над теми, кто был старше его; они обсуждали результаты минувшего состязания и шансы последующего, стати самых знаменитых скакунов, вероятность подтасовок, глупость судей, кого из этих тупиц и за что именно следует пустить «на мыло».) Итак, Прометей указывает на самый цвет микенской молодежи и вопрошает: «И этим беднягам достанется работа, правда? И тем, что на окраинах живут, тоже?» То есть ставит на одну доску царевичей и — о небо! — полудиких, обряженных в свиные шкуры кочевников! Он попросту не способен понять разницу между неработающим и безработным! Извольте после этого толковать ему о высокой политике!
А такие несуразные, ошеломительные, повергавшие в немотствование вопросы возникали у него постоянно. Подчеркиваю: не из политических соображений, а всего лишь по божественной его тупости! (Кстати, выяснилось, что он не понимает даже, «зачем для этого Азия»! Он-то, мол, дал ремесла всем людям одинаково!)
Прометей находил все больше предлогов, чтобы проводить время у кузнеца в его кузне. Еще перед отъездом Геракла он выковал ему из звена своей цепи шлем и наплечник. Доспехи в отличие от железной арфы (которую, очевидно, он сделал позднее — быть может, на радостях, что вернулся Геракл) пока еще не обнаружены, однако их существование подтверждено достоверными письменными свидетельствами. (Позднее, разумеется, работу приписали Гефесту!) Возможно, Геракл был в них на костре, так что они прогорели и проржавели. Возможно, они стали чьим-то трофеем в одном из последних его прибежищ, например при разграблении Фив во время войны эпигонов.
В мастерской кузнеца бог ремесел всегда находил себе для развлечения какую-нибудь работу. И кузнец был единственным человеком в Микенах, который на неизменный вопрос Прометея ответил не только: «Чтобы согреваться, поджаривать пищу», но подвел бога к своей плавильной печи и показал, что лично ему огонь нужен вот для этого.
«А жертвоприношения богам?» Что на это ответит кузнец? «Ну, конечно, само собой… Да только скажу вам, сударь, как на духу, хоть вы, может, и осерчаете на меня: это занятие больше пристало жрецам да женщинам. а мне с него проку мало».
Как разнятся друг от друга те, кто обрабатывает землю (есть, например, среди них рабы, возделывающие храмовые и господские угодья, есть земледельцы-арендаторы и свободные земледельцы, на собственных участках кое-как сводящие концы с концами), точно так же и среди ремесленников микенских мы знаем три категории: это ремесленники-рабы, затем свободные мелкие ремесленники (те из них, что работают с металлом, берутся только за ремонт и другие мелкие поделки) и — естественно, на уровне века — «крупные предприниматели».
Наш Кузнец — за неимением лучшего и отличия ради будем называть его так, с прописной буквы, — был кузнец из кузнецов. Он не принадлежал к городской знати, его дом стоял за стеною крепости. Да и не подходил он со своими шрамами, с вытекшим глазом к пресловутой элите. Однако уважением пользовался. Работал он только по государственным заказам. Делал разное — украшения, утварь для жертвоприношений и обихода, главное же — ковал оружие и прочее боевое снаряжение: оси и подрамья для боевых колесниц, ступицы, колесные ободья; носовые шипы и обшивку для кораблей; щиты, наколенники, наконечники для копий и стрел; рукоятки и насадки для больших боевых луков; шлемы и тяжелые обоюдоострые мечи. Металл — медь и олово, которыми царь владел почти монопольно, — Кузнец получал от дворцового храма по ведомости соответственно полученному заказу. Храм давал и рабов — иногда человек двадцать, иногда и сорок — словом, столько, сколько ему требовалось, в том числе нескольких подростков, которых он обучал ремеслу. Четверо постоянных помощников по кузне и несколько домашних слуг были собственные его рабы — доставшиеся от отца, а также принятые либо купленные. Выходя из дому в праздничный день или после работы, он шествовал по улице с подобающей важностью: впереди трусил раб со светильником, сзади выступали телохранители. У него было просторное подворье, двухэтажный дом, сад-огород, за садом — склады для сырья и готового товара, лачуги рабов, плавильная печь, кузня. И как вообще мастера-ремесленники — особенно кузнечных дел мастера в те давние времена, когда ремесло это вбирало в себя многое, когда требовало оно познаний в инженерии, химии и механике, требовало не только технической сноровки, но и искусства, — был наш Кузнец человек трезвый, рассудительный, серьезный.
Думаю, очень скоро Прометей стал предпочитать его общество всякому другому и после отъезда Геракла другом Прометея стал Кузнец.
Так должно было случиться.
Геракл, с небольшим перерывом, провел в походах шесть лет. Все сколько-нибудь выдающиеся участники экспедиции против амазонок, надо полагать, отправились с ним. Тесей был занят своими афинскими делами; если иной раз он наезжал в Трезену, доставшуюся ему от матери, и по дороге заглядывал в Микены, то успевал разве что «заскочить» к Прометею), обменяться несколькими словами.
А Прометею между тем требовался товарищ. С него вполне довольно было времени, проведенного в полном одиночестве.
Он искал друга.
Если бы Прометей, допустим, нашел себе друга и соответственно какую-то роль среди бедноты, мы об этом непременно знали бы . (Правда, тогдашние хроники весьма скупо сообщали о бунтах, но все же факт бунта и имя вожака бунтовщиков сохранили даже столь осторожные и верноподданнические архивы, как, например, египетский.)
Если бы, пойдем далее, он обрел друга — а вместе с ним и роль — при дворе, в этом случае также остался бы след . История вообще фиксирует все, что касается царей, Гомер же приметил каждую мало-мальски существенную деталь, касавшуюся тех царей, которые правили в предшествовавшие Троянской войне десятилетия, а позднее и сами почти все приняли в ней участие. Если бы кто-то из них, ну, скажем, Нестор, водил прежде дружбу с каким-либо богом, в «Илиаде» или «Одиссее» это непременно нашло бы отражение. Все-таки подобное случается не каждый день!
Кроме того, Прометей, обрети он друга в этом кругу, должен был бы участвовать в придворной жизни — развлечениях, жертвоприношениях, празднествах, конных состязаниях, охотах, стрельбе в цель, метании копья и прочих спортивных играх. А поскольку речь идет о боге, то и в преклонном своем возрасте он не мог не показать выдающихся результатов в целом ряде видов спорта. Подвиги же спортсменов, как мы знаем, также сохраняются в веках. Просто невероятно, чтобы столь великий и знаменитый титан не установил хоть в одном виде спорта такого рекорда, который надолго остался бы непревзойденным. Между тем ничего похожего нам не известно — мы вообще не слышали, чтобы в этот период какая-то особа божественного происхождения принимала участие в состязаниях.
Я уже высказывал подозрение, что люди частенько смешивают дела божеские в одну кучу и деяния богов, преданных забвению, нередко перечисляют на счет нового пришедшего к власти бога. Ведь и сейчас еще по всему образованному миру упорно твердят, будто Христос умер и три дня спустя воскрес. И никто .уже не вспоминает о том, что на протяжении тысячелетий точно так же умерли, а «три дня спустя» воскресли Адонис, Таммуз и многие другие, несть им числа. Так что, во избежание недоразумения, замечу: цель моих изысканий была не в том только, чтобы выяснить, какими подвигами поразил смертных Прометей, скажем, на микенских ристалищах. Я был более осторожен. Я удовольствовался бы даже самыми туманными сведениями о пребывании в предшествовавшие Троянской войне десятилетия при каком-нибудь пелопоннесском дворе божества, чьи свершения могли бы навести на мысль, что это божество заменило собою в преданиях Прометея. Ничего подобного обнаружить не удалось.
- Предыдущая
- 62/94
- Следующая
