Коммунисты - Семанов Сергей Николаевич - Страница 13
- Предыдущая
- 13/110
- Следующая
Приближался IV (Объединительный) съезд РСДРП. И, как всегда, на Надежду Константиновну легли организационные заботы. К. Е. Ворошилов, делегат этого съезда от Луганска, вспоминал, что, Приехав в Петербург, он встретился в издательстве «Вперед» с Бонч-Бруевичем, который посоветовал ему: «…побывайте в «техноложке» и покажитесь Надежде Константиновне Крупской — это жена и друг товарища Ленина. Она введет вас в курс событий». И вот они встретились в столовой Технологического института. Здесь бывали сотни людей и конспиративные встречи проходили незаметно. Климент Ефремович вспоминал: «Надежда Константиновна встретила меня как старого знакомого: она, видимо, знала меня по чьим-либо рассказам. Она расспросила меня о деятельности Луганской партийной организации, об активистах и рядовых подпольщиках, о настроениях рабочих. Я рассказывал, а она записывала все в малюсенькую записную книжицу. Потом обстоятельно проинструктировала меня, как вести себя в Питере, сообщила кое-что и о предстоящем съезде. «По всей вероятности, — сказала она, — съезд будет за границей. Однако, когда и куда придется ехать, еще не определено. Будем ждать. А вы тем временем ознакомьтесь с городом, отдохните… Будьте осторожны — шпиков здесь тьма-тьмущая».
Съезд пришлось проводить не в России, а в Стокгольме. И опять у Надежды Константиновны полно хлопот: она достает заграничные паспорта, выдает деньги, сколачивает группы для поездки в Швецию, стараясь сделать так, чтобы в каждой группе был человек, уже ездивший за границу, знавший какой-либо иностранный язык.
Меньшевики посылали делегатов своими путями.
Надежда Константиновна получила мандат от Казанской организации и, отправив всех делегатов, двинулась в Стокгольм. Ехала она с группой, одним из членов которой была жена Якова Михайловича Свердлова — Новгородцева. Клавдия Тимофеевна рассказывала, что в группе были П. Л. Тучапский, А. С. Бубнов, еще несколько мужчин и одна женщина. «Очень быстро, в течение первого же дня путешествия, наша спутница объединила нас около себя в общих беседах, в совместных действиях при пересадке с поезда на пароход, причем в ее разговоре с нами не было никакой навязчивости и ни тени превосходства, хотя чувствовалось, что она значительно опытнее нас и за границу едет не впервой. Она была нам очень полезна, рассказывая, как надо вести себя за границей, и мы крепко подружились с ней как с чудесным товарищем.
То была Надежда Константиновна Крупская, жена Владимира Ильича».
Ведя подготовку к объединительному съезду партии, Ленин, большевики подчеркивали, что такое объединение возможно лишь на идейной и организационной основе революционного марксизма.
Съезд проходил в обстановке острейшей борьбы. Меньшевиков на съезде оказалось большинство из-за полицейского разгрома большевистских организаций. Съезд обсудил аграрный вопрос, текущий момент и классовые задачи пролетариата, вопрос об отношении к Государственной думе, Устав партии. Ленин делал доклад по аграрному вопросу. Он требовал изменения партийной программы, так как речь шла не о возвращении «отрезков», а о революционной ломке всего старого землевладения. Ленин сделал доклад и «О современном моменте и классовых задачах пролетариата». Крупным практическим успехом было слияние национальных социал-демократических организаций в единой РСДРП. Однако на съезде еще отчетливее выявились идейные и политические разногласия между большевиками и меньшевиками. Последние с каждым месяцем стали отступать все более вправо, не считаясь с решениями съезда. Они превратили газету «Социал-демократ» из общепартийного в фракционный орган.
После съезда Надежда Константиновна и Владимир Ильич вернулись в Петербург. Начинался новый подъем революционной борьбы масс. 9 мая Владимир Ильич впервые выступил на большом митинге в Народном доме графини Паниной. Выступал он под фамилией Карпова. На митинге собрались представители разных партий. Среди них было очень много рабочих. В президиуме сидели в основном кадеты. Первым и выступал кадет Огородников. Надежда Константиновна почти не слушала его. Когда председательствующий объявил: «Слово предоставляется господину Карпову», Владимир Ильич пошел на сцену. Надежда Константиновна знала, как он волновался. Она впервые слышала его выступление перед такой широкой русской рабочей аудиторией. В разных углах зала вспыхнули аплодисменты — партийцы узнали Ленина. Первые же фразы его речи вызвали испуг и недоумение сидевших в президиуме.
После речи Ленина рабочие не захотели никого слушать. На знамена разорвали красные рубахи и с пением революционных песен двинулись по своим районам. Ленин и Крупская в окружении товарищей вышли на улицу. В Петербурге было время белых ночей. Спать было невозможно. Шли по Невскому, каждый что-то возбужденно говорил. Чтобы не привести домой шпика, Владимир Ильич ночевал у одного из товарищей.
Больше открыто выступать Ленину не пришлось. Надежда Константиновна снова стала его связной и секретарем. Она ходила в редакции, на явки, организовывала конспиративные встречи.
В июне приехала в Питер Роза Люксембург, только что вырвавшаяся из варшавской тюрьмы. Надо было где-то устроить встречу с ней, и Надежда Константиновна попросила отца бывшей гимназической подруги — Роде уступить квартиру на час-другой. Старик не мог отказать ей.
В день встречи, подходя к дому, Надежда Константиновна увидела, что все окна квартиры Роде замазаны белой краской. Бросилась к хозяину: «Зачем вы, ведь теперь это привлечет внимание». Старик сконфузился. «Я хотел как лучше». Все, к счастью, обошлось благополучно.
Реакция усилила наступление. 8 июля была распущена дума. Но с новой силой шли крестьянские выступления, вспыхнули восстания в войсках — в Кронштадте, Свеаборге и Ревеле. Они были разгромлены. В этих восстаниях участвовали и большевики.
В самые трудные минуты Надежда Константиновна проявляла выдержку, хладнокровие, мужество. В день восстания в Свеаборге у сестер Менжинских встретились несколько партийцев. С волнением они ждали телеграммы о ходе восстания. Шли часы. Телеграммы все не было. Тогда Ленин послал Веру Рудольфовну к Шлихтеру: нужно было поехать в Свеаборг. Кто-то случайно вспомнил, что большевик Харрик служит в редакции кадетской «Речи». Возможно, там уже получены телеграммы. Крупская решительно встала. «Пойду узнаю, что там известно». В редакции Харрика не оказалось, но телеграмма о разгроме восстания уже пришла. На гранках телеграмм один из дежурных корректоров записал Надежде Константиновне адрес Харрика. Она направилась туда. В тихом Гусевом переулке под руку прогуливались две женщины. Они предупредили Крупскую о засаде в квартире Харрика. Она поторопилась вернуться к Менжинским.
Опять партия уходила в глубокое подполье. Владимир Ильич переехал в Финляндию на станцию Куоккала, где Лейтейзен (Линдов) снимал огромную неуютную дачу под названием «Ваза».
У Надежды Константиновны прибавилось дел — рано утром она уезжала в Петербург со статьями и указаниями Ленина и возвращалась поздно вечером. По-прежнему почти целый день она проводила на явке в Технологическом институте.
Вскоре на «Вазе» поселились Елизавета Васильевна и Мария Ильинична, затем Богдановы, Дубровинский. Образовалась своеобразная большевистская колония. Здесь проходили иногда совещания партийцев.
Между тем подготовка V съезда шла своим чередом. Съезжались делегаты — их от большевиков принимала Надежда Константиновна. Обстановка была сложной — полиция свирепствовала.
V съезд был вторым съездом, на котором Надежда Константиновна не смогла присутствовать. Она вспоминала: «Сама я на съезде не была. Не на кого было оставить секретарскую работу, а время было трудное. Полиция наглела, публика стала побаиваться пускать большевиков на ночевки и явки. Я встречалась иногда с публикой в «Вестнике жизни». Петр Петрович Румянцев, редактор журнала, постеснялся мне сказать сам, чтобы я явок в «Вестнике жизни» не устраивала, и напустил на меня сторожа — рабочего, с которым мы частенько говорили о делах. Досадно стало, зачем не сказал сам». Румянцев оказался из числа тех, кто хочет участвовать в движении, ничем не рискуя. Сколько таких попутчиков стали впоследствии врагами Октябрьской революции! И П. П. Румянцев кончил свои дни в Берлине злобствующим эмигрантом.
- Предыдущая
- 13/110
- Следующая
