Первая Вечерняя Звезда - Романов Александр Александрович - Страница 3

• Предыдущая
• 3/11
• Следующая

Бориска шагнул к нему.

– Знаешь, – таинственно сказал бурундук, немного отодвигаясь от Бориски, – у меня есть удивительная вещь. Хочешь посмотреть?

Не дожидаясь Борискиного согласия, он ловко достал из-за щеки кольцо с зелёным камушком.

– Видал? – торжествующе спросил бурундук, – ни у кого в лесу нет такой штуки. Я нашёл её в земляничнике, возле Сухой просеки. Посмотри, внутри написаны какие-то цифры.

– Ура! – крикнул Бориска. – Мамино кольцо нашлось! – И протянул за ним руку.

– Ты что, ненормальный? – спросил подозрительно бурундук, моментально спрятав кольцо за щёку.

– Ведь это мамино кольцо, – отчаянно сказал Бориска, – это она потеряла его в земляничнике, когда собирала ягоды!

– Да? – задумчиво сказал бурундук, снова доставая кольцо из-за щеки и любуясь им. – Я тоже очень боялся его потерять. И долго не мог придумать, куда спрятать. Из дупла кольцо легко могли украсть. Я пробовал носить его под мышкой, но тогда можно ходить только прихрамывая, будто тебе перебили лапу. Оставалась одна возможность не расставаться с ним – носить за щекой… До нашей встречи оно было ничьё, только моё. А теперь его придётся отдать. Знаешь, как трудно расставаться с вещью, которая тебе очень нравится? Даже с такой, которая всегда мешает.

– Не знаю, – признался Бориска, – у меня никогда не было кольца.

– Ух, как жалко расставаться! – воскликнул бурундук. – Я с детства не люблю ни с кем и ни с чем расставаться. – И он ловко спрятал кольцо под мышку. – Нет, не отдам, – рассердился он. – Убегу сейчас от тебя, и ты меня не догонишь!

– Не хочешь – не расставайся, я не отнимаю, – сказал Бориска. – Носи, пока не надоест. А когда устанешь – вернёшь кольцо моей маме.

– Из этого ничего не выйдет, – подумав, сказал бурундук. – Я могу случайно потерять его – раз. Могу не захотеть вдруг никогда расставаться с ним – это два. И ещё, третье: мне будет очень тяжело носить его, зная, что всё равно оно навсегда не будет моим. Значит, лучше отдать его сразу. На, бери! – и бурундук, зажмурившись, чтобы ничего не видеть в этот тяжёлый для него момент, протянул кольцо Бориске.

– Ну вот и всё, – сказал он с облегчением, когда Бориска взял кольцо.

«Бурундук обиделся и сейчас убежит», – подумал Бориска.

Но он ошибся. Бурундук перекусил склонившуюся над давным-давно повалившейся берёзой травинку, поковырял перекушенным концом кору, а затем, отбросив травинку, взбежал по стволу красивой сосны почти до самой вершины и так же стремительно спустился вниз.

– Извини, – сказал он Бориске, – мне необходимо было на несколько секунд отвлечься от тебя, посмотреть – не пора ли завтракать. Оказывается – нет. Сорока ещё не взлетела на свою любимую осину. Но я почти уверен, что не пройдёт и десяти минут, как она окажется на ветке. Нет ли в кармане твоей курточки кедровых орехов? Я очень люблю их. После такого угощения я не отказался бы считать тебя самым хорошим своим знакомым. Вернее – самым лучшим. И ты мог бы звать меня как своего друга – Буком. Мог бы, когда я понадоблюсь, не просить, а просто сказать: «Эй ты, Бук, сделай то-то», или: «Эй ты, Бук, не делай того-то!» Ну, как?

– Я очень хотел бы подружиться с тобой, – сказал Бориска, – но, понимаешь, у меня нет кедровых орехов. – Для доказательства Бориска вывернул карман курточки, из которого выпал только огрызок карандаша…

– Да? – погрустнел бурундук, взглянув на пустой карман. – Действительно… Как же тогда быть с дружбой? Ведь она может быть очень хорошей, даже замечательной!

Бурундук так расстроился, что заложил передние лапки за спину и принялся расхаживать взад и вперёд.

– Странно, странно, – бормотал он, шлёпая босыми лапками по берёзе, словно по половице. – Неужели из такого пустякового затруднения нет никакого выхода? Мой отец не раз говорил, что даже из любой норы можно прорыть сколько хочешь выходов. Надо только хорошо постараться. А еще он говорил, что самый гениальный выход всегда оказывается очень простым. Нашёл, нашёл! – воскликнул он неожиданно даже для самого себя. И от такой явной неожиданности сорвался с повалившейся берёзы. – Додумался! Я додумался! – крикнул он уже из травы. – Ведь мы совсем забыли, что у курточки есть ещё один карман!

– Ты нашёл неправильный выход, – сказал Бориска. – У курточки есть второй карман. Но и в нём нет кедровых орехов. Откуда им там взяться, если я их туда не клал?

– Не может быть, – твёрдо сказал бурундук. – Во втором кармане обязательно должны быть орехи. Ты мог насыпать их так давно, что сам забыл.

Бориска молча вывернул второй карман.

– Да? – машинально сказал бурундук и чихнул, будто перед ним вывернули наизнанку пустой пыльный мешок. – Как странно – ничего нет. А ведь наступило время завтрака.

Он опять стремительно взбежал по стволу сосны вверх и спустился на землю совершенно расстроенным.

– Конечно, я так и знал, – сказал он.- Сорока сидит на вершине своей осины, а мы всё ещё не можем найти нужного выхода. Долго мы будем его искать? Час, два часа? А может, два дня?

– Не знаю, – ответил Бориска. – Я ничего не могу придумать. Нет у меня кедровых орехов! Ведь я шёл к папе. Откуда я мог знать, что заблужусь и встречу тебя?

– Люди никогда ни о чём не думают по-настоящему! – раздражённо сказал бурундук. – Они идут в лес за ягодами и не знают, наберут их или нет. Люди идут в лес и даже не думают о том, что могут заблудиться. Потеха! Получается просто потеха и ничего больше! Вот и сейчас, разве ты ищешь выход из нашего затруднительного положения? Нет, этот выход ищу я, а ты только и делаешь, что говоришь «не знаю» да «не знаю». Такая работа самая лёгкая! Постой, постой, – остановил он сам себя. – А зачем нам что-то искать? Наша дружба началась уже сама собой. Теперь ты можешь погладить меня, посадить к себе на плечо или к себе в карман. И я не укушу тебя, потому что друг не может обижаться из-за таких пустяков.

Бук так обрадовался наладившейся дружбе, что перестал думать о еде. А Бориска никогда не хотел есть, маме всякий раз долго приходилось его уговаривать. Теперь же, когда рядом с ним сидел говорящий бурундук, не помогли бы никакие уговоры – кто захочет тратить время на манную кашу, когда можно гладить Бука, сажать на плечо и задавать ему вопросы. И Бориска спросил:

– Бук, а почему тебе не захотелось узнать моё имя?

– Твоё? – Бук, сидя, закинул одну заднюю лапку на другую. – Я и так знаю, что ты – мальчик.

– Мальчиков много, каждого зовут по-своему.

– Я не задумывался над этим, – сказал Бук, – а стоило. Ведь бурундуки тоже зовут друг друга по-разному.

Услышав имя, он сказал:

– Лучше бы тебя назвали по-нашему – Барсуком. Но и так – вполне подходяще. Я даже вспомнил про тебя песенку:

– А я – Бориска. И не председатель.

– Нет так нет, – согласился Бук. – Председатель, наверное, куда-то делся. Когда я, послушавшись этой песенки, пошёл прямо и нашёл много пней, его там уже не было. Остались только какие-то железяки от машины, рваные ботинки и носки.

– Мои ботинки тоже скоро разорвутся, – Бориска потёр их рукавом курточки, – а у меня ещё очень много дел: найти папу – он сидит около реки и ловит рыбу, найти поляну, на которой ночует солнце, и отыскать склон, где росла рябина.

– А ты хорошо умеешь искать?

– В нашем детском саду – лучше всех.

• Предыдущая
• 3/11
• Следующая