Второе пришествие - Новичков Александр - Страница 20

• Предыдущая
• 20/29
• Следующая

Солнце к тому времени уже скатилось за линию горизонта, и сумерки принялись создавать причудливые тени в придорожных кустах и кронах деревьев. Наступила та пора, когда не всякий путник рискнет бродить по лесам. Пора, когда каждый куст может таить в себе чудовище, иллюзорное или настоящее.

Мои сомнения в Лилии, как в проводнике, рассеялись, когда на обочине дороги появился мрачный силуэт двухэтажного строения, проглядывающийся между стволами деревьев.

– Трактир! – радостно подпрыгнула Лилия. Заметно покачнулась. – Я так устала. Сначала спешила в Суховодье, потом эти разбойники… Ты тоже сильно торопился. Ах, я совсем выбилась из сил…

Внешне средневековая придорожная гостиница была значительно крупнее своего «побратима» в Суховодье. Здесь и номеров для постояльцев было больше, и спектр услуг шире, имелась конюшня для транспорта гостей и даже небольшая баня. Мы прошли через раскрытые ворота и направились к центральному строению. Поднялись по подгнившим в некоторых местах ступенькам крыльца, и Лилия распахнула дверь.

Сначала мне расхотелось входить. Из дверного проема дунуло знакомой до слез комбинацией из неприятных запахов, и у меня подкосились ноги. За время путешествия нос успел привыкнуть к свежему воздуху.

Но Лилия преспокойно вошла в трактир, не обратив на запах никакого внимания. Если сейчас Средние века, эпоха расцвета рыцарства и дворянства, с невероятным лоском элиты общества и грязью в основании социальной пирамиды, то обоняние Лилии должно быть приспособлено к такому. Потому что это естественный запах трактира. Так и должно пахнуть заведение близ дороги, где останавливаются провести ночь путники и торговцы, а иногда даже дворяне.

Мне почему-то не верилось, что Лилия благородная дворянка. Вела она себя как-то не по-дворянски. Доспех у нее был, безусловно, дорогой, меч стоил целого состояния, но выходки ее были уж слишком сумасбродны. Конечно, есть много сказок и легенд о том, как какой-нибудь больной на всю голову барон рядится в латные доспехи и идет помогать простолюдинам. Чаще всего это были выдумки бедняков, но Лилия Руденберг, видимо, их и наслушалась. Правда, героями в них были могучие и рослые мужчины, а не молоденькие хрупкие девушки, но сумасбродная воительница решила этим фактом пренебречь.

Вдохнув напоследок свежего лесного воздуха, я шагнул за ней. В трактире было шумно. Посетителей собралось много, все они знакомились, пили за знакомство, узнавали, кто чем занимается, пили за успешную деятельность и пьянели на глазах. Все они заметно отличались друг от друга и одеждой, и лицами, поэтому появление молодой воительницы и странно одетого чужеземца не вызвало ни у кого бурной реакции.

Ела Лилия тоже не по-дворянски. Я несказанно удивился, увидев, сколько влезло в ее живот, ведь она одна съела печеного гуся целиком, обглодав все косточки. Правда, она и для меня заказала копченую баранью ногу, из доброты и сострадания, но аппетит ее больше подходил могучему и рослому мужчине из легенд о героях, а не хрупкой девице.

Лилия Руденберг удивляла меня все больше и больше. А ей, похоже, только этого и было нужно: удивить всех, каждого.

Расправившись с ужином, дворянка потребовала ванну. Все подготовили быстро, персонал в трактире был весьма расторопный, потому, оставив меня дощипывать баранью ногу, Лилия убежала мыться.

В тот вечер я ее больше не видел. Просто в какой-то момент внезапно понял, что она спит. Возможно, демон подсказал мне то, что я хотел знать, или это было совпадение, одна из неожиданных случайностей. Тем не менее я расценил ее как сигнал. И намерился немедленно покинуть придорожную гостиницу.

Лилия мне понравилась. Она была немного взбалмошной, безрассудной, наивной, но очень доброй и отзывчивой. Я бы никогда не простил себя, если бы она пострадала из-за действий разгневавшегося демона, поэтому принял единственно правильное решение – уйти как можно дальше, чтобы никогда больше ее не встретить.

Я почти воплотил этот нехитрый план в жизнь. Кое-что изменилось, и я не сумел уйти. Вернее, меня вынудили отступить. Демон. Мне не хватило всего четырех шагов до порога трактира. Внезапная острая боль пронзила правый висок, и я покачнулся. Приступ повторился, да еще с такой силой, что я едва удержался на ногах. Все вокруг завертелось и закружилось, я сохранил вертикальное положение, только вцепившись в несущий столб.

Да… В таком состоянии я не имел возможности уйти. В лучшем случае, свалился бы под крыльцо, как наглядный пример вреда алкоголизма. Пришлось отказаться от плана побега, ведь все, что я мог, вернее, надеялся, что смогу это сделать, – это пойти в снятую на ночь комнату.

Понимая, что Лилия настырная и не отпустит меня, я исключил подозрения, сняв комнату на ночь. Этот отвлекающий маневр оказался очень правильным решением.

На кривых ногах, в состоянии полуобморока я дошел до заветной двери, вошел в комнату и даже не забыл запереть засов.

Протяжно проскулил. Накатила вторая волна боли, намного сильнее предыдущей. Стены, пол и потолок превратились в одно бесформенное пятно. Головокружение вызвало слабость, но, превозмогая себя, я дополз до кровати.

А затем, коснувшись чего-то мягкого, моментально провалился в сон.

И привиделось мне, будто огромная бездна разверзлась в месте моей кровати. Она раскрыла свою огромную беззубую пасть и с мерзким чавкающим звуком отправила меня в широкую, кажущуюся бесконечной, глотку.

Я полетел по бесконечному черному космосу, без границ и направлений, без пола и потолка. А может, и не полетел, а завис в воздухе. Этого нельзя было определить, в этом пространстве невозможно было ориентироваться. Я не чувствовал сопротивления воздуха, обычно возникающего при движении, будто я оставался на месте, хотя мне казалось, что я мчусь куда-то с невероятной скоростью. Секунда сменялась секундой, минута – минутой, часы – часами. Казалось, сама вечность пожелала задушить меня в своих объятиях.

Но постепенно пространство стало изменяться, и вскоре вокруг себя я увидел не космос, а темные волокнистые стенки колоссального тоннеля, в конце которого, подобно яркой звезде, сияла маленькая белая точка.

Я смотрел на нее, боясь отвести глаза, и не мог даже представить, что скрывается за этим светом.

Пролетел миг, а быть может, столетие. Я больше не чувствовал хода времени. Но кое-что опять изменилось. Стенки тоннеля стали немного светлее, приобрели красноватый оттенок, а затем я, словно пуля из ствола ружья, вылетел наружу.

Сразу же зажмурился от слепящего света. Затем зрачки сузились, и я смог поднять веки.

Но не смог поверить собственным глазам.

Передо мной крутилась планета Земля. Отливая завихрениями облаков и синевой океанов, она стремительно увеличивалась в размерах. Я набирал скорость, приближаясь к поверхности. Перед глазами кружились материки, темнела зелень леса, белели снега. Но я продолжал падать. Стали различимы горные хребты, озера, реки, а затем и города, районы, улицы, дома, дороги, люди…

Внезапно пришло осознание неизбежности столкновения с твердым асфальтом. Я зажмурился от страха перед болью.

Но ничего не произошло.

Ни в это же мгновение, ни в следующее, ни даже через минуту.

Ощупав себя и убедившись в относительной целостности организма, я осторожно открыл глаза.

Земля исчезла. Черный тоннель тоже, как и пустота космоса. Все пропало. Яркие, чарующие краски обитаемой планеты сменились однородной желтизной. Место, в которое я попал, было не планетой Земля и даже не ее косвенным напоминанием.

«Где я очутился?»

Словно другой мир. Красивый, загадочный, неизведанный, завораживающий. Он пугал своим великолепием, создавая весьма противоречивое впечатление: временами мир казался уютным, родным до боли, домом, а временами поблескивал инеем отчуждения.

Пространство вокруг пульсировало и изменялось. Казалось, что я попал внутрь живого существа колоссальных размеров. Но видел я только безграничное пространство, заполненное желеобразной массой, пронизанное мягким оранжевым свечением, казалось, источаемым каждой клеточкой исполинского организма.

• Предыдущая
• 20/29
• Следующая