К решающим битвам - Мартиросян Арсен Беникович - Страница 42

• Предыдущая
• 42/89
• Следующая

Так вот, это к тому, что при Сталине, даже в условиях такой жестокой войны было сделано всё, в том числе очень многое в превентивном порядке, чтобы ничего подобного и даже отдаленно подобного не случилось, а жизни советских граждан были бы сбережены, пускай и жесткими, но адекватными военному времени мерами. Да, понимаю, что жесткость этих мер многим может оказаться не по нутру. Позволю себе небольшой совет. А вы попробуйте хотя бы на мгновение представить себе, что такое нести абсолютную полноту исторической ответственности за Величайшую Державу Мира и её многочисленные народы, да ещё и в условиях самой страшной и самой жестокой за всю историю человечества и России войны?! Как только представите, то, быть может, немного поймете, какой невероятной тяжести груз ответственности лежал на плечах Сталина, и, возможно, перестанете огульно критиковать его…

Эти мифы неслучайно объединены в один блок. Дело в том, что, с одной стороны, события, связанные с ними, сами по себе имеют непосредственную тесную взаимосвязь. С другой же, бессовестный и донельзя же лживый миф о том, что-де Сталин ничего не смыслил в стратегии и руководил операциями по глобусу, был запущен проклятым Хрущёвым именно в связи с трагедией Харьковского «котла» 1942 г. Произошло это на проклятом XX съезде КПСС. Причём попутно кукурузник оболгал вообще всю деятельность Сталина на посту Верховного Главнокомандующего. Именно поэтому-то мифы и были объединены в единый блок, чтобы в процессе последовательного их анализа показать, до какой же степени мерзости могло доходить наше «славное» в своей беспрецедентной подлости и гнусности высшее руководство прошлого периода. Несмотря на то, что ложь и клевета заклятого врага нашей Родины Хрущёва у нормального человека вызывает глубокое физиологическое отвращение, тем не менее, придется начать именно с нее — уж не взыщите! Итак, вот что он наклеветал на XX съезде КПСС: «Сталин был очень далек от понимания той реальной обстановки, которая складывалась на фронтах. И это естественно, так как за всю Отечественную войну он не был ни на одном участке фронта, ни в одном из освобожденных городов, если не считать молниеносного выезда на Можайское шоссе при стабильном состоянии фронта, о чем написано столько литературных произведений со всякого рода вымыслами и столько красочных полотен. Вместе с тем Сталин непосредственно вмешивался в ход операций и отдавал приказы, которые нередко не учитывали реальной обстановки на данном участке фронта и которые не могли не вести к колоссальным потерям человеческих жизней. Я позволю себе привести в этой связи один характерный факт, показывающий, как Сталин руководил фронтами. Здесь на съезде присутствует маршал Баграмян, который в свое время был начальником оперативного отдела штаба Юго-Западного фронта и который может подтвердить то, что я расскажу вам сейчас. Когда в 1942 году в районе Харькова для наших войск сложились исключительно тяжелые условия, нами было принято правильное решение о прекращении операции по окружению Харькова, так как в реальной обстановке того времени дальнейшее выполнение операции такого рода грозило для наших войск роковыми последствиями. Мы доложили об этом Сталину, заявив, что обстановка требует изменить план действий, чтобы не дать врагу уничтожить крупные группировки наших войск. Вопреки здравому смыслу Сталин отклонил и приказал продолжать выполнять операцию по окружению Харькова, хотя к этому времени над нашими многочисленными военными группировками уже нависла вполне реальная угроза окружения и уничтожения. Я звоню Василевскому и умоляю его:

— Возьмите, — говорю, — карту, Александр Михайлович (т. Василевский здесь присутствует), покажите товарищу Сталину, какая сложилась обстановка? А надо сказать, что Сталин операции планировал по глобусу. (Оживление в зале.) Да, товарищи, возьмет глобус и показывает на нем линию фронта. Так вот я и говорю т. Василевскому, покажите на карте линию фронта, ведь нельзя при таких условиях продолжать намеченную ранее операцию. Для пользы дела надо изменить старое решение.

Василевский мне на это ответил, что Сталин рассмотрел уже этот вопрос и что он, Василевский, больше не пойдет Сталину докладывать, так как не хочет слушать никаких его доводов по этой операции. После разговора с Василевским я позвонил Сталину на дачу. Но Сталин не подошел к телефону, а взял трубку Маленков. Я говорю тов. Маленкову, что звоню с фронта и хочу лично переговорить с тов. Сталиным. Сталин передает через Маленкова, чтобы я говорил с Маленковым. Я вторично заявляю, что хочу лично доложить Сталину о тяжелом положении, создавшемся у нас фронте. Но Сталин не счел нужным взять трубку, а ещё раз подтвердил, чтобы я говорил с ним через Маленкова, хотя до телефона пройти несколько шагов. „Выслушав“ таким образом нашу просьбу, Сталин сказал:

— Оставить все по-прежнему!

Что же из этого получилось? А получилось самое худшее из того, что мы предполагали. Немцам удалось окружить наши воинские группировки, в результате чего мы потеряли сотни тысяч наших войск. Вот вам и военный „гений“ Сталина, вот чего он нам стоил. Однажды после войны при встрече Сталина с членами Политбюро Анастас Иванович Микоян как-то сказал, что вот, мол, Хрущёв тогда был прав, когда звонил по поводу Харьковской операции, что напрасно его тогда не поддержали. Надо было видеть, как рассердился Сталин! Как это так признать, что он, Сталин, тогда был не прав! Ведь он „гений“, а гений не может быть неправым. Все, кто угодно, могут ошибаться, а Сталин считал, что он никогда не ошибается.

…Большой крови стоила нам и та тактика, на которой настаивал Сталин, не зная природы ведения боевых операций, после того, как удалось остановить противника и перейти в наступление. Военные знают, что уже с конца 1941 года вместо ведения крупных маневренных операций, с обходами противника с флангов, с заходами в его тылы Сталин требовал непрерывных лобовых атак с тем, чтобы брать село за селом. И мы несли на этом огромные потери до тех пор, пока нашему генералитету, который выносил на своих плечах всю тяжесть ведения войны, не удалось изменить положение дел и перейти к ведению гибких, маневренных операций, что сразу дало серьезное изменение положения на фронтах в нашу пользу»[63].

За исключением, «естественно», фамилий и названия Харьковской операции, все остальное в этой цитате абсолютно подлая ложь и гнусная клевета. Но от Хрущева другого ожидать и не стоило. Как был подлецом, таким и помер, натворив такого, что никакие гитлеры не смогли бы натворить (разве что Горбачев с Ельциным превзошли Никитку и Гитлера вместе взятых). К слову сказать, Г. К. Жуков не отставал от Хрущева. В своем секретном письме от 19 мая 1956 г. на имя Н. С. Хрущёва Георгий Константинович такого наклеветал на Сталина, что Геббельс вместе с Хрущевым просто отдыхают! Не случайно, что этот гнусный пасквиль четырежды Героя Советского Союза вплоть до развала Советского Союза хранился в «Особой папке Политбюро», ныне Архив президента Российской Федерации. Только в наше время стало возможным ознакомиться с этим, с позволения сказать, «творением» маршала, от прочтения содержания которого «ярость благородная вскипает как волна».

• Предыдущая
• 42/89
• Следующая