Седьмое небо (На десятом небе) (Другой перевод) - Райс Луанн - Страница 26

• Предыдущая
• 26/70
• Следующая

Она нашла Майка у залива. Он выходил из дверей маленького сарая, и в ту минуту, как он ее заметил, его лицо приняло виноватое выражение. Он держал в руках корзину, полную белых перьев.

— Что там такое? Тайная сокровищница? — спросила она, подходя к двери сарая.

— О, нет, — сказал он.

— Тогда почему ты так испугался, что я туда зайду?

— Поверь, тебе не стоит этого делать.

— Почему? — Ее разбирало любопытство. — Что там такое?

— Там ощипывают гусей.

— Ну и что? Почему я не могу туда войти?

— Потому что там нет ничего интересного. Это место, где мы ощипываем гусей, и только.

— Правда? — спросила она, и при взгляде на корзину ее глаза загорелись. — Значит, там бегает стайка голых маленьких гусят?

— Нет, они не бегают. Они мертвые.

— Мертвые? — не веря своим ушам, переспросила Снежинка.

— Да.

— Вы их убиваете? Чтобы собрать пух…

— Да, именно так.

— О мой Бог, — прошептала девочка, и магазин Сары предстал ей в новом свете. Снежинка ненавидела, когда убивали животных. Она не ела ни мяса, ни кур, ни рыбы. Рисуя в своем воображении муки несчастных животных, она презирала богатых дамочек. Ее передернуло при воспоминании о шубе, которую Джулиан подарил ее матери. И с гусями то же самое. Она не могла себе представить, что Сара…

— Что с тобой? — забеспокоился Майк.

— Ничего, — огрызнулась Снежинка. — Мне не нравится все это. Твоя мать знает?

— Что?

— Что вы убиваете гусей?

— Конечно, она же выросла здесь.

— Не могу поверить! Просто не могу! — Сравнивая взрослых, Снежинка пришла к заключению, что Сара самый лучший человек на свете. Но сейчас она узнала, что ради своих одеял она потворствует убийству прекрасных птиц! Пара гусей вперевалку подошла к ним, топчась около ботинок Майка, и Снежинка заметила, что они измазаны в чем-то красном.

— Это кровь? У тебя на ботинках? — спросила она.

— Да, — сказал он, опустив глаза.

— Продолжай, — сказала она, вспугнув гусей, и погнала птиц вниз по тропинке, размахивая руками. Они бежали перед Снежинкой, на ходу выворачивая шеи и глядя на нее, словно она была сумасшедшей с топором в руках. И так бежали до бухточки, которая быстро наполнилась водой, когда начался прилив. У кромки воды гуси тотчас изменили направление. Снежинка наблюдала, как они побежали назад, к Майку.

— Они не могут летать, — объяснил он. — У них крылья подрезаны.

— Какая жестокость! — покачала головой девочка. — Не могу поверить, что они должны умереть ради этих дурацких перьев. Ради одеял!

— Мы убиваем их, чтобы жить, — сказал Майк. — Мой дед и тетка умерли бы с голоду, если бы мы не продавали гусей.

— Никто не должен умирать с голоду, — возмутилась Снежинка, ее нижняя губа дрожала, когда она смотрела на гусей. — Но одеяла!

— Я понимаю твои чувства, — сказал Майк. — В детстве моя мать мне рассказывала, что гуси любят отдавать людям свои перышки. Мне представлялась этакая приятная процедура, вроде расчесывания волос, но все оказалось совсем не так.

— И когда ты узнал?

— Когда переехал сюда.

— О, — сказала Снежинка, передернув плечами. Она снова подняла голову, внезапно почувствовав жалость к Майку. Как ужасно узнать такое! И сейчас он привязан к этому острову. Должен заботиться о злом старике, его деде, и убивать этих птиц.

Глядя на Снежинку, Майкл видел, как она расстроена, и забеспокоился.

— Дед дал мне однажды топор и сказал, что делать, — объяснил он. — Если бы нам не нужны были деньги, я никогда бы не убил ни одного гуся.

— Останови смерть! — сказала Снежинка. — Ты должен отстаивать свои принципы.

Майк пожал плечами. Казалось, он вот-вот рассмеется, но он неожиданно заговорил серьезно.

— Это именно то, что я делаю, — объяснил он. — Даю своим родным возможность жить, поддерживая существование фермы.

Внезапно он напомнил Снежинке его мать. У него были очень красивые глаза, глубокие, выразительные и полные какой-то непонятной душевной тревоги. Он так сильно жаждал чего-то. Снежинке казалось, что еще немного, и она сможет заглянуть ему в душу. Она видела такую же тоску в лице Сары. По-видимому, именно это притягивало их друг к другу. И тогда Снежинка простила Саре гусей, и ей страстно захотелось воссоединить мать с сыном.

— Ты не должен больше убивать гусей, — мягко сказала Снежинка.

— Что?

Снежинка подошла на шаг ближе. Солнце отражалось в ее глазах, она зажмурилась и сама не заметила, как заулыбалась. Майкл был так близко, что она чувствовала тепло его тела — дрожь пробежала у нее по спине, и ей захотелось во что бы то ни стало сделать так, чтобы отношения между Сарой и Майком улучшились.

— Ты можешь вернуться домой вместе с нами, — предложила она. — Мы собираемся назад в воскресенье. В самолете есть место.

Майк удивленно задышал. Его рот приоткрылся, и он облизнул губы. Она видела, как он заморгал и отвернулся, и решила, что он очень нервничает. Ей страшно любопытно было знать, о чем он думает в эту минуту. У него на руках были перчатки, но она заметила голое местечко на запястье и прикоснулась к нему. Прикосновение ошеломило их обоих.

— Я не могу вернуться с вами, — возразил Майк.

— Почему?

— Потому что я должен остаться здесь.

— О…

Майк не мог двинуться с места, потрясенный ее прикосновением. Он уронил корзину, и белые перышки взметнулись вверх, подобно маленькой метели. Они кружились, подхваченные потоком воздуха, словно искали куда бы приземлиться.

— Извини, — прошептал Майк, все еще глядя на нее.

— За что?

— За перышки на твоих волосах.

Больше они не разговаривали. У Снежинки заломило шею, потому что она слишком долго смотрела на Майка, спрашивая себя, что она чувствует. Но тут они услышали колокольчик тетушки Бесс, зовущий к обеду. Стол, накрытый в честь Дня благодарения, поджидал их.

Главным блюдом был жареный гусь. Он был покрыт золотистой корочкой, лоснящейся от жира. Сара приготовила фаршированные яблоки, которые так любила ее мать, Уилл — картофельное пюре. На столе были репа и пастернак из погреба, а Бесс вымочила в бренди чернослив и начинила его гусиной печенкой. Этот рецепт она сохранила с лучших времен, когда была женой ювелира.

— К чему весь этот пир? — спросил старик, хмуро поглядывая на обильное угощение. Ему особенно досаждали высокие конусообразные свечи, которые Бесс привезла из Провиденса и хранила в коробке.

— Это праздничный обед, Джордж, — упрекнула Бесс.

— Не люблю свечей. Я должен видеть, что я ем.

— Пилигримы ели при свечах, — заметила Снежинка.

— У них не было электричества, а у нас есть, — возразил старик. — И мы должны быть благодарны за это.

— Я думаю, это очень романтично, Джордж, — улыбнулась Снежинка, и Сара заметила, как Майк покраснел.

— Разделай гуся, Джордж, — сказала Бесс.

— Я поставил его на стол. Предоставим эту честь Уиллу.

— Благодарю, — сказал Уилл, когда Джордж протянул ему разделочный нож.

Каждый из присутствующих приоделся по случаю праздника. Снежинка была в коротком джемпере, Уилл надел мягкий серый пиджак и темно-синий свитер. Тетушка Бесс украсила свое синее платье ниткой жемчуга. На Майке была свежая оксфордская рубашка, а на Саре длинное платье из темно-зеленого бархата.

Ее отец надел серый костюм и белую рубашку. Пожелтевшая от времени рубашка топорщилась от крахмала. Сара подумала, что, наверное, он не надевал все это в течение многих лет, и ее растрогало его желание принарядиться. И еще она подумала, что, наверное, в последний раз этот костюм гладила ее мать. Сара наблюдала за тем, как отец передвигается по кухне, ворошит дрова в камине и подбрасывает еще поленьев, чтобы поддержать огонь.

— О Господи! — воскликнул он, прижав к губам обожженную руку, и резким движением вытащил кочергу из огня.

— Подойди сюда, — позвала Сара. Подведя отца к раковине, она повернула кран. Полилась ледяная вода, и она подставила руку отца под струю.

• Предыдущая
• 26/70
• Следующая