Завещание предков (СИ) - Стрелков Владислав Валентинович - Страница 24

Все взоры обратились на меня. Я выдернул саблю, поставил кубок на клинок и стал пить, стараясь удержать совсем нелёгкую ёмкость. Демьян, глядя на меня, попытался повторить. Не пролив ни капли, выпил вино и тут же уронил кубок. Я допил до дна, снял и поставил кубок на ковёр. Замеревшие было ратники одобрительно взревели.

— Любо! Любо!

Вскочили и, поставив кубки на сабли, стали повторять трюк. А Горин, выпив вино, подкинул саблей вверх медную чарку и разрубил её пополам. Все опять взревели криками.

— Ой, любо!

Похоже, чуть переделанный обычай пить с локтя боярам пришелся по вкусу. А Горин, озабоченно озираясь, закричал:

— Трифон! Кубок мне принеси.

То тут, то там в стороны разлетались разрубленные пополам кубки.

Пока бояре развлекались порчей посуды, я занялся закуской. Не хотелось заснуть головой в салате. Салатов тут не было, зато имелись деревянные блюда с брусникой и квашеной капустой, мочёными яблоками и сушёными фруктами.

Отрезав себе вареного мяса и оторвав ещё одну ножку запечённого гуся, я принялся закусывать. Кубин отхлебнув вина, наклонился и произнёс:

— Владимир Иванович, ты бы хоть совета спросил. Они ж как дети. Нового что дай, не успокоятся. Теперь всю посуду переколотят, и упьются как сапожники. Даже дозоры не выставят. Пойду хоть отроков озадачу.

Потом подчерпнул ещё вина в наполовину пустой бочке, вскинул кубок и прокричал.

— Слава оружию русскому, непобедимому. Слава!

Опьяневшие бояре взревели наперебой.

— Слава! Слава!

Дед Матвей под эти крики незаметно исчез. Я, прожевав мясо, запил вином, набрал в руку кураги с орехами из деревянного блюда, закинул смесь в рот и огляделся. Горин с Велесовым о чем-то бурно спорил, размахивая руками. Немного в стороне, Демьян с боярами, пытались в очередной раз повторить трюк с кубком на сабле. Получалось плохо. Подкинутая чаша летела больше вбок и пьяные бояре рубили воздух и тут же падали. Не поразрубали бы друг-друга. Ничего, скоро кубки кончатся, и развлечение заглохнет само собой. Интересно, как вино пить будут? Бочку по кругу пустят? Ага, двое отроков деревянные ковшики разносят.

Чуть дальше, в десяти метрах от ковров, холопы развели костры и на некоторых запекались большие куски мяса. По-видимому, конина. В бою пали несколько лошадей, правильно, чего добру пропадать.

Я столько мяса давно не видел. Всё больше в пельменях и сосисках, где его, возможно, и нет — сплошная соя или хрящи.

Зачерпнул вина, отхлебнул и огляделся. Похоже, кубок остался только у меня. Остальные бояре пили вино из деревянных ковшей, которые на клинок не поставишь.

Вернулся дед Матвей.

— Я отроков на тройки разбил и расставил дозорами. От бояр толку сейчас нет. Глянь, уже и сидеть не вмочь.

И правда. Некоторые ратники, отвалившись, кто куда, засыпали, держа в руках, кто ковш, кто кусок мяса. Один откинулся на спину, заснул, и недоеденное луковое перо торчало изо рта как антенна. Кубин хмыкнул.

— Ей Богу дети. Владимир Иванович, с краю Демьян костёр запалил, там ночевать будем.

Я оглянулся на Велесова и Горина. Оба уже спали, откинувшись назад. Наспорились. Дед Матвей посмотрел на них и проговорил.

— Третея со шкурами пришлю, пусть укроет. Пойдём к костру, там и поговорим наконец.

Мы двинулись к краю поля, к месту, где поджигали камыш. Рядом с костром, на потнике, укрывшись овчиной, спал Демьян, и сладко причмокивал.

— Спит, герой. Присаживайся, Владимир Иванович.

У костра были сложены наши сёдла и потники, сумы и плащи. Будет на чём переночевать. Ночи тёплые, не замёрзнем. Расстелил потник, положил сумку с вещями под голову. Рядом готовил себе место дед Матвей.

— Владимир Иванович, давай сделаем так — ты первый рассказываешь, потом я. Согласен?

— Да. С чего начать?

Кубин подумал, глядя на огонь, потом сказал:

— Начни с момента начала войны, когда она там началась?

Я сел поудобней.

— Итак. Двадцать восьмого июля тысяча девятисот четырнадцатого года Австро-Венгрия объявила войну Сербии.

На реке слышались громкие всплески рыбы. Эх! Порыбачить бы сейчас. Тишина, река и много- много рыбы. Наверняка клевать будет. Снасти прихватил, так, на всякий случай. М-да, мечты рыбака.

Подошел Кубин и повесил котелок над костром, переворошил горящие ветки и подкинул ещё дров. Присел и посмотрел на меня как-то странновато.

— Владимир Иванович, я хотел спросить. — Он пожевал губы. — Даже не знаю, как вопрос сформулировать.

Опять помолчал. Я не торопил, пусть подумает.

— Когда мы оказались здесь, у нас появились некоторые… э, умения или способности, так сказать. Ну. К-хм. Я никогда с лука не стрелял. А тут, как Вильгельм Телль, ей-Богу. Ну, не совсем метко, но сноровисто стрелять стал. Ведь патронов к револьверу нет, а стрелять надо. В общем, взял лук и… А у тебя подобное не случилось?

Я пожал плечами.

— С лука в детстве стрелял, когда в индейцев играли. Здесь ещё не пробовал.

Кубин улыбнулся.

— Купера читали?

Я кивнул и сразу вспомнил.

— Да, есть способности! На лошадях я не ездок был. Можно сказать, совсем не ездок, а тут как жокей заправский.

Дед Матвей вскинул брови.

— А мне казалось, ты держишься на коне вполне естественно.

— Вот- вот. А ты стрелял из лука, как Робин Гуд.

— И как это объяснить?

— Я думаю, ответ мог бы дать леший.

Дед Матвей перекрестился.

— Чур меня.

— Не стоит так реагировать. — Улыбнулся я. — Не так страшен чёрт, как его малюют. Леший, его, кстати, Кочур зовут, и фамилия есть — Дубовой, так он говорил, что на леших лишнее наговаривают. Не водят, мол, они никого по лесу. Только от Священных Деревьев в сторону заворачивают, а люди говорят — леший водит. Кстати, Чура тоже к нечисти отнести можно.

— Ну и чёрт с ним, ой. — Кубин перекрестился. — Не буду я с нечистью говорить. Сам к лешему иди. Ой, извини.

Я опять улыбнулся. Дед был похож на нашкодившего школьника.

— Матвей Власович, а сколько лет тебе?

Кубин вздохнул и закрыл глаза.

— Шестьдесят пять. Мне ведь тридцать пять было, как сюда попал. Эх-мааа!

Котелок вовсю кипел. Я поднялся, снял его. Достав кружки, добавил по ложке кофе в каждую и залил кипятком. Поставил сахарный песок на землю.

— Посластите, Матей Власович.

Кубин помотал головой.

— Не надо. И так хорошо. А как получается кофе без варки?

— Сделан так. Гранулированный, растворимый. Долгий процесс.

Кубин молча пил и смотрел на костёр. Я положил две ложки сахара, помешал и сделал глоток. Дед Матей допил кофе и поставил кружу на землю.

— Ну-с. Давай я свою историю расскажу.

Дед Матей кашлянул и попросил.

— Владимир Иванович, давайте ещё закурим.

Я протянул ему сигарету и достал себе. Кубин взял уголёк и прикурил. Затянулся и с наслаждением пустил струю дыма.

— Блаженство. Кофе и табак. Даже и не надеялся, что ещё раз попробую их. Я ведь в последний раз ещё в Москве, за день до того как попал сюда, кофе пил.

И изящно стряхнув пепел, продолжил:

— Итак. Приехав из Нижнего Новгорода, я вышел в город, и только взял извозчика, как меня окликнули. Поворачиваюсь, батюшки — мой брат Олег. Оказалось он в отпуске. Представил меня другу, поручику Николаю Александровичу Ефпатину. Вместе зашли в ресторацию. За обедом поговорили. Оказывается, Олег уже четыре дня, как в Москву приехал, шалопай такой. В имении Ефпатиных, что под Подольском, обитает. Стали они вдвоём уговаривать меня с ними в имение поехать, и уговорили ведь. Думаю, есть ещё два дня в запасе. Согласился, как узнал, что там будет мой давний друг, капитан Иван Петрович Кулибин. Сразу скажу, Кулибин просто однофамилец знаменитому механику. У Ефпатиных имение большое, богатое. Даже конезавод есть. А через день, Николай Ефпатин предложил съездить в соседнее имение. Мол, там есть стрелок изрядный, что лучше его и нет. Так как мы все стреляли отлично, решили взять револьверы, патронов и ехать.