Вольный стрелок - Миленина Ольга - Страница 26

• Предыдущая
• 26/105
• Следующая

— Трахнулась! — призналась смущенно, сдерживая смех и опуская глаза. — Трахнулась! Димка в постели оказался — с ума сойдешь! Так-то тихий — а в койке зверь. Раз десять за ночь кончил — я уже думала, что сознание потеряю…

— Да ты что? — У Наташки непроизвольно отпала нижняя челюсть. — Нет, без дураков?

— Да какие там дураки! — возмутилась я почти искренне. — Я тебе говорю — животное. То так перевернет, то так поставит — и не устает ведь никак. Просто зверь!

— Почище Леньки?! — Наташка не спала ни с кем, кроме главного, но прекрасно знала, кто из редакционных мужиков как ведет себя в постели, — по слухам, естественно. — Да не может быть! Врешь ведь, а?

— Ленька рядом не стоял! — Я покосилась на Наташку, пребывающую в состоянии шока. — Ты знаешь что, Антош, — ты сама его попробуй. Я тебе говорю — такой мужик, на всю жизнь запомнишь. Я пойду сейчас, а ты подумай — не пожалеешь…

— Это ж надо, а? — Антонова явно пропустила мое предложение мимо ушей — секс ей интересен только между другими. Виртуальный, в общем. — Ну не думала…

Когда я выходила за дверь, она так и сидела с раскрытым ртом. У меня не было сомнений, что завтра она узнает правду — ей достаточно будет задать Каверину пару вопросов, чтобы понять, что ту ночь он провел со своей собственной женой. Но сейчас ей было хорошо. Она испытывала кайф от причастности к тайне и от того, что первой узнала показавшуюся ей сенсационной новость. От того, что наверняка представляла себе, как поделится этой новостью с другими.

— Наталья Николаевна просили не беспокоить! — бросила я Наташкиной секретарше и пошла в сторону своего кабинета. Думая, что это приятное ощущение — когда сделаешь кому-то хорошо. Прям-таки каким-то Дедом Морозом себя чувствуешь или добрым волшебником. Непривычное такое ощущение — если учесть, что обычно я делаю окружающим плохо. И даже очень плохо.

И живым — и мертвым…

Вино было до неприличия холодным — это при том, что красное положено подавать при температуре минимум восемь градусов, а лучше повыше, порядка шестнадцати. А в этом было около нуля — по крайней мере после первого же глотка у меня заболело горло.

Я посмотрела удивленно на бокал — а потом на стоявшего неподалеку официанта. Думая сообщить ему, что он перепутал красное с белым — это белое пьют охлажденным. И что при таких ценах на вино, как у них, — семь долларов бокал молодого испанского вина, это для целой бутылки-то дороговато — можно было бы делать все как надо. И что если они хранят красное вино на холоде, то оно потеряет вкус. Хотя его и так уже немного в нем оставалось.

Но вместо этого я промолчала. Мне вообще ни о чем не хотелось говорить — слишком много мыслей было внутри. Настолько много, что они даже мешали мне слушать того, с кем я сидела тут, — хотя встретилась с ним специально, чтобы выслушать его историю и сделать по ней материал. А вместо этого продолжала думать об Улитине — которого еще полчаса назад планировала навсегда выбросить из головы. Потому что с ним все было глухо — а тут, похоже, у меня появилась новая тема, читабельная и интересная лично для меня.

— Ты точно, кроме кофе, ничего не будешь, Юль? Давай не стесняйся!

Я посмотрела на него — высокого худощавого мужчину с грубым, резким лицом, немолодым, но кажущимся еще более привлекательным из-за своей немолодости. И нерешительно покачала головой:

— Да нет, наверное. Если только сладкое — лучше пирожное…

— Если ты о деньгах — так это бесплатно все, товарища моего заведение.

— Он улыбнулся. — Я ему позвонил, сказал, что встреча у меня важная с известной журналисткой, а денег нет, — попросил скидку сделать. А он обиделся даже — старые ж друзья, какие скидки, пусть за счет заведения будет. Так что не стесняйся, заказывай что хочешь. Он, может, попозже подъедет, специально чтобы с тобой познакомиться — читает твои статьи, поклонник твой, в общем.

Я хмыкнула недоверчиво — поклонники у журналистов были раньше, когда журналистов было значительно меньше, чем сейчас, да и газет тоже. А сейчас если человек говорит, что он читает твои статьи и является твоим поклонником, — значит, ему что-то от тебя надо. Да не что-то — статью. И почти наверняка рекламного характера. Так что, похоже, это ради меня нас здесь угощали за счет заведения — и это я должна была предлагать своему собеседнику не стесняться, а не он мне.

— Если что попросит — ты свою цену сразу объявляй. — Он точно угадал мои мысли. — Господин богатый, не разорится. Так ты что будешь?

— Кофе с пирожным, — ответила твердо, тут же спохватившись. — Нет, лучше с двумя пирожными — разными. И потом, может, еще бокал вина — только белого. А ты поешь, Валер, ты на меня внимания не обращай — мне худеть надо, а тебе, наоборот, есть побольше. Я хочу сказать, ты похудел вроде…

Он усмехнулся, показывая, что уловил мой промах. Некрасиво получилось — я ведь случайно это ляпнула. Думала сказать, что коль скоро у него нет сейчас денег, ему надо воспользоваться возможностью и поесть как следует, раз все равно угощают. И тут же осознала, что нехорошо, наверное, говорить такое взрослому мужчине. Однако фраза про его худобу положения не исправила.

— Похудел, говоришь? — Он все же пришел мне на помощь. — С такой жизнью отощаешь…

Я мысленно сказала ему спасибо за то, что снял неловкость. На самом-то деле он совсем не похудел — прошлым летом, чуть меньше года назад, он был точно таким же, А худощавость его, кстати, обманчива. Под одеждой — традиционными джинсами и джинсовой рубашкой — одни мускулы. И выше пояса — и ниже. Мне это было хорошо известно.

— Раз советуешь — значит, закажем. — Он допил залпом стакан минералки, оглядываясь на официанта, все надеявшегося, что мы сделаем заказ. Он жутко огорчился, когда мы, только войдя, взяли бокал вина и стакан минералки с газом.

Я его понимала, официанта, — ресторан почти пуст, только два стола заняты, заработок, значит, нулевой почти, и тут мы еще берем только питье. Но впереди его ждало куда большее разочарование — ему предстояло узнать, что мы сидим тут за счет хозяина. Но он пока этого не знал и потому жутко оживился — и, наверное, ликовал внутренне, предвкушая чаевые. Которые ему не суждено было получить.

Тут было неплохо, в этом ресторанчике, расположившемся на первом этаже огромного двухэтажного здания — элитного спортклуба, построенного совсем недавно. Немного помпезно, конечно, этак по-новорусски — много позолоты в отделке, и стиль какой-то купеческий, с показными наво-ротами. Но зато тихо и более-менее уютно. Для разговора — самое оно. Хотя, если честно, я совсем не предлагала встречаться в ресторане — даже не зная, что он без денег. Просто он сам позвонил, и сам предложил встретиться, и сам назвал место — вот я и приехала сюда. Сказав себе, что встречу откладывать ни к чему — поскольку с Улитиным полный облом, а тут обещают классную фактуру.

— Я тебе кассету привез — в машине у меня, потом отдам, чтобы понятно было, о чем речь. — Он смотрел на меня, как смотрит на женщину мужчина, когда-то этой самой женщиной обладавший, и не раз. — А пока заказ не принесли, я тебе сейчас обрисую все быстренько, чтоб ты поняла, что к чему. Идея с этим фильмом еще года три назад родилась — есть такой Колпаков, сыграл когда-то пяток ролей второстепенных, потом в бизнес ушел, разбогател. И обратно в искусство потянуло — режиссером себя возомнил…

Он поморщился брезгливо. Хотя, насколько я помнила, все пять лет нашего знакомства он мне твердил о том, что сам хочет снимать кино. Это при том, что был всего лишь каскадером и постановщиком трюков, никаких режиссерских курсов не кончал и в кино попал совершенно случайно и лишь благодаря тому, что был мастером спорта по дзюдо и боксу. Но, наверное, не стоило сейчас это вспоминать — в конце концов, он говорил о чужом человеке, а самого себя мог считать моим близким. До какой-то степени.

— Короче, раздобыл он где-то сценарий — полное дерьмо, но откуда ему понять? — и на меня сразу вышел. Фамилия моя на слуху, фильмов куча — вот он с парой приятелей своих, тоже бизнесменов, ко мне. Говорят — деньги у нас есть, давай снимать. А мне сценарий сразу не понравился — я и предложил изменить кое-что, чтоб поэффектнее было. Трюков побольше, гонок, драк — того, что народу нравится. Послушали меня — да, говорят, меняй, работу над сценарием оплатим. Я сценариста знакомого привлек, мы с ним на пару сценарий переработали. Объявил я им по-божески — и заодно смету представил на трюки, на бригаду свою. И говорю — как сосценаристу мне процент от проката положен, согласны? Да, отвечают, о чем речь. Мне б, дураку, сразу догадаться, что раз они мне за переработку сценария не заплатили сразу, то нечисто тут, — а я на большие деньги рассчитывал, вот и купился…

• Предыдущая
• 26/105
• Следующая