Вольный стрелок - Миленина Ольга - Страница 35

• Предыдущая
• 35/105
• Следующая

С Пеле мы и правда пообщались — прямо в аэропорту. Наглый Вайнберг уболтал таможенницу в Шереметьево, и мы с ним вдвоем, оставив позади, за кордоном, толпу недовольных собратьев по перу, проникли в ничейную зону, с ходу атаковав утомленного перелетом небритого негра, оказавшегося тем самым Пеле.

Правда, Ленька языка не знал, зато мой английский оказался получше, чем у Пеле, — так что мы объяснились. И через двадцать минут уже садились в Ленькины «Жигули», чтобы мчаться обратно в редакцию, слыша сзади возмущенные возгласы журналистской братии, тщетно пытавшейся хоть что-то у нас выведать.

Садились, уже зная, что не ответивший больше ни на один вопрос Пеле, отказавшийся беседовать с нашими уважаемыми коллегами по причине усталости, дал нам эксклюзив.

Была суббота, и в редакции царили пустота и тишина — газету тогда подписывали в свет не в четыре-пять дня, как сейчас, а поздно ночью, так что дежурная бригада появлялась только в вечеру, а так, может, пяток человек в редакции можно было встретить субботним днем. Вайнберг ушел к себе писать материал в номер, а я к себе в отдел информации, чтобы соответственно написать статью для заказчика. А где-то через час, когда я уже продиктовала написанное машинистке того солидного печатного органа, с которым договорилась, — так часто делали, все быстрее, чем со статьей мотаться взад-вперед, проще по телефону передать, — ко мне заглянул Ленька с предложением съездить в высотку на Пресню и купить выпить. Потому что такое событие, как приезд Пеле, обмыть надо обязательно.

Думаю, меня в качестве собутыльника он выбрал не просто потому, что никого из его более близких знакомых рядом не было, — а по той причине, что я была непосредственным свидетелем того, как успешно он проник сквозь все кордоны и взял интервью. И еще потому, что у него были в отношении меня конкретные планы. О которых я не знала — хотя выпить согласилась.

Я видела, что он впечатлен встречей, он мне рассказал по пути, что Пеле его кумиром был черт знает сколько лет, — и сама ощущала возбуждение оттого, что сделала столь значимый материал для очень солидной газеты. Я ведь не для гонорара старалась — а для того, чтобы повысить свой престиж, чтобы стать более известной. Для меня это очень важно было тогда, сделать себе имя в журналистике — тем более я ведь не знала, что пройдет куча лет, а я буду работать все в той же газете, я не сомневалась, что обязательно уйду куда-нибудь на более высокую должность и лучшие деньги.

В общем, мы сгоняли в высотку, а потом вернулись в редакцию и, запершись в его комнате, пили коньяк. А за окном была прохладная осень, и листья падали, и все вместе создавало такое классное настроение, что когда Ленька предложил взять еще коньяку и поехать к нему, я согласилась. Тем более что мы уже договорились назавтра вместе отправиться на открытие гольф-клуба, по приглашению которого и прилетел Пеле, и, может, взять интервью у кого-нибудь чуть менее известного — организаторы вроде обещали кучу звезд.

Еще через пару часов он как бы между прочим предложил мне сходить, в душ. Таким абсолютно спокойным ровным тоном произнеся эту фразу. Он что-то о футболе рассказывал, о каких-то матчах Пеле — и вдруг выдал свое предложение. И это было так неожиданно — вот этот будничный, ничем не примечательный тон, — что я кивнула автоматически. Ответив что-то вроде: «Да, да, конечно».

Потом, на следующий день, я сказала себе, что заранее знала, чем все кончится, — просто предпочла сделать вид, что этого не понимаю. Может быть — хотя, кажется, тогда я и вправду не думала о сексе и поехала к ему просто отметить событие. Он мне нравился, и я была в восторге от той бесцеремонности, с которой он прошел мимо таможенников, а потом послал подальше братьев-журналистов, саркастично пошутив, что у Пеле мы ничего не узнали потому, что тот в самолете прикусил себе язык и может издавать только нечленораздельные звуки. Самое смешное, что кто-то на эту чушь клюнул и Ленькины слова — выдаваемые за эксклюзивную информацию, полученную автором статьи из первоисточника, — были процитированы в одной городской газете.

А в тот вечер я сходила в душ и вышла, завернувшись в полотенце — удивившись, что Ленька в ожидании меня включил телевизор и смотрит с интересом футбольный матч. Претендуй я на какие-то чувства, цени я необычайно высоко то, что у меня между ног, — я бы жутко возмутилась. Но я знала, где я работаю и какие нравы царят в редакции, — и отреагировала спокойно. Как и на то, что окинувший меня взглядом Вайнберг сообщил, что ему просто необходимо посмотреть футбол по крайней мере минут пять — встреча интересная, жалко было бы пропустить.

У телевизора мы просидели довольно долго — зато потом он продемонстрировал, какова в реальности легенда о страшном сексуальном маньяке Леньке Вайнберге. Член у него и правда был огромный и крепкий, и опыт чувствовался гигантский — но прежде чем он кончил, я успела испытать целых два оргазма и потому сетовать на его эгоизм не имела права.

И при этом он вопреки редакционным сплетням вовсе не собирался засыпать равнодушно — и после того, как мы выпили еще, предложил продолжить. И хотя теперь проявлять активность пришлось мне, но зато я овладела в совершенстве техникой орального секса и пару часов усердно старалась, стоя на коленях перед креслом, а сидевший в кресле Вайнберг, специально придвинувший к нему столик с пепельницей и коньяком, пил и курил и лениво давал мне рекомендации. А потом снова поволок меня в постель. И я, утомленно отключившись посреди ночи, успела подумать, что, может, он и эгоист — но зато с ним я испытала то, чего не испытывала с теми, кто был у меня до него. Так что побольше бы таких эгоистов, которые умудряются кончать по четыре раза за ночь, — и поменьше бы альтруистов, готовых дарить женщине радость, но стыдливо одевающихся после первого акта, потому что больше не встает.

Следующую ночь мы тоже провели вместе — отчасти потому, что на открытии гольф-клуба Ленька кивнул мне на скромно бродившего по территории и никем не узнаваемого негра страшного вида, сообщив, что это Майк Тайсон, великий боксер, который в Москве впервые. И что ему самому, Леньке в смысле, бокс неинтересен — но мне стоит воспользоваться шансом, благо журналисты его не узнают.

То ли Пеле им хватило, и шведского хоккеиста Тумбы Юханссона, и Льва Яшина в придачу. То ли слишком поглощены были коллеги мыслями о предстоящей раздаче слонов — так на журналистском сленге называли презенты, которые обычно перед началом всяких крупных спортивных мероприятий раздавали, пакеты с эмблемами чемпионатов, папки, значки и прочую муть, до которой тем не менее было очень много охотников. А может, все халявного фуршета ждали — вот и не узнавали Тайсона, о присутствии которого организаторы даже не сообщали.

За возможность напечатать материал в газете — в своей ли, чужой — я тогда на многое была готова. И может, потому прониклась к Леньке жуткой благодарностью — за наводку и за обещание отдать мне полполосы в спортивном выпуске. Тем более что Тайсон уделил мне минут сорок, ему все равно там делать было нечего, он, оказывается, в Москву прилетел потому, что у него жена тут снималась в каком-то фильме, а гольф ему был побоку. И когда после мероприятия встал вопрос о том, что делать дальше и Ленька как бы невзначай поинтересовался, не хочу ли я поехать куда-нибудь и побеседовать с ним о газете и моих перспективах, я охотно кивнула. Зная, что другим местом будет его постель.

Естественно, ничего серьезного между нами получиться Не могло — только периодический секс. Ленька был слишком непостоянен, чтобы спать только со мной, — и уже через пару дней я стала свидетелем того, как он убалтывал девчонку из отдела писем на совместный вечер. А я была слишком увлечена работой, чтобы влюбляться, — хотя в него можно было влюбиться, потому что он делал это лучше, чем все, кого я знала, он был взрослый, на двенадцать лет меня старше, и очень талантливый. В общем, оставались периог дический секс и творческое сотрудничество.

• Предыдущая
• 35/105
• Следующая